— Что ты натворил!

— Где? Он даже не заметит…

Трос натянулся, нас потащило за грузовиком, но недалеко. Демжис слишком плохо понимал в машинах. Это не санки на верёвочке, её и заносит, и рулить при буксировке всё равно надо, и тормозить… И вообще мы им, кажется, бампер оторвали своим тросом.

Уже через пять минут водитель-дальнобойщик, смуглый, поджарый, с проседью, стоял вместе с нами у обочины, и, размахивая руками, бешено ругался на неведомом мне языке. Правда, что-то вроде «идиоты» явно повторилось несколько раз.

Мы виновато слушали. То есть, я виновато, Демжис — вдумчиво.

Сделав жалобные глазки, я заныла:

— Простите, мы в отчаянном положении…

Водитель запнулся, помотал головой: не понимаю. Я молитвенно сложила руки — международный, вроде бы, жест.

— Помогите, мы в трудной ситуации… Ду ю спик инглиш?

Мужчина опять помотал головой, но ругаться перестал. Сделал руками движение, будто раскрывал книжку. Наверное, хотел посмотреть наши документы, подумала я с тихой паникой… Но Демжис лучше истолковал жест шофёра, и достал из кармана купюру. Ого. Алекс, видно, мелочи с собой не носил.

Водитель совсем умолк, но из-за его спины вылез второй, сначала я его не заметила. Низенький, почти что карлик, тоже брюнет, но более молодой и азартный, он, увидев деньги, явно решил не упускать их. Напарники малость покричали друг на друга, Демжис достал из кармана ещё несколько купюр, и дело решилось. Ребята помогли нам правильно закрепить трос, жестами, звуками и ругательствами загнали в кабину, и карлик уселся за баранку, показывая Демжису, как рулить, тормозить, переключать передачи и прочие премудрости. Маг сидел рядом. Меня же отправили в кабину грузовика, к поджарому дальнобойщику.

День клонился к закату. Теперь, когда наши шкуры в безопасности, настал черёд других потребностей. Я изучила свои когти. Не так уж и страшно, на первом курсе института у меня уже были похожие, только нарощенные в маникюрном салоне. К сожалению, вскоре выяснилось, что мальчики предпочитают безопасных и не когтистых.

Водитель не обратил на странные ногти особого внимания. Мурлыкало радио. В желудке заурчало.

— Хм… Мужчина…

— Ий Михоэль! — откликнулся тот. Постучал себя по груди. — Михоэль!

— Я Настя!

Улыбка не нуждалась в переводе. Подумав, я изобразила Михоэлю, будто ем воображаемой ложкой и скорчила вопросительную мину. Пантомима имела успех — мне достался большой бутерброд с копчёной колбасой и сыром и бутылка пепси. Героическим усилием я сдержалась, чтоб не слопать всё и оставить хоть чуть-чуть Демжису.

Через несколько часов, когда грузовик причалил к автозаправке, я уже знала от сдержанно-приветливого Михоэля всё, что могла, и скорей побежала к Демжису, делиться добытыми новостями и бутербродом.

— Демжис, а Демжис, что я знаю! — я плюхнулась на пассажирское место, а он перебрался за руль. Карлик-водитель пошёл с напарником на заправку.

— Я узнала, что они едут в Турцию. Развозят немецкую технику по южной Европе, а потом за барахлом в Стамбул.

Демжис отреагировал вяло, даже бутерброд жевал словно только из вежливости.

— А, ты же не знаешь географию. Это значит, мы будем с ними ехать на юго-восток, как и предсказали волхвы в соборе! Хоть когда-то нам повезло… Да что ты такой мрачный?

— Если повезло, то я рад.

— Не вижу! Рассказывай, что не так?

Демжис молча бесцельно теребил руль. Потом ухмыльнулся.

— Я тут пытался скопировать из головы Матьяса — так зовут этого водителя — его знания об управлении машинами. Но мозг не гамбургер, мне надо сосредоточиться, приблизиться почти вплотную, а он всё время дёргается. И я не могу ему объяснить, мы не знаем языков друг друга!

— Вырубать его до потери сознания нет смысла…

— Да. Угрожать пистолетом, чтоб сидел тихо, тоже не вариант. Хотел я ему денег дать. Он вроде заинтересовался. Я к нему наклоняюсь, беру за плечо, и вдруг он как заорал, и чуть мне глаз не подбил!

Я вообразила эту сцену и расхохоталась.

— Так он принял тебя за этого…

— Любителя мужеложества. Боюсь, больше мы в одной кабине сидеть не сможем.

Демжис улыбался, но его взгляд остался печальным и сосредоточенным. Что-то заботило его куда сильней, чем недоразумения с чужестранцами.

Есть две стратегии женского поведения. Первая — лаской, угрозами, обвинениями, прочими крючками вытащить из мужчины его мысли; вторая — дать ему всё обдумать спокойно, раз он не хочет делиться неготовыми выводами. Вздохнув, я остановилась на последнем способе. Не потому что мудрая. Просто уже хотелось спать.

За окном, в холодном свете прожекторов, виднелись ряды припаркованных грузовиков, а за ними какие-то постройки, может, мотели, где ребята ночевали. Но нам, беспаспортным, туда хода не было.

Заклевав носом тут же, на сиденье, я уже не слышала, что происходило вокруг.

Ясным розовым утром наш караван из грузовика и фургона тронулся в путь. За несколько часов холмы на горизонте подросли, зазубрились каменными пиками, и леса с их склонов сбежали к дороге, обступили слева и справа. Воздух ощутимо похолодел. Огибая Зальцбург, мы ехали уже сквозь австрийские Альпы.

Демжис, строгий и собранный, сидел за рулём, маневрируя на прицепе у грузовика, и предоставил меня своим мыслям. Это он зря.

Решив, что утро вечера мудреней, я вернулась к вчерашнему разговору.

— Что мы дальше будем делать?

— Посмотрим.

— То есть, у плана у тебя нет?

— Чтобы строить планы, надо быть в чём-то уверенным.

— Предлагаешь плыть по течению?

— Что?

— В смысле, действовать по обстоятельствам?

— Угу.

Да как же его разговорить?

— Удивительно, что нас никто не преследует. Бандиты что, не ищут свою машину?

— Думаю, им не хочется лишний раз общаться с полицией. Да и невелика ценность — в соседнем гараже у этого парня стояла машина покруче.

— Фи! — вклинился в наш междусобойчик третий, новый голос, из-за спины. Таким баском говорят подростки, когда их голос начинает ломаться.

От неожиданности я чуть в штаны не наложила, и медленно обернулась.

Серая пластиковая перегородка, что разделяла шофёрскую кабину и кузов фургона, уже не была ровной и гладенькой. Она вспучилась, пошла складками, из которых вылепилось карикатурное подобие лица. Губы, длинноватый нос, на месте глаз два круглых выступа, которые светились желтоватым светом, как фары.

Демжис остался невозмутим. Ему даже оборачиваться не пришлось, чтобы опознать явление.

— Тихо, Настя. Это дух нашего автомобиля.

— Хозяин! — гордо поправил колдуна дух. — Во мне — моторрр! И я круче того плюгавого джипчика! Он только блестеть умеет, а если перевезти что, сразу ко мне!

— Хорошая машинка, ты нам тоже нравишься, — пролепетала я на манер «хороший пёсик». Пластиковая рожица расплылась в улыбке.

— Следите за дорогой! Красный справа подрезает!

Демжис кивнул, учитывая подсказку. Я закатила глаза.

— Представь, если нас остановит полиция!

Демжис нахмурился, но отрицательно мотнул головой:

— Если бы мы их заинтересовали, нас уже давно остановили бы. Да не бойся, уж с полицией мы что-нибудь придумаем.

— Мы их — рррррр! — обгоним!

Что с автодуха взять.

— Придумаем, с полицией? Ты говоришь так, будто есть проблемы пострашней.

Пойманный на слове, Демжис замялся. Я, поймав нить, настаивала:

— Ты боишься чего-то, с чем не сможешь справиться, более могущественного. Что же это?

— Ваши боги.

— Думаешь, съедят? — моя рука непроизвольно потянулась к месту укуса на шее.

— И это тоже.

— А ещё?

Он не смотрел на меня, да и на дорогу, кажется, тоже. С пустым взглядом, словно сам не знал, что сказать.

— Боюсь, что мы их так и не найдём. Такой долгий и опасный путь, и что нас ждёт в конце?

— Брось. Мы уже повидали толпы всяких чертей, значит, дойдём и до богов. Вон, очередное диво прямо в машине проклюнулось! Что тебе не так?