И, самое интересное, я этот его взгляд удержал. Выдюжил.

Хотя, после того, как я отцов взгляд выдержать умудрился… до того, как он меня конкретно пиздить не начал, то уж какой-то там Холмский…

Не важно.

Максим пискнул про Императора, и «стенки» начали медленно… раздвигаться? Ну, пожалуй, это слово лучше подойдёт для описания действия, так как взглядов-то никто не опустил и не отпустил. Но, в результате, обе стенки, к моменту выхода Императора из передней подъехавшей машины, оказались по разные стороны от него. И головы к нему повернули совершенно синхронно.

Блин, странная сцена! Она показалась бы мне смешной или сюрреалистичной, если бы я её со стороны наблюдал или мне рассказал бы кто её, описал бы. Но я в ней непосредственное участие принимал!

— Становись! Равняйсь! Смирно! — прогаркал команды, непонятно когда успевший объявиться Булгаков. И самое интересное, что все присутствующие эти команды выполнили. В том числе и я. И Максим Тверской, и Мари Борятинская, и тот пацан, который с Белозёрским приехал.

Занятное получилось построение: справа трое Князей, слева, напротив них ещё трое Князей, посередине, верхней планкой буквы «П» к ним — полковник, я, Мари, Максим и тот парень. И ровно напротив нас — Император. А за его спиной уже вся остальная его свита, что приехала за ним следом ещё на семи или восьми машинах.

И по стойке «Смирно» вытянулись все, кроме Императора. Он просто остановился.

Булгаков, промаршировал к Императору, остановился перед ним за три шага и принялся громко и чётко рапортовать.

— Ваше Императорское Величество! Личный состав Лицеистов для прохождения экзамена прибыл! Личный состав проверяющей комиссии построен! Доложил Директор Царско-Сельского Императорского Лицея полковник Булгаков!

Такой порядок построения и такой доклад были для меня странными. Непонятными. Даже нелогичными. И, главная нелогичность: какого хрена, командует и производит доклад ПОЛКОВНИК⁈ Тут шесть Князей, блин! У каждого из которых, насколько я понимал, звание и чин не ниже генеральского. Полковник генералами командует⁈ Это как вообще?

Видимо, я чего-то в здешних порядках, всё ещё не знаю и не понимаю. Ну, да на мои личные действия это, всё равно, никак не влияет — я всяко ниже по званию, чем генерал или полковник. Моё дело, в этой ситуации, выполнять команды и стоять смирно, не привлекая к себе лишнего внимания.

— Вольно, — выслушав рапорт, бросил короткую команду Император. — Приступайте.

Полковник развернулся на месте, гаркнул, дублируя команду.

— Вольно! — всем остальным. После чего народ отмер и зашевелился.

Булгаков бегом вернулся к нам и погнал нас в сторону бетонированной площадки перед бетонным зданием. Князья отмерли и неторопливо присоединились к свите Императора, мгновенно оттерев от него всех остальных.

И теперь это выглядело правильно, в отличии от того, что было минутой ранее.

Борис Иванович из Рода Рюриковичей, Царь-Император Всероссийский. Именно Царь-Император, тут нет ошибки. Именно так звучит его здешний титул. Просто, для краткости, обычно называли только вторую часть. Но это не означает, что первой нет. Или, что она не важна.

Так-то понятно, что полный титул его ещё длиннее, но я, к стыду своему, так и не озаботился его худо-бедно выучить. Он несколько строк занимает.

В общем, Император Борис Иванович выглядел… обычно. Высокий, но не выше Петра Андреевича, широкоплечий, но не массивный, в отличии от того же Петра Долгорукого, который, вроде бы тоже Рюрикович по Роду, светловолосый, голубоглазый и светлобородый.

Одет он был в военный мундир. Вот только на этом мундире не было ни погон, ни эполет, ни каких бы то ни было наград или значков. Даже обязательный к ношению знак Ранга Одарённого отсутствовал. И, если бы я не видел раньше этого человека на видео из Всесети и фотографиях в учебниках, то, наверное, и не понял бы, что это именно он — Император.

По одежде не понял бы. А вот по ощущению от него, по тому впечатлению, которое он производил одним своим присутствием, пожалуй, сложно было ошибиться. Ведь, если отец ощущался и воспринимался, как огромный давящий утёс, мощный и несокрушимый, то этот человек был буквально огромной грозовой тучей, что закрывает сразу всё небо. Которая не грохочет, о в совершенно любой момент может вдарить яркой ветвистой молнией. Туча, под которой даже ветер стихает в ожидании…

При этом, если судить по лицу, Борис Иванович был спокоен и умиротворён. Каков же он, тогда, в гневе⁈ Думаю, что не отел бы это проверять.

Не важно. В конце концов, есть он тут или нет, это ничего для меня не меняет. Экзаменационная программа определена и давно мне известна: поразить движущуюся одиночную цель на трёх сотнях метров, сбить три тарелки в воздухе, сломать стену и выдержать пулю.

Не то, чтобы я был так уж самоуверен, но стену уже ломал, стреляю своей водой неплохо, как на дальность, так и на скорость, а пуля… ну, не должно же это быть сложнее, чем выдержать взрыв, выносящий стальную дверь из гранитной стены? Правда ведь?

Надо только сосредоточиться на задаче и не позволять сбивать себя с настроя всяким левым херам, вроде того же Максима, который, стоя рядом со мной, уже начал меня провоцировать.

— Долгорукий? А разве на этот полигон пускают Бездарей? — толкнул он меня локтем и тихо попытался поддеть привычным для себя способом. Вот только привычной реакции не дождался. Вообще никакой не дождался. Я его просто проигнорировал.

Вместо дурацкой пикировки, я был сосредоточен на том, чтобы почувствовать Воду. Ведь до меня только теперь дошло, что мы в лесу. Точнее, в середине огромной просеки, проделанной в этом лесу, шириной в полкилометра и длиной, теряющейся где-то возле горизонта. Такое пространство, пожалуй, с некоторыми допущениями и упрощениями, свободно можно и чистым полем назвать!

Чистым, аккуратно выкошенным полем.

Где тут брать воду для применения Дара⁈

Да — кое-какой запас у меня имелся на теле. Я ведь не изменял своей привычке постоянно носить под одеждой водяной покров. Но это, максимум, пара литров. На что-то серьёзное её точно не хватит — один-два слабых «Водных кулака», не больше.

Так что, не до всяких глупых малолеток мне было. Мне проблему надо решать. И решать быстро. Я даже нервничать начал от осознания её масштабов. И, возможно, побледнел. Чем, видимо, приободрил Максика. Из-за чего он победно заулыбался.

— Приятно будет пронаблюдать, за твоим позором перед лицом самого Императора. За тем, как тебя выгонят… второй раз! — решил закрепить результат и уколоть меня побольнее он. Ну, насколько он понимал, конечно же.

— Эх, твои бы слова, да Богу в уши… — пробормотал я расстроено. Уколоть ему меня всё-таки получилось. Правда, совсем не в том смысле, каком он собирался. Ведь я был бы очень даже не против, если бы меня выгнали за «бездарность» прямо сейчас, прямо отсюда. Вот только, к сожалению, такой вариант был невозможен — Дар у меня есть. И это задокументированный факт. Сдам я нынешний экзамен или провалю, решительно никакой роли играть не будет: вернуться к прежней свободной и беззаботной жизни всё равно не получится. Всё равно будет Лицей, всё равно будут погоны, всё равно будет служба… — К сожалению, это невозможно, — пробормотал я в слух. Но не Максиму, а самому себе.

Максим услышал. Максим оценил выражение моего лица. Максим отодвинулся от меня настолько, насколько позволяло построение.

— Странный ты какой-то сегодня… — произнёс он. На чём посчитал возможным наш разговор закончить. — Ну тебя…

А я уже и забыл о нём. Вода! Вопрос, где её взять в достаточном количестве?

Вариантов ответа на этот вопрос, в целом, было только три: водопровод, идущий к зданию, какой-либо природный источник поблизости, и воздух, точнее, атмосферная влага.

Первый вариант, к сожалению, отпал довольно быстро: ведь, сколько бы я не пытался нащупать водопровод под землёй своим вниманием, отклика всё равно не получал. Создавалось полное впечатление, что водопровода здесь вообще не было. И это расстраивало. Но звучало логично: мы очень-очень далеко в лесу, откуда тут вообще этот водопровод тащить? Да и зачем? Кто его обслуживать будет? Проще ведь гораздо, как и продукты питания для работающей здесь смены, воду просто привозить машинами. Одной стандартной «водовозки» в неделю должно с запасом хватать на все нужды несущих здесь службу людей.