Предположение Мэрэма казалось неправдоподобным; впрочем, не более, чем остальные догадки относительно судьбы камня Света. После его слов мы долго хранили молчание – каждый думал о священной золотой чаше.

Солнце переместилось по небу к югу, а мы все ехали вдоль берега. Дюны постепенно сошли на нет, берег сузился до полоски каменистого песка в двенадцать ярдов шириной. Лошади ранили себе копыта на грубой почве, к тому же они все еще были слабы после Вардалууна и не могли долго бежать.

Потом, когда я уже боялся, что мы вообще не сумеем проехать между утесами и полосой прибоя, впереди возникла бухта, прорезанная в ровных белых скалах. Огромные камни выступали из песка и лежали на мелководье. Вряд ли нам удалось бы провести здесь лошадей, даже в поводу. Похоже, дальше за дельфинами мы следовать не могли.

Я заметил, что Лильяна смотрит на море, я сам посмотрел туда. Дельфины прекратили свое неутомимое плавание и собрались вместе в волнующейся воде. Они с великой настойчивостью щелкали и свистели, и их длинные улыбающиеся лица были направлены прямо к бухте.

Лильяна, конечно, не нуждалась в дальнейшем понукании, чтобы спешиться и начать осматривать берег. Мы занялись тем же. Привязав лошадей к паре здоровенных бревен, мы бродили среди обломков раковин, хрустящих под ногами. Там и сям, привлеченные блеском красивой гальки или золотой раковины, мы останавливались и рылись в песке, опустившись на колени. С каждой прошедшей секундой, под шум нашего учащенного дыхания и дикий грохот прибоя, казалось все более и более вероятным, что Сартан Одинан умер именно здесь. Время и неустанная работа волн, решили мы, погребли его тело под слоями ракушек и песка. Если копать в правильном месте, то можно отыскать его останки – и камень Света.

Мы искали весь долгий день. Дважды я думал, что вижу сияние Джелстеи… Увы, мы не нашли ни золотой чаши, ни других вещей, сделанных человеческими руками – или ангельскими. Мы давно бы сдались, если бы дельфины уплыли.

Когда солнце пылающей стрелой уже падало за океан, Лильяна коротко вскрикнула. Она нагнулась, подняла что-то с ковра раковин и держала в слабеющем свете так, чтобы все могли видеть.

– Что это? – Мэрэм подошел поближе. – Похоже на стекло.

– Обкатанное волнами стекло, – добавил мастер Йувейн. – В детстве я обожал собирать такие камушки.

Кусочек стекла был глубокого синего цвета и размером с большой палец Лильяны.

– Похоже на кита, тебе не кажется? – спросил Мэрэм.

Пока Лильяна вертела камушек, мы увидели, что находка напоминает маленькую фигурку в форме кита. Для чего она нужна и как сюда попала, никто не мог сказать.

Потом Лильяна неожиданно прижала камень к голове. Ее глаза сверкнули и устремились к дельфинам, а потом вовсе закрылись.

– Лильяна, с тобой все в порядке? – забеспокоился мастер Йувейн.

Но она не ответила и стояла совершенно неподвижно, повернувшись к морю.

Как ни странно, дельфины тоже замолчали. Теперь единственными звуками вокруг нас были крики чаек, летавших над утесами, и долгий мрачный рев океана. Все мы сопереживали Лильяне, но поняли, что разговаривать нельзя, иначе заклинание нарушится; мы просто собрались возле нее, вдыхая запах водорослей и соленые брызги.

Наконец Лильяна открыла глаза, улыбнулась и кивнула, глядя на мерцавшую синим фигурку в своей ладони.

– Это не стекло.

Мастер Йувейн нагнул лысую голову, чтобы получше разглядеть фигурку.

– Можно посмотреть?

Лильяна довольно неохотно отдала ее, и целитель повертел камешек перед сверкающими серыми глазами.

– Джелстеи!

Кустистые брови мастера Йувейна сдвинулись, и он посмотрел на находку пристальнее.

– Я говорила с Морским народом и слышала их слова внутри себя.

Синие джелстеи, вспомнил я, были камнями истины, языков и снов. В одаренных людях они также обостряли способность читать и передавать мысли.

– Да, понятно, понятно. – Мастер Йувейн вернул фигурку. – Полагаю, это действительно синий джелстеи.

Все мы столпились вокруг Лильяны, чтобы получше разглядеть камень. Глаза Кейна сияли глубоким светом и на мгновение показались мне такими же синими, как море.

– Я не знал, что у тебя есть дар к телепатии, – сказал он, со странным выражением глядя на Лильяну.

– Я и сама не знала. Никогда не умела ничего другого, кроме как готовить и чуять яды.

Она говорила скромно и не заносясь, однако что-то в этом тихом самообладании позволило мне предположить, что находка синей фигурки и общение с дельфинами только подтвердили то, что она давно уже знала.

– Что же сказал Морской народ? – спросил Мэрэм. – Упоминали они камень Света?

Он посмотрел на берег и на раковины, разбросанные на крутой черной скале, потом на плавник, на утесы, и его лицо осветилось надеждой.

– Нет, они ничего не знают о камне Света. Не знают даже о самом его существовании.

– Я и сам с трудом верю в его существование. С другой стороны, раз они знают о твоем джелстеи, почему бы им не знать о камне Света?

– Ты мыслишь как человек. Морской народ мыслит иначе.

– Они в состоянии нам помочь или нет?

– Слишком легко сдаешься, – пожурила она. – Морской народ любит загадки больше, чем игры. Они позвали сородичей поговорить со мной.

– Других дельфинов?

– Не знаю. Их называли Старейшими.

Мы всматривались туда, где ленивыми кругами плавали дельфины. Солнце почти исчезло за линией горизонта, и голубизна покинула море, словно ее что-то высосало.

В сумеречном море ждали дельфины. Ждали и мы, стоя на обдуваемом ветром берегу и заглядывая за край мира. Первые вечерние звезды загорались на необъятном черно-синем небе и струили серебряные лучи на беспокойные воды. А из глубин холодного океана поднимались огромные серые тени… Шесть китов неожиданно вышли на поверхность воды, взметнув фонтаны брызг.

Некоторое время они переговаривались друг с другом долгими жалобными песнями, которые больше напоминали стоны, чем музыку. Их громкие голоса, казалось, заставили утихнуть весь мир. Потом, когда Лильяна приложила синий джелстеи к голове, они затихли тоже. Звезды заполнили небосвод и медленно кружились над сияющим морем.

В этот раз Лильяна долго не открывала глаз и стояла почти без движения на усеянном раковинами берегу. Если бы не слабое движение ее груди, можно было бы подумать, что она превратилась в камень.

– Мастер Йувейн, что нам делать? – тихо спросил Мэрэм.

– Делать? Что тут делать? Только ждать, – вздохнул мастер Йувейн. – Боюсь, что блестеи – опасные камни. Знание о том, как их использовать, давно утеряно.

Атару это не успокоило. Она подошла к Лильяне и отбросила развеваемые ветром волосы с ее лица.

– Нельзя ее так оставлять. Лошади – те могут стоять всю ночь, а женщина – нет. Вэль, ты мне поможешь?

Я боялся нарушить сосредоточенность Лильяны, однако в конце концов вместе с Атарой и Мэрэмом усадил ее у большого камня лицом к морю. Атара присоединилась к ней на песке. Она сидела, держа Лильяну за свободную руку, тогда как та продолжала плотно прижимать джелстеи к голове.

– Теперь будем ждать, – сказала Атара, вглядываясь в залитую звездным светом сферу мира.

И мы ждали. Сначала никто из нас не думал, что Лильяна просидит здесь всю ночь, и мы ловили любой знак, что она собирается открыть глаза или что киты устанут и уплывут. Но когда желтый месяц поднялся на востоке, Мэрэм развел костер из плавника, который насобирал неподалеку, а мастер Йувейн приготовил ужин из печеных моллюсков и горячих лепешек.

Кейн и Альфандерри помыли тарелки у кромки воды, наступила полночь, а Лильяна все не двигалась.

– Я боюсь за нее, – сказал Мэрэм, когда костер начал гаснуть, бросая трепещущие отблески на неподвижное лицо Лильяны. – Ты соприкасался с Морйином во сне, и это чуть не свело тебя с ума. На что же похоже общение с китами?

– Сколько раз повторять, чтобы вы не называли лорда Лжи его истинным именем! – с раздражением произнес мастер Йувейн. – А ставить его в один ряд со Старейшими – вообще безумие!