– Вскоре камень Света будет найден, – продолжил Морйин, глядя в чашу, – старый мир разрушен и построен новый. Ты и Атара, и все ваши дети и внуки будете жить в мире, не знающем войны.

Лишь Морйин понимал, как сильно я желал всего этого. И все это было ложью. Самая ужасная ложь – та, в которую безумно хочется верить.

– Ты уже близок к предмету поисков, верно?

Я закрыл глаза и медленно покачал головой.

– Да, очень близок.

– Открой глаза, чтобы я увидел, где ты.

Я страстно желал открыть глаза и узреть мир, превратившийся в место красоты и света.

– Открой глаза, прошу – становится поздно, светает.

Я стоял на носу колыхавшегося корабля, пытаясь прислушаться к шуму ветра, а не к золотому голосу, и понимал, что долго противиться не смогу.

– Звезды, Вэлаша. Дай мне увидеть те же звезды, что видишь ты.

Моя рука сжалась на рукояти меча, но я помнил, что тот сломан.

В конце концов я открыл глаза и посмотрел на звезды на востоке. Мастер Йувейн однажды сказал мне, что тьму можно одолеть не в битве, а лишь при помощи света. И там, как раз над темной линией горизонта, сверкала белая звезда, более яркая, чем остальные. Я устремил взгляд на одинокий огонек, что звался Вэлаша, Утренняя звезда, и открыл себя этому сиянию. Оно неожиданно заполнило небо и совершенно поглотило меня. Я исчез в нем, как серебряный лебедь, сгорая в священном огне, не имеющем ни начала, ни конца.

– Будь ты проклят, Элахад! – донесся голос Морйина откуда-то издалека.

Когда я повернулся, он уже исчез.

Я схватился за борт, вдыхая аромат моря и острый запах смолы, которой пропитывали швы скрипевшего корабля. Хотя ночные созвездия все еще висели в небе, словно сияющие маяки, на востоке разгоралась красная полоска, возвещающая восход солнца.

Вернувшись к своим спутникам на корму, где мы расстелили спальники, я обнаружил, что Кейн бодрствует. Он, похоже, бодрствовал всегда.

– Что случилось? – прошептал Кейн, когда я уселся на свою шкуру. – Ты словно привидение увидел.

– Хуже. Морйина.

Много раз мастер Йувейн просил меня не произносить проклятого имени; вот и теперь простое его упоминание заставило целителя проснуться. Впрочем, наставник всегда вставал рано, а палубу корабля уже осветили первые робкие лучи солнца.

Я рассказал им обоим о том, что случилось, когда я стоял в одиночестве у борта.

– Ты правильно поступил, Вэль, – кивнул мастер Йувейн. – Утренняя звезда, говоришь? Хм-м, интересный вариант медитации света…

Глаза Кейна, черные, как ночное море, обшаривали палубу и мачты, словно в поисках Морйина.

– Меня беспокоит то, как много он знает о смерти своего сына. Боюсь, он становится сильнее.

Они вместе с мастером Йувейном согласились с тем, что мне следует продолжать медитации. Также я должен был учиться охранять вход в свои сны.

– И надо упражняться на мечах, – сказал Кейн. – Не все сражения с Морйином будут идти среди чертовых иллюзий и обманов.

Я заметил, что у меня теперь нет меча.

– Так давай сделаем. Думаю, капитан Кэральд выделит тебе кусочек дерева.

Как оказалось, капитан Кэральд был только счастлив снабдить меня куском сломанного весла, которое один из его людей принес из трюма, – за плату. Он сказал, что хороший дуб нынче высоко ценится, и запросил серебряную монету. Однако у нас не было серебра – только золотые монеты в кошельке у Атары, а одну из которых можно было купить целую дубовую рощу. Мы решили проблему, обкромсав монету по краям и вручив золотые обрезки капитану Кэральду. Порча королевских денег была бы, конечно, преступлением, однако эта монета была отпечатана с профилем короля Сунгару Анганда, вассала Морйина, так что угрызений совести никто не испытывал.

Большую часть утра я провел, строгая твердую дубовую деревяшку. Паруса надо мной наполнились славным попутным ветром, и «Снежная сова» быстро летела по воде, а я срезал кинжалом длинные стружки с куска дерева – тем же клинком который некогда вонзил в сердце Ральду. Когда солнце поднялось высоко и нагрело палубу, у меня в руках оказался деревянный меч, такой же длины, как кэлама. Дерево легче стали, так что я сделал его гораздо толще обычного, чтобы добиться привычного веса. Однако баланс был хорошим, и меч прекрасно лежал в руке – так хорошо, что я успешно противостоял Кейну почти до конца тренировки. Ему пришлось немало постараться, чтобы наконец пробить мою защиту.

Весь день и следующую ночь мы плыли на запад под ясными небесами. Капитан Кэральд сказал, что за сутки мы делаем сотню миль. На второе утро мы достигли точки как раз к югу от Неду. Тут набежали облака, ветер усилился, и море заволновалось. Корабль тяжело переваливался по волнам. Нас одолела странная немочь, которая называлась морской болезнью и была по симптомам похожа на то отвратительное состояние, когда случается поесть несвежего мяса. Особенно она мучила меня и Мэрэма, тогда как Атара, Лильяна и Альфандерри почти не испытывали неприятных ощущений. Мастер Йувейн, выросший возле кораблей, сказал, что его вообще редко тошнит. Что до Кейна, то корабль мог перевернуться и вышвырнуть нас всех в океан, прежде чем он пожаловался бы на неудобство.

– А-ах, о-ох… – стенал Мэрэм. Мы дружно бросились на колени, перегнулись за борт и расстались с содержимым своих желудков. – О, это слишком, хуже не бывает…

Вокруг нас как раненое животное завывал ветер, а бурлящая вода приобрела черно-зеленый оттенок. Мачты корабля, освобожденные от большинства парусов, ревели даже громче, чем Мэрэм.

– Я хочу вернуться, Вэль, – сказал он. – Не верю, что нам когда-нибудь удастся найти камень Света.

Хотя я и знал, что мы близки к тому, чтобы взять в руки заветную чашу, но прижал кулак к желудку и кивнул.

– Хорошо, возвращаемся.

Мэрэм посмотрел на меня сквозь брызги, пролетавшие мимо корабля.

– Ты серьезно, мой друг?

– А почему нет? Вернемся в Меш… Встретят нас тепло, даже если мы потерпим неудачу в поисках.

– Вся твоя семья соберется, чтобы приветствовать нас, да?

– Конечно. И лорд Харша.

При упоминании этого имени стоны Мэрэма стали громче.

– О, лорд Харша… Я о нем совсем забыл!

Его живот свело судорогой, и мой друг высунулся за борт корабля еще дальше – я едва успел схватить его за пояс, спасая от падения в море. Вместо того, чтобы поблагодарить меня, он только недовольно зарычал:

– Просто отпусти меня и дай покончить со всем этим! О, я хочу умереть, я хочу умереть!..

Потом мы немного приободрились – Кейн сказал, что мы скоро привыкнем к качке, как привыкли капитан Кэральд и его команда. Выпив немного чая, что приготовил мастер Йувейн, желая облегчить наши страдания, я бросил свое измученное тело на спальную шкуру и застыл – насколько такое возможно на ходившей ходуном палубе. Через некоторое время я заснул и видел темные сны, сны о смерти. Трудно было сказать, происходили ли эти кошмары от Морйина или от моего плохого самочувствия. Однако союзник, которого предложил мне вызывать мастер Йувейн, был в ту ночь плохим стражем.

На следующее утро море поутихло, так же как и мой желудок. Я обнаружил, что могу стоять на ногах, и посмотрел на волнующуюся синеву на горизонте. Рыжий бородач по имени Йональд указал на туманный клочок земли по правому борту: один из Ветреных островов. Длинная цепь каменистых выступов тянулась более чем на три сотни миль между Неду и южным побережьем Эанны. Йональд сказал, что мы идем с хорошей скоростью и с тех пор, как покинули город короля Вэкарана, проделали уже двести пятьдесят миль. Еще полтораста – и мы войдем в огромную гавань Йувало.

У нас появилась возможность посоветоваться друг с другом и избрать наилучший курс к Лебяжьему острову. Кейн высказал общее мнение:

– Капитан Кэральд – человек жадный, но дело свое знает. Думаю, что у него хороший корабль и хорошая команда. Почему бы не добраться до острова вместе с ним?

Атара достала кошелек и подбросила его; звякнули монеты.