— Зависит от класса линии. Может сжечь на месте, может просто оповестить хозяина о том, что мы пересекли границу Топей. И вскоре маг с гвардейцами устроят нам жаркую встречу.

— А сами они куда делись?

— На приграничной базе у края болота. Базы стоят в перегоне друг от друга, на случай, если заболотные кочевники опять решат к нам сунуться. Смотрите!

Гомункулус занёс ногу над линией… перешагнул. Язычки пламени размером с ладонь вдруг взметнулись на два метра вверх, поглотив глиняную фигурку. Пламя тут же опало. С ним упала и фигурка, развалившись на куски.

— Кисло, — подытожил Маннен. — Может, мы попробуем поискать помощи у кочевых? Приведём их к базе, захватим…

Демжис хмурился, но молчал. Идея приводить в свою страну потенциальных врагов как-то не слишком хорошо выглядит.

— А что это за базы? — подал голос Левсей. — Большие они?

— Человек на двадцать самая крупная, она как раз близко. Мелкие — на пару часовых.

— А они знают, как эту линию убрать?

— Вряд ли. Хотя…

— Может, пройдёмся мимо них, повысматриваем слабые места?

Демжис явно прикинул, что этот вариант откладывает встречу с кочевниками, и кивнул.

В неказистой коричневой траве призывно алели ягоды. Но от нашей тропы их отделяли несколько окошек воды, своим видом намекающие на печальную участь сборщика.

— Эти ягоды ядовитые?

— Наоборот, Настюша, съедобные и очень вкусные. Здешние жители их собирают и продают по всей стране, тут целая большая деревня этим живёт. Вон, смотри, ходит один, с лукошком.

Прищурившись против солнца, я различила полусогнутую фигуру.

— А что же мы от него не прячемся?!

— Местных нам бояться нечего.

— А как он за огненную линию-то проник? — удивился Катрем. — Может, поспрашиваем его?

— Давайте, — хищно согласился Демжис.

Через пять минут мужичок средней пожёванности, босой и в грязной домотканой одежде, был изловлен, успокоен и усажен на самую сухую кочку. Он тоскливо косился на своё лукошко в моих руках, пока я, не удержавшись, пробовала ягоды. Похожи на клюкву, кисло-сладенькие.

Демжис вёл допрос.

— Как это — никакой линии нету?

— Ей-право, господин! И так как вы говорите, мы бы за морюквой не попали.

— Наверное, управляющий выпросил исключение… У вас хороший управляющий?

— Скотина! Простите, господин, но как есть скотина! Оскурька звать. Бьёт, ягоду отнимает, бесчинствует!

— Ничего не понимаю…

— Ты уверен, что это — слабое место? — промямлила я, глядя сквозь камышовые заросли на мощную бревенчатую стену на берегу топи. За стеной виднелись крыши гвардейского приграничного поста. Того самого, крупного.

— Главное — сигнальная линия, — напомнил Демжис. — Здесь её нет.

Полоса пламени прерывалась у пологого глинистого спуска, и метров через пять возобновлялась. От этого «прохода» до ворот базы — каких-то пятьдесят метров, которые отлично просматривались. Мимо не проскользнёшь.

— Неужели бизнес на ягодах так дорог?

— Скорее, — поправил Маннен, — ими любит лакомиться кто-то знатный. Вот и приказал не перекрывать путь к болоту.

— Так мы что, можем тут легко пройти? — оживилась я.

— Но есть амулеты, — возразил Маннен. Он тоже недоверчиво обозревал укрепление. — Целый склад должен быть.

— Так мы и не будем брать их штурмом. Проникнем внутрь хитростью, застанем врасплох и обезвредим гвардейцев, и укрепление уже будет нашим, попробуй нас возьми!

— А какой хитростью мы туда проникнем?

Демжис замялся. В его плане это было самое слабое место.

— Давайте пока понаблюдаем за укреплением издали и вместе подумаем, — постановил он, поудобнее приминая стебли камыша.

Первое, что мы увидели — это трёх человек, идущих по дороге в казарму. Вернее, шли двое, в гвардейской форме, а третьего, в нищенских лохмотьях, они тащили на верёвке, накинутой на его тощую шею, словно какого-нибудь барана. Несчастный почти не упирался, только постанывал от особо жестоких рывков, и что-то приговаривал. Когда они проходили мимо наших камышей, ветер донёс несколько слов:

— …я такой же человек, как и вы…

— Заткнись, ты, грязная тварь! А то опять получишь плетей!

Не знаю как у спутников, а у меня всё внутри сжалось от жалости. Этот человек, которого так жестоко заволокли в казарму, не был похож на тех нищих, которых я так часто видела в своём мире. Его горе было неподдельным, зримым.

— Демжис, как ты думаешь, за что его так?

— Наверное, сказал что-то поперёк гвардейцам, — пожал плечами Демжис.

А Катрем с Крайяной потупились.

За следующие полдня мы установили, что гвардейцы в основном маются дурью и изредка тренируются — когда старшой их выгоняет. Деревенька была в часе ходьбы, и ближе к закату гвардейцы начали по двое-трое сбегать в её направлении. Наконец сбежал туда и сам начальник — верхом на страусе с раззолоченной сбруей.

— Удобный момент? — предположила я.

Демжис покачал головой. На входах и углах красовались часовые, которые бдительно требовали пароль у вернувшихся с гульбы соратников. Судя по ругани, зависть к оным придавала часовым злости и служебного рвения.

Солнце утонуло за болотной кромкой, сырость поднялась от земли, заставив клацать зубами и думать быстрей. Над землёй вился туман.

— П-подойдём ближе? — предложил Левсей, с вожделением глядя на факел над воротами.

Скрываемые темнотой и туманом, мы подобрались к укреплению метров на пятьсот.

Лично я готова была броситься штурмовать базу с голыми руками. Лишь бы не обратно в болото.

На дороге вдали появился силуэт страуса. Птица двигалась на диво медленно для своих тактических характеристик, потому что её наездник был пьян в зюзю и всё время сползал с раззолоченного седла. Это был сам командир укрепления.

— Есть идея, — вдруг сказал Демжис, хищно наблюдая за неуклюжими движениями горе-наездника. — Маннен, Левсей, идите за мной… Катрем, тоже иди, но держись позади, за их спинами, чтоб тебя было плохо видно. Девочки, побудьте тут.

Они, уже не скрываясь, дошли до края болота, поднялись по косогору и вышли прямо на дорогу, перегородив путь ездоку. Командир снова не удержался в седле, сполз на землю и длинно выругался. Демжис ответил ему не менее длинной и заковыристой тирадой.

— Какого… я, капитан элитного гвардейского спецотряда, должен торчать здесь и выслушивать оскорбления?! Мы два дня гоняемся за этими… подонками по всему болоту, не имея возможности даже нормально умыться, и натыкаемся на такой приём! Я обо всём расскажу в столице!

— В-виноват-с, — струсил командир, дрожащей рукой вцепляясь в повод. — Н-не признал-с…

— Как зовут? Какой чин? Отвечать!

— Черсин Оскурья, управляющий по ягодному сбору.

Я не могла поверить своим ушам. Это сколько же он должен был выпить, чтобы перепутать своих друзей с врагами?!

— Кто здесь ещё поддерживает нашу власть?

За следующие пять минут горе-управляющий не только перечислил все местные военные секреты, но даже сдал с потрохами своих осведомителей, проще говоря — стукачей из простых людей.

— С этим скотом построже надо, пожёстче! — распинался он. — Я только сегодня надавал по мордам нескольким крестьянам, и мало надавал! Надо было плёткой, да эти сволочи удрали!

— А с повстанцами так вообще надо расправляться на месте! — поддержал его Демжис. — Что бы ты сделал с беглым Рес Юдикатом, если бы поймал?

— Прирезал бы гадину на месте! — воодушевлённо заверил Оскурья.

Во время этого содержательного диалога ворота распахнулись, и к ребятам подошли несколько солдат. Я сжала кулаки на удачу, и заметила, что Крайяна сделала то же самое.

Но Демжис уже выведал все пароли и отзывы. Обменявшись ими, ребята вместе протопали к базе и скрылись за воротами.

Давненько у меня не было таких долгих минут. Даже, наверное, никогда не было.

Из-за створки высунулся Катрем и крикнул: