По левую руку от нас, сразу после стола ишканов, на который я старался не смотреть, стоял первый из столов мешцев. Там я увидел лорда Харшу, горделиво взиравшего на Бихайру, лорда Томавара и лорда Тану, говоривших с женами. Среди прочих знатнейших лордов Меша был и Лансар Раашару, сенешаль отца. Я легче поверил бы, что солнце каждое утро встает на западе, чем в то, что кто-то из них может быть предателем.
Так же я верил и своим соотечественникам, занимавшим второй ряд столов. Там сидели рыцари и их леди, ожидая момента, когда мой отец подаст знак разливать вина. Младшие рыцари и воины занимали следующие столы, вплоть до самых отдаленных уголков залы. Там, слишком далеко, чтобы видеть их отчетливо, я угадывал лица друзей, таких, как Сэньо Нэвэру, и многих других простых воинов, бок о бок с которыми я сражался. Около гранитных колонн, поддерживавших стрельчатую крышу, должен был бы сидеть сейчас и я, если бы не право рождения.
– Никто из них не похож на того, кто стрелял в меня, – прошептал я Рэвару.
– А как насчет ишканов? – Его глаза загорелись. – Ты даже не посмотрел в их сторону, Вэль.
Ну конечно, не посмотрел. А Рэвар это заметил. Его быстрые черные глаза были столь же остры, сколь и его ум. Мэндру и основательный Кэршар часто порицали брата за излишнюю живость и находчивость – поле битвы, на котором ни один из валари долго не продержался бы. Так же как и я, он не имел природной склонности к войне, предпочитая фехтовать словами и идеями. Но в отличие от меня сражался прекрасно, считая войну неплохим способом укрепить волю и разум. Хотя находились те, кто считал его недостойным кольца мастера-рыцаря, я видел, как Рэвар предводительствовал отрядом в битве у Красной горы и попал копьем в глаз сэру Мэнаше с двадцати ярдов.
Рэвар пристально изучал ишканов, должно быть, выискивая на чьем-нибудь лице признак слабости, с той же сосредоточенностью, как и на поле битвы. Я сделал то же самое. Мое внимание тут же привлек горделивый мужчина с лицом, украшенным Длинным шрамом. Хотя его нос был большим и напоминал клюв орла, родители не позаботились снабдить его хоть сколько-нибудь выдающимся подбородком. Глаза напоминали пруды стоячей темной воды, наполненные вызывающими холодностью и презрением. Мне не хотелось встречаться с ним взглядом, и я уставился на его яркую красную тунику с огромным белым медведем, гербом королевского дома Ишки. Это был принц Сальмелу, старший сын короля Хэдэру. Пять лет назад на турнире в Тароне я обыграл его в шахматы в двадцать три хода. Наверное, принцу было недостаточно выиграть золотую медаль в соревнованиях фехтовальщиков и великолепно выступить в конных скачках и состязаниях лучников; он хотел быть первым во всем и почитал за оскорбление, если кто-то превосходил его хоть в чем-нибудь. Говорят, что Сальмелу прикончил на дуэли пятьдесят человек. Один из его братьев, лорд Ишшур, сидел с ним рядом, вместе с лордом Местивэном и лордом Нэдру, а также другими знатными ишканами.
– Кто-нибудь из них похож на того человека?
– Нет… Трудно сказать, он был в капюшоне.
Прикрыв глаза и прислушиваясь к сотням голосов, я ощутил присутствие того же зла, что настигло меня в лесу. Красные копошащиеся черви чьей-то ненависти снова начали вгрызаться в позвоночник.
Наконец слуги обнесли гостей вином, и отец поднял кубок, собираясь произнести тост. Глаза всех присутствовавших немедленно обратились к нему, в огромной зале настала тишина.
– Мастера Братства, принцы и лорды, леди и рыцари, мы рады приветствовать вас. По странному совпадению нас одновременно посетили посланники короля Киритана и старший сын короля Хэдэру. Мы надеемся, что это добрый знак, предвещающий наступление лучших времен.
Красивый сильный голос отца легко разносился под сводами залы. О, король Шэвэшер и сам был воплощением силы, силы тела и духа, и его длинные руки все еще управлялись с мечом со смертоносной сноровкой. В свои пятьдесят пять он был в самом расцвете сил, так как валари стареют медленнее, чем другие люди, почему – никто не знает. Его длинные черные волосы были пронизаны снежно-белыми нитями седины и плавно спадали из-под серебряной короны, увенчанной алмазами. Еще пять алмазов, выложенных в форме звезды, сияли на серебряном кольце – королевском кольце, которое когда-нибудь перейдет к Азару.
– Итак, в надежде отыскать путь, что приведет нас от войны к миру и удовлетворит всех, мы приглашаем вас разделить с нами хлеб и соль, ну и, конечно же, немного мяса.
При этих словах отец улыбнулся, смягчая официальность приветствия. Потом он подал слугам знак вносить угощение – огромные блюда, наполненные исходящими паром окороками и жареным мясом, а также олениной, лосятиной и прочей дичью. Были там и бесчисленные блюда из птицы: аппетитно подрумяненные утки, гуси, фазаны и перепела – никаких лебедей, конечно. Слуги разносили вдоль столов корзины с темным ячменным и более мягким белым хлебом, выдержанными сырами, маслом, джемами, яблочными пирогами, медовыми сотами и кувшинами с охлажденным темным пивом. Длинные деревянные столы прогибались под тяжестью еды.
Я был очень голоден, но почти не мог есть из-за страшной боли в желудке. Вяло ковыряясь в тарелке, я рассматривал пиршественный зал. По стенам висели гобелены, изображавшие знаменитые битвы прошлого, а также портреты моих предков. Свет сотен свечей выхватывал из тьмы лица Эрамеша, Дарэмеша и великого Элемеша, того самого, что сокрушил сарнийцев в битве у Поющей реки. В их древних ликах я различал черты, передавшиеся моим братьям: гордость Йарашэна, сила Кэршара, неземные спокойствие и красота Джонатэя. Много чем можно было восхищаться в тех древних королях, чьи изображения напоминали нам о том, кому мы обязаны жизнью.
Мои братья, казалось, воспринимали эту обязанность несколько преувеличенно. Уплетая индеек и хлеб, обильно орошая все это пивом, они только и говорили, что о своей решимости воевать с ишканами, если это будет необходимо. Обсуждали они и причины войны: убийство моим дедом на дуэли наследного принца ишканов и его собственную смерть в битве у Алмазной реки. Йарашэн, воображавший себя историком, хотя на самом деле из всей истории его интересовали исключительно битвы и генеалогии, напомнил о войне Двух Звезд в начале эры Закона, когда Меш и Ишка поддерживали противоположные стороны. Ишканы тогда сражались с моими предками за обладание камнем Света и потерпели сокрушительное поражение под Раашвашем; тогда же погиб и их король Эльсу Мэрат. Ужасная насмешка заключалась в том, что исцеляющий ковчег так долго служил источником бед и страданий.
– Ишканы никогда не забудут ту битву, – сказал Азару Рэвару. – Хотя в итоге все сводится к горе.
Все, разумеется, знали, о какой горе идет речь: о Корукеле, одном из величайших пиков на границе между Ишкой и Мешем, как раз за верхним Раашвашем. Ишканы завели старую песню о том, что граница двух королевств должна проходить через его вершину, тогда как мы считали, что Корукель находится на нашей земле.
– Корукель наш, – подтвердил Йарашэн, стирая салфеткой пивную пену с губ. Он был так же красив, как и Джонатэй, а гордостью превосходил Азару.
Интересно, что стоят полмили горы против человеческих жизней? Конечно, многие из наших гор хранили в недрах алмазы, и в этом была истинная причина конфликта. Жизни воинов Девяти королевств тысячелетиями зависели от тех баснословных минеральных богатств, что таили в себе Утренние горы. Из серебра мы делали украшения, гербы и сияющие кольца, из железа выплавляли сталь. А из алмазов, что добывали глубоко под землей или находили в кристально чистой воде горных ручьев, создавали замечательные доспехи. Во время эры Мечей, перед тем как Братства порвали с валари, именно они научили нас работать с этим прочнейшим и красивейшим из камней. Это они открыли способ соединять алмазы с основой из черной твердой кожи и научили нас этому искусству. Хотя слухи о том, что алмазные доспехи даруют валари неуязвимость в битве, несколько преувеличены – стрела или острое копье могут отыскать щель, – многие мечи ломались об эту броню. Один лишь вид армии валари, идущих в битву, их сверкающих рядов, словно бы осиянных миллионами звезд, приводил врагов в ужас на протяжении долгих трех эпох. Валари называли Алмазными воинами, и рассказывают, что никто не мог противостоять нам, кроме как с помощью огня алых джелстеи.
