К ним подошла молодая тайская официантка, и де Савари сделал заказ. Официантка присела в коротком реверансе и удалилась. Профессор вновь повернулся к Форрестеру.

— А теперь еще и даму, захороненное в месте, издавна предназначенном для жертвоприношений. Именно так поступают африканские знахари перед массовым убийством мути. Закапывают даму в священной земле.

— А потом приступают к жертвоприношению.

— Значит… значит, вы считаете, что они планируют новые убийства?

— Естественно. А вы сомневаетесь?

Форрестер вздохнул. Хочешь не хочешь, приходилось согласиться. Конечно, банда намерена убивать и дальше.

— Так… А при чем тут «Клуб адского огня»? Он-то каким боком причастен?

— Я не могу ничего утверждать. Но очевидно, они ищут что-то, имеющее отношение к клубу. А вот что именно — это не столь ясно.

На дубовой столешнице перед ними возникли три тарелки. Запах от блюд исходил изумительный. Форрестер с тоской подумал о ложке.

Де Савари между тем продолжал.

— Пожалуй, имеет смысл объяснить вам, как эти сатанинские культы действуют, в чем особенности их групповой психологии. Они, как правило, объединяют представителей среднего и даже высшего класса. Мэнсон и его последователи вовсе не бездомные бродяги — все они выросли в богатых семьях. Самые ужасные преступления совершают богатые, пресытившиеся жизнью интеллектуалы. Можно, кстати, провести параллель с немецкой террористической группой Баадера и Мейнхоф. Она состояла из сыновей и дочерей миллионеров, банкиров, бизнесменов. Дети элиты.

— Тогда и Бен-Ладен?..

— Вот-вот. В самую точку! Бен-Ладен — умный, образованный, уважаемый сын знаменитого миллиардера — оказался втянутым в самое человеконенавистническое, безумное ответвление ислама.

— Значит, вы видите здесь параллель с «Клубом адского огня»?

Де Савари ловко отделил палочками кусочек тунца. Форрестер не без труда последовал его примеру. Блюдо оказалось чрезвычайно вкусным.

— И опять вы совершенно правы. «Клуб адского огня» являлся образчиком для bon chic bon genre, респектабельных культов смерти сегодняшнего дня. Группа английских аристократов, среди которых очень талантливые люди — писатели, ученые, государственные деятели, — оказалась втянута в безусловно греховные деяния. Возможно, чтобы epater les bourgeois? [17]

— Но ведь существует мнение, что «Клуб адского огня» был всего лишь кружком любителей выпить. Иначе говоря, сборищем бездельников.

Де Савари покачал головой.

— Сэр Френсис Дэшвуд был одним из виднейших богословов того времени. Ради удовлетворения своего тайного интереса к религиозной эзотерике он даже ездил на Ближний Восток. Отнюдь не дилетантский поступок. Ну а Бенджамин Франклин относится к числу самых блестящих умов своей эпохи.

— Выходит, вряд ли они собирались вместе, просто чтобы пить джин. И нагишом танцевать твист.

— Да, я тоже думаю, не для этого. — Де Савари усмехнулся.

Повар-японец перед ними ловко орудовал двумя ножами сразу. Он разделывал и резал на порции длиннющего скользкого угря. Тело извивалось на доске, как будто рыба была еще жива. Может, впрямь так и было.

— Чем занимались в английском «Клубе адского огня» — вопрос до сих пор спорный. Зато известно, что ирландские поклонники были ужасными садистами. Они, например, поливали кошек спиртом и поджигали. Вопли горевших заживо животных будили половину георгианского Дублина. Больше того, они как-то раз и слугу убили точно так же. На пари. — Ученый немного помолчал. — Думаю, история «Клуба адского огня» и других сатанинских культов в Европе поможет нам понять, что представляет собой ваша банда. Иерархически. Мотивационно. Психологически. У нее должен быть единоличный лидер, наделенный харизмой и выдающимся умом. Вероятно, из высших слоев общества.

— А его последователи?

— Близкие друзья с несколько менее яркой индивидуальностью. Но тоже неглупые. Совращенные личным обаянием предводителя сатанинского культа. Они тоже относятся к привилегированным кругам.

— Это соответствует описаниям — правильный выговор и все такое.

Де Савари взял со стойки тарелку. Несколько секунд он думал, глядя на еду, а потом продолжил:

— Однако я считаю, предводитель вашей банды полностью безумен.

— Простите?

— Вспомните, что именно он делает? Это же совершенно внеисторическая мешанина разнородных элементов жертвоприношений. Притом что идея жертвоприношения сама по себе форменное безумство. Если он ищет что-либо, связанное с «Клубом адского огня», то мог бы заниматься этим намного осторожнее, а не разъезжать по Британским островам и резать людей. Да, банда готовит убийства и осуществляет их с известной ловкостью. Вы сами сказали: им удается хорошо заметать следы. Но зачем вообще нужно убивать, если у тебя цель что-то найти? — Де Савари пожал плечами. — Et voila [18], это не пользовавшийся дурной славой, но логичный Френсис Дэшвуд, нет, это, скорее, Чарльз Мэнсон. Психопат. Возможно, гениальный, но психопат.

— И это означает?

— Кто из нас детектив, я или вы? Я думаю, он может зайти сколь угодно далеко. В своем безумии преступники совершат ошибку. Единственный вопрос…

— … Сколько народу они успеют убить до того?

— Именно так. А теперь попробуйте вот это. Дайкон. Что-то вроде редьки. Вкус райский!

На обратном пути в Скотленд-Ярд Форрестер вспоминал изумительный обед с его новым приятелем Хьюго, не единожды довольно рыгнув. У себя в кабинете он уселся во вращающееся кресло и совсем по-детски закрутился на нем. От саке он немного опьянел, но вполне контролировал себя. Форрестер снял телефонную трубку и позвонил Бойжеру.

— Слушаю, сэр.

— Мне нужно кое-что выяснить. Протралить, так сказать.

— Что именно?

— Обзвони все самые роскошные школы.

— Хорошо…

— Начни с Итона. Винчестер. Вестминстер. Ниже Милфилда не опускайся. Не забудь Харроу. Составь список и сверь его с Ассоциацией директоров.

— Хорошо. И… что я у них должен спрашивать?

— О прогульщиках. Об отсутствующих учениках. И пройдись заодно по лучшим университетам. Оксбридж. Сент-Эндрю. Дарем. Ну, ты понимаешь.

— Бристоль.

— Почему бы и нет? И Эксетер. И сельскохозяйственный колледж в Сайренкестере. Необходимо найти студентов, которые в последнее время начали вдруг помногу прогуливать. Золотую молодежь. С проблемами.

Наполовину сгнивший, наполовину мумифицированный трупик ребенка лежал на полу. В воздухе смердело начавшимся много тысяч лет назад разложением. Под сводами музейного подвала, над стеллажами и монументами сверкали электролампочки без абажуров. Приближавшиеся люди были крупными, вооруженными и рассерженными. Робу показалось, что он узнал несколько лиц, которые видел на раскопках. Курды. Судя по облику, курды.

В подвале имелась только одна дверь. И путь к ней преграждали устрашающие фигуры. Восемь или девять человек. У одного был пистолет, у другого дробовик, у третьего новое охотничье ружье. Прочие были вооружены ножами; один держал такой громадный кинжал, что он вполне мог бы сойти за мачете. Роб кинул растерянный, виноватый взгляд на Кристину. Она печально, безнадежно улыбнулась в ответ. А потом подошла и сжала ему руку.

Их схватили и разделили. Роба держали за воротник, Кристину — за руки. Самый крупный из нападавших, судя по всему предводитель, разглядывал лежавшие в проходе обломки расколовшейся урны и жалкий трупик, вокруг которого растекалась лужица странной, мерзко пахнущей жижи. Главарь негромко прошипел что-то своим спутникам, и сейчас же двое курдов отделились от группы и направились туда — по всей вероятности, чтобы замести следы, что-то сделать с отвратительным комочком гниющей плоти.

Роба и Кристину вывели из подвала. Один из тех, кто держал журналиста, с силой вдавил ему в щеку пистолет. Холодное дуло пахло смазкой. Еще двое яростно вцепились в обнаженные руки Кристины. Высокий мужчина с охотничьим ружьем и двое его приближенных замыкали шествие.