Его внезапно осенило. Он сообразил, что означают числа.

Числа из записной книжки Брайтнера.

19

Погода не улучшалась. Свинцово-серое небо мрачностью соперничало с открытыми всем ветрам зелеными полями, расстилавшимися под ним. Бойжер, Форрестер и Алисдер Хэрнеби сидели в большом темном автомобиле, который пересекал остров Мэн, направляясь на юг. Впереди катилась еще одна такая же машина, в ней ехал заместитель старшего констебля Хейден со своими коллегами.

Форрестера снедало нетерпение. Время шло, неудержимо убегало сквозь пальцы. И каждая потерянная минута приближала их к следующему ужасному событию. К следующему убийству, которое обязательно состоится.

Детектив вздохнул. Тяжело, почти сердито. Но удалось, по крайней мере, добраться до чего-то реального — до настоящего следа, который вел к живым людям. Фермер, живший на южном конце острова, неподалеку от Каслтауна, заметил что-то странное. Форрестер немедленно предложил Хэрнеби принять участие в допросе, поскольку чувствовал: от этого человека можно получить дополнительную информацию.

Прежде всего Форрестер хотел узнать, почему корреспондентка Си-эн-эн сказала несколько многозначительных фраз. Бойжер с готовностью просветил его. Детектив-сержант объяснил, что Анжела Дарвилл узнала о случае на Крэйвен-стрит «от какого-то проныры из „Ивнинг стандарт“».

— И связала одно с другим, — добавил Форрестер. — Логично.

— Согласен с вами, сэр. Но она произнесла еще кое-что. Судя по всему, имелись похожие случаи. В Новой Англии, а точнее, в штатах Нью-Йорк и Коннектикут.

— Чем же они похожи?

— Изощренные издевательства и пытки того же рода.

— Звезда Давида?

Бойжер сказал «нет» и добавил:

— Но знаки по живому вырезали, было. Больше того — кожу сдирали. Она сказала, это, пожалуй, самое жуткое из всего, о чем ей приходилось делать репортажи.

Форрестер откинулся на спинку сиденья и посмотрел в окно. По сторонам дороги тянулись гряды приземистых бледно-зеленых, пропитанных дождевой водой холмов. Посреди безлюдных полей и лугов время от времени попадались небольшие фермы; тут и там торчали невысокие, причудливым образом изогнутые деревца, что позволяло без труда определить преобладающее направление ветра. Окружающие виды пробудили в памяти воспоминание о том, как он однажды проводил отпуск на Скае. В подобных пейзажах имелась меланхолическая прелесть, от которой было рукой подать до настоящей неодолимой тоски… Форрестер заставил себя отключиться от мыслей о дочери и вернулся к делу.

— Кто же оказался убийцей?

— Так никого и не нашли. И все же странно — я имею в виду сходство…

Дорога впереди сменилась грунтовкой с глубокими разъезженными колеями, которая уходила в просвет потрепанной океанскими ветрами живой изгороди, окружавшей ферму. Автомобили остановились. Пятеро полицейских и историк-любитель зашлепали к низкому белому дому. Бойжер посмотрел на свои элегантные туфли, на которые налипло несколько фунтов грязи, и пожаловался с непосредственностью молодости:

— Проклятье! Вы только посмотрите!

— Что же ты не запасся резиновыми сапогами, а, Бойжер?

— Сэр, мне и в голову не пришло, что мы тут будем совершать пешие прогулки. Можно, я включу это в дополнительные расходы?

Форрестер рассмеялся.

— Посмотрим, может, я сумею что-нибудь сделать.

Один из сопровождавших Хейдена констеблей в белых шлемах постучал в дверь, и вскоре ее открыл на удивление молодой человек. Форрестер против воли задумался о том, почему слово «фермер» всегда ассоциируется с образом солидного мужчины, размахивающего тяпкой или дробовиком. Здешний же фермер оказался красив и молод, не старше двадцати пяти лет.

— Здравствуйте, здравствуйте. Вы, наверно, заместитель?..

— … старшего констебля, — договорил за него Хейден. — Совершенно верно. А вы, должно быть, Гарри?

— Да. Гарри Спелдинг. Но чего ж мы разговариваем на ветру и под дождем? Заходите в дом. Погода гнусная!

Они набились в теплую симпатичную кухню, отделанную некрашеным деревом. На столе стояло блюдо с бисквитами. Бойжер тут же с энтузиазмом схватил один.

Форрестер неожиданно смутился оттого, что пришедших так много. Пятеро — это чересчур. Но всем хотелось узнать, куда ведет обнаруженный след, что именно видел Спелдинг. Улыбчивая хозяйка подала два чайника, а Спелдинг тем временем рассказывал свою историю. Во второй половине того дня, когда было совершено убийство, он чинил ворота. И совсем уже собрался вернуться в дом, закончив работу, как увидел «кое-что странное».

Форрестер внимательно слушал его, не обращая внимания на остывающий чай.

— Здоровенный такой внедорожник. Прямо трактор.

Хейден, не скрывая интереса, подался вперед и облокотился на кухонный стол.

— Где вы его увидели?

— На дороге в конце фермы Балладул.

— Я знаю это место, — перебил Хэрнеби.

— У нас тут часто бывают туристы. До берега рукой подать. Но эти люди были совсем другие… — Спелдинг взмахнул кружкой с недопитым чаем и улыбнулся Хейдену. — Пятеро молодых парней. В комбинезонах связистов.

— Простите? — удивился Бойжер.

Спелдинг повернулся к молодому помощнику Форрестера.

— Все были одеты в зеленые мешковатые комбинезоны с эмблемой Мэнской телекоммуникационной компании. Она занимается здесь мобильной связью.

Форрестер решил вмешаться в разговор.

— И что они делали?

— Просто бродили по моим полям. И я решил, что это странно. Очень странно. Да-да! — Спелдинг отхлебнул чая. — Хотя бы потому, что у нас тут нет ни релейных мачт, ни приема. Мы находимся в мертвой зоне сотовой связи. И еще, все они были молодые. Совсем пацаны. Серфингистами они тоже быть не могли — слишком холодно, да и вскоре должно было стемнеть.

— Вы с ними поговорили?

Спелдинг слегка покраснел.

— Сначала хотел. Они же забрались на мою ферму. Но они так на меня посмотрели, когда я подошел поближе…

— Как?

— Злобно. Просто… — румянец на щеках фермера сделался пунцовым, — злобно, типа того, — повторил он. — Прямо уставились. Ну, я и решил, что осторожность никому еще не вредила. Струсил, если честно, вы уж простите. А потом я увидел вашу пресс-конференцию и прикинул, что к чему.

Хейден допил чай, взглянул на Форрестера и вновь на Спелдинга.

Еще с полчаса они общими усилиями выжимали из Гарри Спелдинга оставшиеся подробности. Детальное описание незнакомцев — все молодые и рослые. Описание машины — черная «тойота-лендкрузер», хотя номера Спелдинг не запомнил. Возможно, номерного знака не было вовсе. Тем не менее это были улики. Какой-никакой, а прорыв. Форрестер считал, что это, скорее всего, были те самые люди, которых они искали. Выдать себя за работников сотовой сети — разумный ход. Антенны торчат повсюду; каждому хочется, чтобы мобильная связь работала круглосуточно и без проблем. Можно заниматься своим делом хоть глубокой ночью, не вызывая подозрений. «Перебои в сети» — вот и все объяснение.

Но тут бандиты попали в район, не имеющий сотового покрытия. Почему же они так оплошали? Неужели допустили первую ошибку? Форрестер почувствовал, как пробуждается надежда. Что, если к нему пришла наконец удача?

Допрос завершился. Чайник опустел. Через окно было видно, как серые тучи слегка поднялись. Солнце тут и там посматривало на мокрые поля сквозь прорехи в небесной пелене. Подтягивая брючины, полицейские зашлепали следом за фермером по грязи в сторону дороги на Балладул.

— Вот, — сказал Спелдинг. — Здесь я их и видел.

Все уставились на распаханное поле, краем которого шла проселочная дорога. Печальная корова меланхолически разглядывала Бойжера. Позади коровы тянулась длинная изгибающаяся полоса серого песка, дальше раскинулось холодное серое море, его как раз в эти минуты осветило случайно проглянувшее солнце.

Форрестер указал на дорогу.

— Куда она идет?

— К морю. Там и кончается.

Детектив вскарабкался на последние ворота; за ним последовали Бойжер и все остальные — с куда меньшей прытью. Они оказались как раз там, где стоял автомобиль. Довольно странное место для стоянки, если направляешься к заливу. До берега отсюда добрых полмили. Зачем же они остановились тут? Почему не проехали последний отрезок пути? Может, захотели прогуляться пешком? Определенно нет. Значит, искали что-то.