– По-моему, Том, вы достигли, чего хотели, – сказал Билли.

– Ну, а я не заслуживаю похвал? – спросил Уилл, усмехнувшись.

– Может быть, небольших, – сказала Китти, улыбаясь ответно.

– Есть варианты каждого ролика, – сказал Том. – Это запас, он пригодится нам перед всеобщим голосованием.

Кто-то позвал Билли выйти к телефону. Вернулся он довольный.

– У меня новости, – сказал он. – Только что комитет Республиканской партии назвал своим кандидатом Джима Уинслоу.

– Уу-х! – произнес Том, подпрыгнув.

– А вы боялись, что это будет преосвященный Дон Беверли Кэлхоун?

– Боялся, – заметил Том.

– Но почему? – спросил Билли. – Кэлхоун просто фигляр.

– Таким был и Рейган, – сказал Том. – По крайней мере, по-моему. Но он хорошо смотрелся по телевидению. Также смотрится и Кэлхоун. Более того, Кэлхоун известен населению штата не меньше, чем Рейган. И у него имеются свои телевизионные каналы. В сущности, он по три раза в неделю может запросто входить в каждый дом. Кроме того, он располагает десятками тысяч адресов людей в возрасте от сорока до шестидесяти лет, которые перечисляли ему в последние годы мелкие суммы на борьбу с тем, что он именует развратом. Кэлхоуну достаточно нажать кнопку, и компьютер выдаст список. Это прекрасное информационное обеспечение любой кампании. Нам бы такое!

– Что ж, он вышел из игры, если не будет ратовать за избрание Уинслоу.

– Не думаю, – сказал Том. – Для него Уинслоу – либерал. Уинслоу считает, в отличие от Дона, что аборты можно и разрешить в случаях насилия или кровосмешения.

– Когда эти ролики выйдут на экраны, Том? – спросил Билли. – Осталось всего десять дней до первичных выборов.

– Сегодня вечером запускаем, – сказал Том. – Три первых пойдут по всему штату. К первичным выборам нам придется истратить не менее трехсот тысяч долларов.

– Не слишком ли много средств уйдет на первичные выборы? – спросил Билли. – Что-то останется на всеобщие?

– Если не победим на первичных, не сможем участвовать во всеобщих, – ответил Том. – Результаты опросов населения таковы, что я готов бросить весь наш бюджет на первичные выборы, лишь бы они закончились в нашу пользу.

– Мне это кажется рискованным, – сказал Билли.

– Билли, – сказал Том, – ужасно было бы проснуться наутро после проигранных на полпункта первичных выборов, имея в банке три сотни тысяч долларов.

– Кроме того, – вмешался Уилл, – если выиграем первичные, партийная организация штата выделит нам какие-то баксы, да и сбор средств еще не закончится.

– Сдаюсь, – сказал Билли. – Вы правы, надеюсь.

Эрнст Дженкинс привык общаться в отелях с разного рода людьми. И все же он был взволнован. Не думал, что повезет поговорить с этим человеком наедине.

Его провели к креслу, предложили выпить, но он вежливо отказался; голова должна быть ясной. Такие встречи бывают раз в жизни.

Хозяин уселся возле камина, положил ногу на ногу и стряхнул со своего голубого костюма невидимую пылинку. Его движения были значительны.

– Ну, а теперь, Эрнст, – начал Старейшина, – кстати, могу я вас так называть?

– О да, сэр, – ответил Дженкинс. – Буду польщен.

– Мне сообщили, что у вас интересная информация.

– Да, сэр, полагаю, что так. Могу рассказать всю историю?

– Конечно же, Эрнст, – спокойно сказал Старейшина.

– Я занимаюсь частными расследованиями, и на днях со мной связался... Ну, можно сказать, связалась одна сторона.

– При всех условиях, Эрнст, я бы не хотел, чтобы пострадала ваша профессиональная репутация.

– Благодарю вас, сэр. Ну вот, со мной связалась, значит, одна сторона и попросила скрытно понаблюдать... Частным образом, понимаете?

– Конечно, Эрнст. Доверительно. Я понимаю. Эрнст устремился дальше, ощутив нетерпение великого человека.

– Что ж, сэр, мне поручили следовать за молодой леди, ожидая, что она может встретиться с одним джентльменом, и просили сфотографировать и записать на пленку их разговор.

– Понимаю. Вы это сделали?

– Да, сэр, я это сделал. Я последовал за леди к одному из домов в сельской местности и сумел установить наблюдение. У меня очень хорошее фотооборудование и микрофон направленного действия, он позволяет прослушивать все с больших расстояний...

– Пожалуйста, продолжайте.

– Что ж, я сделал фотографии через окно – несколько отличных снимков, и записал голоса.

– Понимаю. Вы думаете, что это может меня заинтересовать? Почему?

– Ну, сэр, тот джентльмен представляет собой довольно, ну, известную в штате политическую фигуру.

– А... – сказал Старейшина. – И можно взглянуть? – Да, сэр, поэтому я и пришел. Но я хотел бы вашего заверения, что все останется между нами. Я ведь еще не показывал снимки моему клиенту.

Старейшина только посмотрел на частного детектива. И Дженкинс заерзал.

– Конечно, я знаю, что вы нигде не будете упоминать это в разговорах, сэр. – Дженкинс передал конверт. – То есть, ну, откуда получены фотографии.

Старейшина, не обращая на него внимания, вынул полдюжины снимков и удивленно вскинул брови.

– Вы узнаете джентльмена? – спросил Дженкинс.

– О да, полагаю. – Старейшина позволил себе улыбнуться. – А там были и звуки, говорите?

Дженкинс вынул из портфеля кассетный магнитофончик. Старейшина нажал кнопку.

– Ну, – игриво произнесла женщина, – нравится ли тебе, когда там мой палец?

– О да, – отвечал мужчина. – Очень приятно.

– А что бы ты хотел, чтобы я делала своим пальцем? – лукаво спросила женщина.

Старейшина выключил аппарат. Дженкинсу показалось, что он чуть смутился.

– Картина ясна, – сказал Старейшина. – Что ж, Эрнст, вы правы. Это очень интересный материал. Могу я взять фотографии?

– Да, да, сэр, – ответил Дженкинс. – Это дубликаты. Оставьте себе и кассету с записью.

– Спасибо. Мне хотелось бы подумать. Вы, как я понял, ничего еще не передавали вашему клиенту?

– Еще нет, сэр. Хотел сегодня вечером.

– Ну, что ж. Не сомневаюсь, что вам хорошо заплатят, очень хорошо.

– Да, сэр. Старейшина встал.

– Премного вас благодарю, Эрнст, – сказал он тепло. – Вы поступили правильно, и я этого не забуду.

– Для меня это дело чести, сэр, – ответил Дженкинс.

Когда он вышел, Старейшина вновь рассмотрел фотографии. Работа высокого класса: видны детали, отчетливо пропечатаны пылающие страстью лица мужчины и дамы.

Старейшина поднял трубку телефона.

– Хэлло? – ответил голос.

– Хэлло, – ответил Старейшина. – Вы знаете, кто говорит?

– Да, конечно. А вы слышали, что Джим Уинслоу стал кандидатом в сенаторы от республиканской партии.

– Да, несколько минут назад.

– Это не то, на что мы надеялись.

– Да, неприемлемо, – ответил Старейшина. – Но я уже говорил вам, что мы сумеем повлиять на исход выборов, и, поверьте, мы приступаем к делу. Короче, я хочу передать кое-что подходящему журналисту. Материал отнюдь не для самых достойных представителей этой профессии, но очень важный. Улавливаете мою мысль?

– В газету, на телевидение?

– Туда, где он как следует заиграет. В этом вы разберетесь. Единственное условие: чтобы след не привел к нам.

– М-м-м... Есть парень в «Колумбус бикен», это Хьюел Хардауэй.

– Он авторитетен? Его имя звучит?

– Пожалуй, да. В последнее время, правда, он здорово пьет, но пьет он в своих компаниях. И зарабатывает больше, чем ему полагалось бы, а его положение в газете стало менее твердым. Ему нужно что-нибудь броское, и он, думаю, не будет принципиальничать.

– Неплохая аттестация. Когда можете передать ему материал?

– Завтра, если спешите.

– Не очень спешу. Лучше всего, если это появится в воскресенье накануне первичных выборов. Они состоятся во вторник, и к голосованию сенсация еще не остынет.

– Речь идет о ком-то из кандидатов?

– Увидите материал и узнаете. Только нельзя, чтобы люди подумали, что в данном случае сработали соперники этого кандидата. А то получится бумеранг, понимаете? Мы не хотим получить эффект бумеранга.