— Хлыст? — разочарованно переспросил медведь и горестно вздохнул. — Даже не знаю… Им вообще можно убить?

— Навряд ли. Но я могу научить пыткам. — Только после этих слов я поняла, что что-то не так. Недавно окружавшая нас толпа синхронно отступила, расширяя круг и даже как-то съёжилась. — Вы чего? — удивилась я, делая шаг в сторону выхода.

Толпа снова отступила. Впереди всех стояли кадеты первой и второй ступени, чуть дальше за ними глазели третьекурсники, судя по временным татуировкам. А ещё дальше, почти у самой стены тренировочного поля, прочно обосновались старшие. И всё это разнообразие шпионов, защитников, убийц и палачей было разбавлено странным белесым туманом, что кружил под ногами кадетов, едва не задевая их.

Сама дымка, как таковая, вреда не приносила, но вот, что странно. Куда бы я ни пошла, она летела следом. В какой-то момент мне даже показалось, что я вполне явно различаю тихий писк и шорох сотни лап. Как будто внутри этого клубка скрывались десятки маленьких убийц.

С удовольствием раздавив ближайший комок, я вытерла сапог о траву и вскинула голову.

— Что?

Чехвор поёжился и брезгливо скривил лишённые красок губы.

— Ничего. Ты будто и не девушка вовсе.

— Я законотворец, — пожала я плечами. — Хуже этой работы нет ничего. Десяток ядовитых пауков никак не отразится на моей психике. А что, ты уже жалеешь, что выпустил их в таком количестве?

Кадет, или курсант, а может и вовсе обычный студент едва ощутимо вздрогнул и выронил из ослабевших рук затейливой формы пузырёк.

— Не понимаю о чём ты.

Идущий впереди Фиор не смог сдержаться и громко хрюкнул.

— Да? Ну ладно. Ты мне только потом расскажи о них, ладно? Эти малютки вполне могут пригодиться.

— А я говорил, что это не сработает! — Угдар опустил тяжёлую руку на хрупкое плечо друга и довольно ухмыльнулся. — Гони мне пять золотых.

— Тьфу. — Чехвор с остервенением запустил руку в потёртый кошель и швырнул монеты в грудь Угдара. — Подавись.

— Спасибочки. — Угдар прикусил один золотой и подбросил монету в ладони. — Как раз хотел новой малышке домик прикупить.

Я споткнулась.

— Малышке?

— Это он о своём топоре, — весело пояснил Фиор, поправляя Бьела. — У него десять разных малышек и у каждой своя стойка. Ты бы видела, на что похожа наша комната. Хотя нет, лучше не видеть, — тут же помрачнел он, сворачивая вглубь хозяйственных построек. — Ну всё, принцесса, пришли. Угдар тебя посторожит, но ты лучше не затягивай, там парни с третьего курса скоро из похода должны вернуться.

— А разве они не живут в жилых кварталах?

— Живут. Но идти туда в таком виде категорически запрещено. У нас все улицы подметаются своими силами. Никто не хочет в своё дежурство драить свинарник.

Я проводила задумчивым взглядом Фиора со всё ещё бессознательным Бьелом и повернулась к устроившемуся в тени крыши Угдару.

— Там есть полотенца?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Я туда не хожу.

— А где ты моешься?

— У девочек. Говорю же, у них там ванна, как у аристократишек.

— Ладно. Если что позову Сааша.

— Сааша?

— Не бери в голову. Смотри в оба, чтобы ни одна живая душа не пробралась, понял?

— Понял я. Понял.

Убедившись, что Угдар осознаёт всю важность своей роли, я с усилием отворила рассохшуюся дверь и отважно шагнула внутрь.

И…

Лучше бы я последовала совету старшего. Честное слово.

Первым делом я поскользнулась на покрывающей весь пол и стены чёрно-зелёной слизи. Вляпавшись носом в вонючую гадость, я зашипела и попыталась подняться, но где там. Чтобы встать, нужен упор, а у меня его не было. Подошва сапог скользила, руки теряли опору, а уж глаза и вовсе слезились.

Теперь понятно, почему меня так настойчиво провожали в подвалы.

После нескольких минут проклятий я умудрилась-таки встать. На четвереньки. Хотела было попятиться и выбраться на улицу, но услышала недовольные голоса вернувшейся раньше времени группы и затрусила вперёд. В конце концов, где моя не пропадала?

Недолгий путь до знаменитого бассейна занял почти десять минут. Из-за грязевого шока я напрочь позабыла о волшебном средстве очищения, освоенном ещё в три года. Плюнув на последствия, я приткнулась к забитой грязным бельём скамье и застонала. Вонь проникла в каждую клеточку тела и каждый сантиметр одежды. Чтобы очиститься, мне нужна была вода. Много воды. Но единственная жидкость в этом скромном помещении буйно цвела ядовитыми кувшинками.

А теперь вопрос: где все эти свиньи мылись? Учитывая всё, что я успела увидеть, понюхать и нащупать — чистыми здесь были только мои мысли, да и то с большой натяжкой.

— Этот опыт я заберу с собой в могилу. Никто и никогда не должен узнать, через что я прошла. — Собственный шёпот утонул в громком шлепке какой-то дряни, упавшей с потолка в воду. — Ну всё… СААХЕ!

Гул от поднявшегося ветра заглушил голоса ругающихся парней. Заклинание очистки было довольно слабым, учитывая масштаб работы, но оно единственное подходило для воды. Потому что избавляло ото всех органических веществ на любой поверхности.

Через пять минут напряженной борьбы с магической грязью я, наконец, смогла помыться. Сидя в подогретой воде, я вспоминала всё, через что прошла за последние несколько дней. Одни только рьярки чего стоили. А уж о последствиях встречи с Иэлем и вовсе хотелось забыть.

Но надо было отдать мне должное.

Несмотря на все каверзы и подножки судьбы я вполне успешно с ними справлялась.

Ровно до тех пор, пока в мою скромную обитель очищения не пробрался шпион.

В сверкающее от чистоты окно скромно постучался магический вестник. Бумажная птица переливалась всеми цветами радуги, поминутно раздуваясь от собственной важности. Когда стало ясно, что адресат, то есть, я, не собираюсь реагировать, она гневно заверещала и продолбила несчастное стекло острым клювом.

Честное слово, я даже среагировать не успела. Потому как выпрыгивать из воды не собиралась, а по-другому избавиться от назойливого письма не представлялось возможным. Вестники они такие… Полностью заряженные магией, они могли до четырёх суток надоедать получателю.

Птица гордо пролезла сквозь острые края стекла и двумя взмахами чуть подпорченных крыльев оказалась напротив.

Печать брызнула золотым фейерверком, едва не опалив мне волосы, и раскрылась магическим экраном, с которого на меня смотрела весьма пронырливая особа, так ненавидимая в светских кругах.

А именно, Олдей Финли Третий.

Глава известной газетёнки, печатающей исключительно скандальные вести.

Фин был мерзким, беспринципным, аморальным уродом, которого люто ненавидела вся аристократия. Потому что он умудрялся раскапывать все их самые постыдные тайны, не чураясь платить, воровать, и в редких случаях пытать.

Сведения, о том, что почитаемая словно живая богиня, Исида лу Саман баловалась запрещёнными веществами и предпочитала любовным утехам пытки, тоже преподнёс мне он. Естественно, за соразмерную тайне плату.

Видимо, никому во дворце и в голову не могло прийти, что наследница рода законотворцев может пользоваться услугами гильдии воров. Но, где справедливость, а где уже я…

Но речь не об этом.

Мои моральные принципы остались прежними — живым живое, а мёртвым мёртвое. Никто не должен платить за чужие грехи и никто не имеет права требовать эту плату.

На Фина я вышла не случайно. Когда прибыли первые беженцы из Азарьи мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы об этом не прознали люди. Любой вздох в сторону правящей верхушки мог закончиться едва начавшись. Так что сотрудничество с Олдеем принесло ощутимую пользу. Я задавала вопросы, он искал ответы, а платой за моё спокойствие и не так чтобы вынужденное затворничество, стали чужие секреты.

Лучше уж у них под боком будут жить безобидные демоны, наверняка думали аристократы, чем вся империя узнает о том, что творится, ну хотя бы, в доме лу Саман.