Атара, сморгнувшая горькие слезы, склонила голову перед матерью и уставилась в пол.

– Да, дочь , – произнес король, словно разжевав лимон. – Однако как может король продолжить свой род и сохранить мир в своих землях, не имея сыновей?

Глаза королевы Дарьяны пронзили его, как ледяные кинжалы.

– Очевидно, король просто не хочет иметь сыновей. Известно было – я узнал об этом позже от герцога Раанана, – что у короля Киритана множество если не жен, то наложниц. Многие родили ему незаконнорожденных сыновей – и всех он укрыл в различных землях своих доменов.

Лицо короля приобрело цвет раскаленного железа, пальцы сжались в кулак – я испугался, что он может ударить Дарьяну. Сарнийские воины, поглаживая длинные усы, усмехнулись вызывающему поведению Дарьяны. Теперь все смотрели на короля Киритана. Тот, должно быть, кипел от ярости – ведь все думали о том, как же он может справляться с королевством, если не в силах справиться с дочерью и женой.

Он наконец сумел обуздать свой гнев, посмотрел на кулак, словно приказывая ему разжаться, потом повернулся к Атаре и протянул ей раскрытую ладонь.

– Было сказано, что мы знаем мало о народе твоего деда. Особенно о Сообществе Мужеубийц, как ты его назвала. Не расскажешь ли ты нам больше?

Так Атара и поступила. Все присутствующие в зале подошли ближе, чтобы послушать истории о женщинах-воинах, скачущих по Вендрашу на быстрых лошадях и поражающих врагов стрелами. В какой-то момент она поведала о том, как ее нагую оставили в степи с одним лишь ножом, и намекнула на другие жестокие и тайные инициации.

Губы короля побелели и сжались.

– Сотня врагов, – покачал он головой и посмотрел на герцога Дарио и барона Белара, стоявших около трона. – Немногие наши рыцари убили стольких.

– Их не тренировали Мужеубийцы, – гордо заявила Атара.

Король оставил без ответа этот выпад против алонийского военного искусства.

– И ни одна не выходит замуж, пока не достигнет этого числа? Исключений нет?

– Нет, сир.

– Даже для той, что также является и дочерью алонийского короля?

– Я принесла обеты.

– Разве твои обеты пересиливают долг перед повелителем?

– А что это за долг? – спросила Атара, глядя на принца Жардана из Элиссу. Тот был высоким привлекательным мужчиной с кудрявыми волосами – вот только сеточка лопнувших сосудов на носу намекала на нездоровье и пристрастие к крепким напиткам. – Долг быть проданной замуж выгодному претенденту?

Киритан снова сжал руку в кулак, стиснул зубы и задрожал от ярости. Хотя я не представлял, что отец сможет ударить свою дочь, но все равно собрался броситься вперед и встать между ними. Однако стража короля заметила мое намерение и приготовилась его пресечь. От взгляда короля это тоже не укрылось.

– С каких пор святость брака стала так мало почитаться? – спросил он у Атары, кинув на меня неприязненный взгляд, а потом посмотрел на Мэрэма и Кейна. – Это правда, что ты собираешься отвергнуть благословенный союз из-за банды бродяг?

– Хм-м, – сказала Атара. – Ты можешь назвать их и так, но мои друзья…

– Лысый старик, жирный развратник, наемник и никому неизвестный рыцаришка!

Атара открыла рот, чтобы опровергнуть эти неосторожные слова. Может, она и была воительницей из Мужеубийц, но я не мог позволить ей сражаться в моих битвах. Я выступил вперед и распахнул плащ так, чтобы король видел сюрко с серебряным лебедем и семью звездами.

– Мои предки были королями. И их предки были королями, когда мелкие вожди клана Нармады дрались за трон с Хэстарами и Кайрилэндами.

Туг же руки герцога Дарио и барона Белара опустились на рукояти мечей. Дюжина других рыцарей заворчала от негодования. Одно дело, когда с королем спорят его собственная жена и дочь, и совсем другое, когда иноземный воин стыдит его, высказав правду в глаза.

– Сэр Вэлаша Элахад, – гневно произнес король Киритан. – Говорят, что твой род происходит от самого Элахада. Но говорят также, что Сайаджаксы восходят к Валорету.

– Много чего говорят, король Киритан. Говорят также, что мудрый король способен отличить истину от лжи.

– Вы, валари, всегда были гордецами. И упрямцами, – добавил он, сверкнув глазами в сторону Атары.

– Упрямство приносит победу в битве, разве нет?

– Мы не слышали, чтобы за последнее время вы выиграли хоть одну значимую битву. Похоже, вы слишком заняты распрями из-за алмазов.

– Может, и так, – с горечью промолвил я. – Но однажды мы будем сражаться за что-нибудь более важное.

– Да, за золотую чашу, которая вам не принадлежит.

– По крайней мере чаша была завоевана, – сказал я, вспомнив белые камни, что нашел вчера на Холме Мертвых. – При Сарбэрне – вы, наверное, слышали об этой битве.

– И в самом деле слышали. Восемьдесят девять рыцарей Нармада пали в тот день.

– Десять тысяч валари погибли там! И их могилы даже не отмечены!

– Да, – с неожиданной мягкостью произнес король. Потом в его голосе вновь прозвучала горечь: – Нельзя винить мой народ в том, они не желают чтить воинов, вторгшихся в наши земли ради грабежа.

– Валари пали не ради грабежа.

– Не важно. Эрамеш забрал камень Света себе. Так же, как забрал себе корону Алонии.

При этих словах крики ярости заполнили комнату.

– Он правил, это правда, но лишь три года, пока все, что сделал Красный Дракон, не было исправлено и он не увидел, что королевская власть восстановлена. Нигде не написано, что Эрамеш присвоил корону.

– Никто, кроме алонийца, не смеет править Алонией!

– Если бы правил не он, – сказал я, оглядывая залу и украшенный драгоценными камнями трон короля Киритана, – то ваши предки жили бы под управлением другого.

– После того как Эрамеш забрал камень Света в Меш и укрыл его в горах?

– Он укрыл его не для себя. И в конце концов Юламеш вернул чашу Годэвэни, как вы и рассказали нам сегодня.

– Я рассказал о том, как чаша была потеряна – из-за эгоизма и гордыни валари.

– Чаша действительно была потеряна. И поэтому некоторые из нас дали обет вернуть ее.

– Что-то немного здесь валари, – усмехнулся король, оглядывая толпу людей. – Почему же?

Потому что наши сердца были разбиты.

– Твоя страна давно миновала время своего величия. Теперь вы, валари, думаете лишь об алмазах и войнах. И по-дикарски гордитесь этим: бесконечные поединки, медитации над мечами… Нет, расцвет валари позади.

Так как я ничего не мог ответить на это, то лишь глядел на звезды сквозь прозрачный купол. Потом Атара тронула меня за плечо, и мы посмотрели друг на друга.

– Ну, что еще? – спросил нас король.

Но ни я, ни Атара не ответили ему. Мы просто стояли перед тремя тысячами людей, глядя друг другу в глаза.

– Ты, – сказал король Атаре. – Ты останешься теперь здесь, раз уж вернулась.

– Сир, я дала обет отыскать камень Света. Вы хотите, чтобы я стала клятвопреступницей?

– Ты будешь искать его в Алонии.

Атара покачала головой.

– Нет, я отправлюсь в Поиск вместе с Вэлем, если он возьмет меня, – ответила она отцу.

– Возьмет тебя?!. – прогремел король. – Кто он такой, чтобы брать тебя куда бы то ни было?

– Он спас мою жизнь, сир. Дважды.

– А кто дал тебе жизнь? – Быстрый, как кошка, король повернулся ко мне и упер палец в грудь. – Говори правду, чего ты хочешь от нашей дочери!

Первое, чему учат воина валари, – говорить правду. Так что я посмотрел на короля Киритана и сказал ему то, о чем кричало мое сердце, даже если я никогда не признавался в этом даже самому себе.

– Я хочу взять Атару в жены.

На мгновение король Киритан остолбенел. Похоже, что все в зале перестали дышать.

– Взять в жены нашу дочь?

– Если она согласна, – сказал я, улыбаясь. – И с вашего благословения.

Киритан рассмеялся – резкий злобный смех исходил из его горла, словно лай. Потом лицо короля побагровело, и он начал бушевать.

– Кто ты такой, чтобы жениться на принцессе? Бродяга, скрывающийся под грязным плащом? Седьмой сын, не имеющий надежды стать королем? И королем чего? Дикарского маленького королевства размером не больше, чем домены моих баронов? И ты думаешь жениться на нашей дочери?!.