Спортивная фигура, короткие чёрные волосы и вызывающе зелёные глаза, заметные даже издали и сквозь стекло. Но — здесь, в джинсах и футболке?!
Уже не задумываясь, я рванулась к магазину.
Там на парня-хулигана уже насели продавщицы и охранник.
— Ты что, с. ка, совсем о. ел?! Щас милицию вызову!
— Молодой человек, что вы делаете!
Он неловко оглядывался.
— Простите, пожалуйста, я нечаянно…
— Иностранец, что ли? — почему-то решила продавщица и неуверенно поинтересовалась: — Ду ю спик инглиш?
Да, это вылитый он… Но…
— Демжис! — Я замахала рукой. — Это ты или не ты?
Он просиял и рванулся ко мне.
— Настя! Это я!
— Этот… придурок… с вами? — уточнил охранник.
— Да, со мной, он иностранец, из… очень-очень издалека, простите…
— Понаехали тут, — передёрнула плечиками продавщица. Остальные консультанты уже навели на витрине порядок, материального урона Демжис не нанёс, так что нас отпустили с миром.
Моё сокровище, любимый мой человек, как ты…
— Как ты тут оказался?!
— Сам не знаю, — Демжис остановился, оглядываясь по сторонам. — Три дня назад я разбирал лабораторию нашего диктатора, которого ты так лихо пристрелила, взял в руки какую-то штуку — и бац, уже стою посреди этой улицы. Я сразу понял, что это твой мир…
Он указал на машины, которые я ему так подробно описывала, пока мы пешком бродили по его диким лесам.
— Но как найти тебя среди толпы? Я только надеялся, что ты здесь недалеко живёшь или ходишь мимо…
— Угадал, — я улыбнулась. — Я тут часто прохожу.
Правда, уже не на работу, а просто так…
— Поэтому я прятался здесь, среди тряпок. Ночевал в примерочной…
— Да, и где ты взял эту одежду?
— А, трансформировал из своей, по вашей моде.
И правда, бархатные камзолы с кружевами и позументами сейчас не в ходу.
— Выглядывал тебя из витрины — а когда заметил, понял, что надо срочно привлечь внимание.
Он улыбнулся, но улыбка только подчеркнула его усталый вид и тревогу в глазах.
Мимо потоком шли прохожие. Кто-то любопытно косился на нас, кто-то толкнул. Невдалеке пара мужичков курили и толковали о своём.
— Нам надо поговорить, но не здесь. Поехали ко мне домой, родители сейчас на работе, никто не помешает.
— И какие темы будем обсуждать? — Демжис будто невзначай обнял меня ниже талии. Даже в другом мире не изменился.
— Сначала — деловые. — Я как можно решительней перехватила его руку и потянула к автобусной остановке.
Первую в жизни поездку на автобусе Демжис перенёс почти нормально — только вначале минут пять дёргался при особо резких рывках и трогательно пытался прикрыть меня собой на случай, если эта железная коробка на колёсах перевернётся. Но потом привык.
Сейчас он с жадным интересом осматривал квартиру — потрёпанную родительскую двушку. Обычная квартира в хрущёвке — шкаф, диван, столик, телевизор, компьютер… Выслушал мой краткий инструктаж по использованию смесителей и унитаза и строгое наставление «не трогать никакую технику вообще», которое тут же нарушил — полез в холодильник.
— Магическое чутьё подсказывает мне, что тут есть котлеты!
— Ты потрясающе быстро освоился.
— Прости. — Демжис пальцами выудил из кастрюли котлету и проглотил почти не жуя. — Три дня не ел — стянуть продукты у вас гораздо сложней.
Я обречённо потянулась за вилкой, мысленно прикидывая, чем оправдать пропажу котлет перед родителями. Не знакомить же их с этим дикарём. Они всё ещё надеются выдать меня замуж за приличного человека.
Насытившись, Демжис перекочевал в мою комнату. Благосклонно осмотрелся, потыкал пальцем в экран монитора.
— Интересный материал, гладенький… У вас много неприродных вещей.
— Это да.
Повисла пауза. Диалог не клеился. Я тщательно гнала из головы самый глупый на свете вопрос — любит ли он меня всё ещё… И любил ли… Там, тогда, мы так и не успели договорить.
— Что у вас было после моего исчезновения? Ты заполучил трон?
— Пришлось заполучить. Моя мама всё-таки богиня, и если она задумала сделать единственного сына владетелем страны, трудно отвертеться.
— Неужели совсем не понравилось править?
— Скажешь тоже. Проблем — выше дворцовой крыши: поля выжжены, люди разбежались по лесам, в стране бардак… Я даже рад, что меня перенесло сюда. Поживу ещё вольной жизнью.
— Ты хоть скучал по мне? — само вырвалось из груди.
— Ну… — Вопрос застал мага врасплох.
— Понятно. Был слишком занят.
— Что ты, Настя! Я очень расстроился, когда ты исчезла. Но ничего не смог сделать…
— Ясно. — Лучше сменить тему. — Объясни ещё раз, как ты сюда попал?
— Говорю же, разбирал лабораторию злодея, но в магии стихийников столько непонятного… Просто взял какую-то маленькую белую коробочку, хлоп, и оказался у вас!
— И что ты теперь будешь…
Нас перебил звон ключей.
Родители? Так рано?
— Настюша, ты уже дома?
Мама!
— Демжис, срочно прячься! — шёпотом взмолилась я. Куда? Под стол — увидят, под кровать — не поместится…
— В шкаф, живо!
Ибо мама считает, что заходить ко мне в комнату в любое время дня и ночи — это естественное мамское право. И что с того, что доце пошёл третий десяток.
Демжис понятливо зарылся в куртки и пальто, и я помчалась встречать родительницу.
— Отпросилась пораньше, из-за жары давление поднялось, — мама включила вентилятор и плюхнулась на диван. — Как твои дела, работу не присмотрела? Ещё не убирала в квартире? Что приготовим на обед и ужин?
Остаток дня пришлось честно пробатрачить на благо семейного очага, и только вечером, когда родители умостились перед телевизором и привычно начали делить пульт, я смогла ускользнуть к себе с бутылкой воды, хлебом и сосисками. Заперла дверь на замок, задёрнула шторы и только тогда решилась открыть шкаф и шёпотом позвать:
— Демжис! Ты ещё живой там?
— Нет… — вяло донеслось из недр гардероба. — Пал смертью храбрых в неравном бою с твоей шубой…
— Тогда я сама съем сосиски.
— Эй, ради такого дела я воскресну! — Помятый, но бодрый, Демжис вынырнул из вороха одёжек, и, усевшись прямо на полу, жадно накинулся на еду.
— В туалет хочешь? — запоздало спохватилась я.
— Уже, — пробормотал он.
— Как?! — я подозрительно принюхалась. Колдун возмутился.
— Не принимай меня совсем за дикаря! Прокрадывался в ваш туалет, пока никто не видел. Кое-какие способности у меня всё же остались…
Он осёкся.
— В смысле — «кое-какие способности остались»?
— Понимаешь, Настя, — Демжис резко посерьёзнел, даже отставил полупустую тарелку на ковёр. — Я не до конца понимаю, что случилось, но, похоже, в твоём мире я не могу колдовать. Я пытался — но не смог сотворить ни пылинки, не смог изменить ни крупицы вещества. Здесь моя магия не действует.
Он выглядел ужасно расстроенным, даже пристыженным. Каково человеку, у себя дома творившему горы мановением руки, рушившему крепости щелчком пальца, сыну богини и сильнейшему магу страны, в момент лишиться способностей и стать беспомощным?
— Но ты говоришь, что не всё…
— Да. Я по-прежнему могу чувствовать предметы. Например, — он потянулся к телевизору и осторожно провёл по его боку кончиками пальцев, — я ощущаю, что находится внутри этой коробки, какое устройство каждой вещи. Наверное, это можно сравнить с книгой: писатель может её править как хочет, вдоль и поперёк, но читатель, взявший в руки чужую книгу, может только читать её. Здесь не я автор, мне позволено только читать.
— А твоя одежда…
— Принадлежит моему миру, не то пришлось бы обокрасть магазин.
— Уже кое-что, — как можно бодрей сказала я. Эх, прощай, мечта о сумочках-копиях Армани! Но шутки шутками…
— Всё равно, в моём мире ты будешь самым крутым экстрасенсом! Деньжищи грести лопатой…
— Экстра… это как?
Я пустилась в объяснения, основанные на передачах Кашпировского и «Битве экстрасенсов». Демжис скривился.
