— Такая темень! Я ничего не вижу…

Кристина достала мобильник, зажгла его экран и посветила в нишу над плечом Роба.

Роб и Форрестер потрясенно смотрели; Дули выругался; Кристина от удивления приложила ко рту руку.

В глубине ниши, покрытая толстым слоем пыли с паутиной, стояла большая коробка из ветхой кожи.

Кряхтя от натуги, Роб вытащил находку на лестницу.

Круглая с плоским верхом коробка была сделана из кожи — потрескавшейся, обшарпанной, обветшалой черной кожи — и определенно выглядела как вещь из восемнадцатого столетия, причем вещь аристократическая.

Наподобие ручного багажа какого-нибудь лорда, ездившего по просвещенным странам для завершения образования. Коробка по виду соответствовала архитектурному стилю дома, где так долго пролежала в тайном укрытии.

Ее покрывала толстая пелена пыльной паутины. Кристина протерла крышку, и проступили сначала буквы, а потом и слова, тонко, изящно написанные золотом.

ТУ, 1791 от P. X.

Кристина и Роб переглянулись. Молодая женщина сказала:

— Томас Уэйли.

— До того, как он съездил в Израиль и стал Иерусалимом Уэйли…

Директор возбужденно переступал с одной ноги на другую.

— Прошу извинить, но как насчет того, чтобы перенести это в более подходящее место? По лестнице часто ходят студенты, а я не хочу никакой… шумихи.

Форрестер, Дули и остальные согласились. Роб нес коробку перед собой, словно барабан, стараясь держать как можно ровнее. Она оказалась не очень тяжелой, просто громоздкой. Внутри перемещалось что-то большое. Каждое впустую потраченное мгновение он думал о Лиззи. Каждое мгновение приближало дочь к смерти.

Ему хотелось кричать; решительно стиснув зубы, он вслед за директором спустился по лестнице и прошел по короткому коридору. Наконец они оказались в светлом изящном кабинете директора, откуда открывался вид на деревья и залитые солнцем лужайки.

Форрестер посмотрел за окно в парк, там ждали на скамье Салли и Бойжер.

— Минуточку, — пробормотал он и достал мобильник.

Коробку водрузили на стол Мэтьюсона, подняв при этом тучу пыли.

— Ну что ж, — сказал Дули, — давайте откроем.

Кристина уже рассматривала крышку.

— Пряжки такие старые, — бормотала она, пытаясь расстегнуть одну. — Не поддаются.

Дули занялся другой пряжкой.

— Совсем проржавела.

Роб снова достал нож.

— Моя дочь ждет!

Он решительно перерезал ремни. Последний заставил с собой повозиться, но наконец уступил.

Форрестер поднял черную кожаную крышку с золотыми буквами, и все заглянули в историческую коробку.

На ее дне лежала Черная Книга, которую никто не видел в течение двухсот пятидесяти лет.

Вот только это была не книга в прямом смысле слова. Это был…

— Господи! — воскликнул Дули.

На дне коробки лежал череп.

Очень странный череп. На первый взгляд человеческий и все же не совсем. Сильно скошенные скулы, похожие на птичьи или, может, змеиные глазницы. Лицо прекрасной формы, азиатского типа, с зубами, как будто оскаленными в жестокой ухмылке.

Роб тут же узнал череп.

— Точно такой я видел в Лалеше. Наполовину человек… наполовину птица. Что это, черт побери? Кристина, ты же этот… остео… короче, эксперт? Что это?

Кристина достала из коробки череп.

— Очень хорошо сохранился, — заметила она, осматривая нижнюю челюстную кость. — Кто-то обработал его, чтобы предотвратить гниение.

— Насколько он древний? И кому принадлежит? Человеку? И что с глазами?

Кристина подошла к высокому окну и подняла череп, подставляя его косым солнечным лучам.

— Это определенно гоминид. Но в то же время и гибрид.

Дверь открылась, вошли Салли и Бойжер. Они потрясенно воззрились на предмет в руках Кристины.

— Что это? — спросил Бойжер. — Это и есть Черная Книга? Человеческий череп?

Роб кивнул:

— Ага.

— Не совсем человеческий. — Кристина рассматривала находку, поворачивая ее в руках. — Череп гоминида, но есть сильное различие между ним и черепом нормального Homo sapiens. Вот, смотрите. Больший объем мозга, больший сагиттальный размер, и эти глазницы, очень интересно…

— То есть это гибрид человека и… кого еще? — спросил Роб.

— Понятия не имею. Не неандерталец. Не Homo habilis [36]. Это какой-то неизвестный представитель рода Homo, причем с очень большим объемом черепной коробки.

Роб по-прежнему ничего не понимал.

— Но мне казалось, люди не могут скрещиваться с другими видами. Разве вообще могут скрещиваться разные существа?

Кристина покачала головой.

— Межвидовое скрещивание возможно. Тигры и львы, например. Случается, хотя и редко. И в человеческой эволюции подобное случалось. Некоторые специалисты считают, что мы скрещивались с неандертальцами.

Она положила мертвую голову на стол. Белые зубы гоминида блестели в свете ламп. Сам череп был желтовато-кремовый и действительно очень большой.

Дули снова заглянул в пыльную кожаную коробку.

— Там есть что-то еще.

Он достал сложенный документ. Роб, словно прикованный к месту, смотрел, как ирландский детектив положил бумагу рядом с черепом.

Грубый пергамент, пожелтевший и измятый, был очень стар. На вид несколько сотен лет. Роб очень бережно развернул его. Пергамент хрустел и испускал особый, отчасти даже приятный запах — печали, возраста и погребальных цветов.

Все склонились над расправленным Робом пергаментом. Он был исписан очень темными чернилами: изображенная в самых общих чертах карта и несколько неразборчивых строчек.

— Арамейский язык, — почти сразу сказала Кристина. — Точно, арамейский. Но форма букв необычная… дайте-ка я взгляну.

Латрелл разочарованно вздохнул: каждое проходящее мгновение причиняло ему боль. Он посмотрел на череп; казалось, тот насмехается над ним. Как Джейми Клонкерри.

Клонкерри! Роб встряхнулся. Они раздобыли Черную Книгу, и нужно немедленно сообщить об этом похитителю. Роб спросил Мэтьюсона, можно ли воспользоваться его компьютером, и тот кивнул.

Журналист подошел к письменному столу, включил компьютер и напрямую связался с Клонкерри. Заработала веб-камера. Спустя несколько мгновений на экране возник преступник со своей злобной усмешкой.

— Надо полагать, ты нашел ее. Наверно, на автобусной остановке? Или в зале для игры в бинго?

Роб заставил его умолкнуть, подняв череп.

Клонкерри уставился на него. Сглотнул, не сводя взгляда. Журналист еще ни разу не видел такого замешательства на лице главаря шайки. Тот выглядел не просто взволнованным — потрясенным.

— Ты нашел ее, действительно нашел! — внезапно охрипшим голосом сказал убийца, пожирая глазами череп. — А как насчет… документов? Было в коробке что-то еще?

Салли протянула Робу пергамент, журналист поднял его и показал Клонкерри. Убийца выдохнул, словно избавился от ужасной ноши.

— Все это время… Все это время… В Ирландии! Значит, Превин ошибалась. Я ошибался. Лейярд — тупик. И это даже не клинопись! Где была коробка? — вдруг резко спросил маньяк.

— В Доме Ньюмена.

Клонкерри покачал головой и горько рассмеялся.

— Под потайной лестницей? Господи! Я же велел все там обыскать! Мерзкие идиоты! — Он встал, нагло и высокомерно глядя в камеру. — Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Мои коллеги лежат в гробах. Но ты можешь спасти жизнь своей дочери — если доставишь мне Книгу, то есть череп и документ. Идет? Боже! Снова отсрочка!.. Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться сюда, придурки?

Роб не успел сказать ни слова, как Клонкерри вскинул руку.

— Заткнись! Заключим сделку. Я даю тебе еще три дня. Этого вполне достаточно. Даже более чем. Но такой уж я — щедрый донельзя. Но пожалуйста, поверь — мое терпение на исходе. Не забывай, что я психопат. — Он фыркнул и изобразил лицевой тик. — И не тащи сюда своих друзей-полицейских. От них не будет толка. Знаешь почему? Потому что ни Кирибали, ни другие курды помогать им не станут. Думаю, ты это понимаешь. Так что давай, Роб, действуй. Летишь сюда, отдаешь мне Книгу и забираешь свою Лиззи в самом натуральном, не маринованном виде. В твоем распоряжении семьдесят два часа, и это все. Последняя отсрочка. Чао!