– Это твой народ, – сказал Кейн Атаре.

Та развернула лошадь и приготовилась к еще одной, последней схватке. Все мы знали, что бесполезно состязаться в скорости с юркими степными лошадками зайаков на наших куда более тяжелых лошадях – особенно такому огромному и мощному боевому коню, как Эльтару.

– Пожалуйста, не называй их моим народом, – сказала Атара Кейну. – Все посланцы Морйина такие же враги мне, как и тебе.

Как мы вскоре обнаружили, эти двенадцать воинов с выкрашенными синим лицами и развевающимися светлыми волосами действительно были посланы Морйином – Или капитанами его кавалерии. И они поскакали прямиком к нам, стреляя на ходу. А мы двинулись им навстречу. Двое воинов недооценили скорость Эльтару на коротких дистанциях. Эти умерли быстро от удара моего длинного копья, помноженного на вес Эльтару. Третий воин попал под меч Кейна и отдал душу небесам.

Четвертый выкрикнул:

– Верните сокровище, что вы украли у лорда Морйина!

Мэрэм уклонился от выпущенной в него стрелы, добрался до врага, и короткий поединок закончился смертью последнего.

И все же эта битва плохо закончилась бы для нас, если бы Атара не остановила стрелы зайаков смертоносным потоком собственных. Она с изумительной точностью выпустила пять стрел еще до того, как большая часть врагов успела подъехать на расстояние выстрела. Пятеро воинов упали со своих лошадей с оперенными наконечниками, торчащими из груди. Она была лучшей лучницей из всех, что я видел, – и зайаки, вероятно, согласились бы со мной. Зрелище слепой Атары, нахлестывающей свою красную лошадь и посылающей смерть с каждым звоном тетивы, совершенно ошеломило этих стойких, но суеверных воинов. Их предводитель, свирепый мужчина с огромными свисающими светлыми усами, бросил на нее полный священного трепета взгляд.

– Имакла! Мужеубийца-имакла! – выкрикнул он.

После этого он направил свою лошадь на север и диким галопом увел остатки отряда в степь.

Нам не удалось выйти из короткой, но яростной схватки без потерь. Лошадь под Лильяной пала и чуть не придавила ее самое, так что пришлось взять запасную. Одна из стрел зайаков попала в бок Эльтару. Это была серьезная рана, и мастер Йувейн с большим трудом извлек стрелу. Если бы не свет его зеленого джелстеи, теперь пылавшего изумрудным огнем из-за близости камня Света, прошло бы еще много дней, прежде чем Эльтару снова смог нормально передвигаться. Также мастер Йувейн помог исцелить рану Кейна, которому стрела пробила кольчугу и воткнулась в плечо.

После того как мы были готовы снова отправиться в путь, я повернулся к Атаре.

– Что значит имакла?

Ей, похоже, не хотелось отвечать, но наконец Атара повернула ко мне голову в повязке.

– Имакиль – это умершие и получившие бессмертие воители прошлых веков, герои, совершившие какое-нибудь великое деяние. Говорят, что некоторые сопровождают их и перенимают их силу. Это имакла , и они неприкосновенны.

С этими словами отважная женщина, сопровождавшая мертвых, направила лошадь на восток и повела нас через страну зайаков. Мэрэм высказал мнение, что мы наверняка сильно опередили кавалерию Морйина, иначе зачем еще они послали за нами зайаков.

– Всадники говорили что-то о сокровище, думаешь, они знают, что это камень Света? – спросил он Атару.

– Хм-мф! Если бы они это знали, то созвали бы против нас все племя. И тогда Морйин навеки потерял бы надежду вернуть его.

На следующий день мы обнаружили, что зайаки ничего не знали о том сокровище, что мы везли через их страну. Проехав миль семьдесят по равнине, мы наткнулись на гораздо более многочисленный отряд воинов. Завидев Атару, ехавшую впереди, они немедленно развернули лошадей и ускакали. Похоже, известие о слепой воительнице имакла распространялось, как огонь по сухой траве.

Но мы все еще не верили в то, что казалось великим чудом, и старались миновать земли зайаков побыстрее. Самый прямой путь через Вендраш большей частью проходил по их землям, граничившим с Белыми горами на западе, Кровавой рекой на севере и Джадом на юге. К этой реке мы теперь и повернули, хотя и пришлось прибавить еще несколько миль к нашему путешествию. В любом случае вскоре нам предстояло пересечь реку Эста к югу от того места, где в нее впадает Джад.

Итак, на следующий день, перейдя вброд холодные воды, текущие с Белых гор, мы пересекли границы земель племени данлади. Их воины, казалось, тоже опасались Атары, так как беспрепятственно позволили нам проехать. Они не были друзьями Морйину, но не выказали дружелюбия и воину племени кармэк, а уж в особенности Мэрэму, Кейну или остальным. Впрочем, это было не важно. Погода стояла хорошая, с теплыми, полными солнечного света днями и холодными ясными ночами. Укрытия нам не требовалось, так что мы устраивали себе постели на мягкой степной траве и укрывались плащами. Когда наши припасы начали подходить к концу, Атара подстрелила антилопу. Мэрэм присовокупил к пиру остатки кальвааса из Аландиля и предвкушал вкусный сытный ужин с добрым густым мешским пивом.

За три дня мы преодолели сто двадцать миль, лежавших между Джадом и Эстой. Здесь, к югу от места, где в нее впадают Джад и Кровавая, эта огромная река не была и вполовину так широка, как на пути к Пору. Далее обе реки, сливаясь среди лесов и равнин Алонии, вместе текли к Трайе. Но все равно Эста оказалась достаточно широкой, и нам вместе с лошадьми пришлось перебираться вплавь. Пока мы плыли к другому берегу, Мэрэм успел три раза поклясться, что никогда больше не подойдет к реке близко.

– До тех пор, пока нам не придется пересекать Пору, – напомнила Атара.

– О, Пору! – воскликнул Мэрэм. – Я забыл про Пору!

Королева всех рек лежала в ста пятидесяти милях к востоку. Местность к западу от нее в этих широтах принадлежала племени ньярья – дружественному племени кармэк. Нашу дорогу пересек всадник, принадлежавший к одному из кланов. Когда он узнал, что Атара приходится внучкой великому Сарайджаксу, то предложил нам кров, мясо и очаг. Мы провели ночь в огромном шатре вождя. Как и для сарнийцев, что мы встречали раньше, Атара оставалась для них неприкосновенной: воины, приближавшиеся к Атаре с едой или питьем, отводили глаза и старались не прикасаться даже к ее одежде. Этот запрет, однако, никоим образом не отразился на гостеприимстве ньярья. Как обнаружилось, неприязнь сарнийцев к чужакам превосходило только их великодушие по отношению к друзьям. Воины и их жены подносили нам блюда, наполненные жареным антилопьим мясом, бизоньими бифштексами и копчеными в ароматных травах кроликами. Угощали нас и круглыми желтыми хлебами, политыми маслом и медом. Пили мы кобылье молоко. К радости Мэрэма, вождь племени, которого звали Вайшакэн, принес бутыль бренди и собственной рукой разлил его по нашим чашкам. А перед тем как мы отошли ко сну, он подарил каждому по плетеному кожаному хлысту с рукоятями, украшенными кованым серебром.

На следующий день – первый день Вэльте – мы проделали пятьдесят миль по ровной, поросшей короткой травой степи. И следующие два дня все также от рассвета до заката ехали по степи мимо огромных бизоньих стад. Хотя воздух постепенно делался холоднее, здесь, в центре Вендраша, небо становилось все более синим, а красно-оранжевые кустарники и золотые листья хлопковых деревьев вдоль рек и ручьев представляли поистине великолепное зрелище. Это была бы самая лучшая часть нашего пути домой, если бы Атара трижды не теряла направления. Ей требовалось несколько часов, чтобы восстановить свое чутье.

Утром четвертого дня Вэльте мы добрались до могучей реки Пору. Атара заверила Мэрэма, что та сейчас и вполовину не такая глубокая, как весной или летом, когда ее наполняют ручьи с гор. Но все равно Мэрэм боялся переправляться. Его неуверенность, должно быть, передалась лошади, в итоге ее снесло вниз по течению, и они выбрались на восточный берег Пору в сотне ярдов от нас. За этим последовала единственная настоящая неприятность за все наше обратное путешествие. Огромный черногривый лев, залегший в траве у реки, надумал погнаться за Мэрэмом и его лошадью. Он уже почти вонзил когти в бока несчастной кобыле, когда Атара убила его единственной стрелой, попав прямо в сердце.