— Вообще да, немного плохо… О-о…

Для достоверности закатила глаза, изобразила конвульсии и больно приложилась затылком об пол. Ох, теперь играть не надо, правда плохо, тошнит…

Охранник растерялся. Не то чтоб он привык церемониться с жертвами, но мы походили на ценную добычу, которую не стоит дубасить без приказа.

— Эй, ты! — он наклонился надо мной, неумело похлопал по щекам, достал телефон. — Грёбаная связь! Я сейчас приведу кого-ни…

И вдруг рухнул на меня.

Миг спустя тело охранника откатилось, и я увидела Демжиса. Во время моего импровизированного спектакля он отрастил на руках острые кромки, которыми вспорол скотч, вскочил и одним профессиональным ударом свалил потерявшего бдительность парня.

— Думаю, нам пора убираться.

— Согласна. Он убит?

Демжис уже разрезал мои путы.

— Без сознания, надеюсь, надолго.

Я едва шевелила онемевшими руками. Демжис нашарил в кармане охранника ключи, и мы выскользнули в коридор, точь-в-точь такой, как его описал Демжис в разговоре с Алексом: пальма, обои, лестница.

Благодаря ключам и рентгеновскому зрению моего мага вскоре мы уже были во дворе.

— Гаражи! — кивнула я.

Две стальные двери были заперты, третья раскрыта.

— Там фургон и Алекс, — определил Демжис.

Под стенкой мы проскользнули до гаражных ворот и затаились за мощной железной створкой.

— Так просто не выберемся, — шепнула я.

— Боишься охранников?

— Камеры. — Над воротами серела типичная пластиковая трубка. — Мы пяти метров не пройдём.

— Тогда… Живо!

Демжис потянул меня из-за двери, но не увёл в сторону, а толкнул в полутьму гаража. Прямо перед нами был зад автофургона. Алекс уже сидел за рулём и заводил машину. Демжис рванул дверь, и она с мягким щелчком подалась. Уже сидя внутри, в темноте и духоте, я поняла, почему. Русский не немец, поленился возиться с запираниями-отпираниями пустого кузова.

Демжис, невидимый во мраке, поддерживал меня при рывках машины и попутно исполнял роль окна в мир, шёпотом рассказывая, что творится снаружи:

— Затормозили перед воротами… ворота открылись… выехали на улицу… едем по какой-то деревушке.

Я выдохнула. Получилось! Не заметили!

Наверное, мы ехали не очень долго, но без внешних ориентиров время тянется сильней. Захотелось в туалет.

— Ну что там?

— Наверное, выехали из Кёльна, домов уже не видно. Вокруг деревья…

— Надо выбираться, пока он не приехал к кому-то опять!

— Попробуем.

Демжис толкнул дверь, но та не поддалась. Тщательно ощупал створки, которые захлопнул с разгону после того, как мы влезли внутрь.

Но в этом, грузовом, отделении не было никаких ручек. Двери открывались только снаружи, и немецкий, на совесть, замок крепко держал их.

И я, и Демжис растерянно молчали. За глухой перегородкой, разделяющей кабину водителя и грузовой отсек, включилось радио, зазвучал бодрый мотивчик. В душной темноте фургона он звучал особенно издевательски.

— Я попробую выбить замок… — предложил Демжис.

— Нет! Ты вылетишь на дорогу, на всей скорости… Лучше…

Я прислушалась к звукам из кабины. К гулу мотора, шороху шин и звукам песни добавился голос. Невозможно поверить своим ушам — наркодилер Алекс напевал песенку! Человек, который управляет поставками смертельной «дури», у которого в подвале лежат (как он полагает) два связанных человека, обречённых жить плохо и недолго, совершенно беззаботно напевает песенку!

— Лучше проломим эту стенку и возьмём его за горло, — прошипела я, разъяряясь. Демжис согласно угукнул, и две пары рук ударили в перегородку.

Что хотел сделать Демжис, я не видела. Мои ногти скользнули по пластику, издавая отвратительный скрежет. Естественно, водитель не мог не услышать это безобразие.

— Сбавляет ход и паркуется, — шепнул Демжис. Это я и сама почувствовала — машина пару раз вильнула и остановилась.

— Вылез, идёт к задним дверям… Сиди тут, — Демжис толкнул меня в угол, отступил и затаился.

Щёлкнула ручка, одна из створок приоткрылась, но Алекс не показывался.

Демжис, сидевший, как оказалось, напротив, махнул мне рукой:

— Он стоит за той дверью, с пистоле…

Не дожидаясь конца речи, Алекс сунул дуло в щель и стрельнул. В тот же момент я прыгнула на створку, за которой прятался бандит. Второй выстрел ушёл в небо — наркодилера приложило дверью, а затем сбила с ног взбесившаяся фурия. То есть я.

За те секунды, что мы, борясь, катались по дороге, Демжис подбежал, отнял пистолет и стукнул негодяя так же, как и его охранника в подвале — ребром ладони по шее. Алекс столь же моментально и качественно вырубился, и мы наконец смогли перевести дух.

На наше счастье, Алекс, предвидя нештатную ситуацию с применением насилия, остановился на обочине пустынной дороги, по краям которой тянулся знакомый лес из смеси самых разных деревьев.

— Неожиданно, — сказал Демжис, в упор меня разглядывая.

— Ну, — я потупилась, глядя на бандита, на котором откуда-то появились глубокие царапины и медленно сочились кровью, — я тоже могу действовать иногда.

— Я не о том! — Демжис схватил мою руку и поднёс к глазам. Я вскрикнула: вместо ногтей на руках красовались длинные, сантиметра по три, плотные и острые серые когти. Так вот откуда на Алексе царапины! И на стенах фургона, теперь распахнутого настежь, виднелись глубокие борозды.

— А во рту у тебя клычки, — добил Демжис.

— Мама родная… Но… Унеси этого! — взвизгнула я, тыча когтем в бесчувственное тело наркодилера.

Демжис послушно отволок его в придорожные кусты. Мне даже стало немного совестно — за то, что ни капли не стыжусь содеянного. Учитывая, что он хотел с нами сделать, мы просто добряки: он-то полежит, очнётся, вызовет попутку и вернётся домой.

Нам было куда сложней. Вернулся Демжис с оттопыренными карманами — видно, переложил туда содержимое карманов Алекса. Средневековая привычка, конечно, но наши реалии иногда похожи на те, увы.

Мы даже залезли в водительскую кабину.

— Рассказывай, как заставить эту повозку двигаться.

— Чтоб я знала!

Машины в нашей семье не было, и водить я не умела. Да и надобности не было, до этого дня.

Мимо проехал автомобиль. Ещё один. Время шло, а мы не могли придумать ничего путного.

— Скопируй у Алекса память, как у меня.

— Без толку. Тут не только знания нужны, — Демжис уныло повертел баранку, — а ещё и навыки. Пока они приживутся в другой голове, мы тут на неделю застрянем. Вот что вы, люди, делаете, если эта штука ломается?

— Вызывают эвакуатор, — начала перечислять я. — Просят помощи у других водителей. Иногда буксируют…

— Это как?

— Поломанную машину специальным тросом цепляют к кому-нибудь…

Демжис просиял, чмокнул меня в щёку и выскочил из кабины. Через минуту вернулся, держа в руках буксирный трос.

— В кузове валялся, я ещё чуть не упал из-за него.

Мы вышли на дорогу, но машины, как назло, решили устроить перерыв — ни одной не было видно. После десяти минут ожидания Демжис сунул трос мне, а сам упёрся руками в заднюю часть машины, напрягся и покатил её вперёд.

— Идеально! — восхитилась я. — Так и кати всю дорогу.

— Она короткая, — Демжис опять не уловил сарказма. — Дальше поворот на большую трассу.

Тут он преувеличил. Чуть более оживлённая, «трасса» не отличалась от просёлочной дороги. Такая же чистенькая и идеально ровная. Германия же.

Несколько легковушек мы пропустили, боясь, что они не потянут фургон. Следующим вдали показался дальнобойщик — этот длиннющий многоколёсный монстр дорог.

— То, что надо! Настя, залазь в кабину.

Пока я послушно усаживалась и пристёгивалась, Демжис прицепил трос к нашей машине и взял другой его конец наизготовку. Это показалось мне странным, но всю беду я поняла слишком поздно. Демжис не голосовал, не просил притормозить, только смотрел, прищурясь, как белый «корабль дорог» величаво тащится мимо. Но как только дальнобойщик отъехал на пару метров, мой средневековый парнишка ловко метнул трос, так, что зацепил им перекладину на заднице грузовика, и запрыгнул в кабину, лихо, как на коня.