— То, что они сыновья одного из братьев Дантирии Самбайла. Что они в последнее время получили власть над некоторыми из провинций в глубине Зимроэля И что они провозгласили себя правителями Зимроэля.

— Вы уже знали об этом, когда писали мне письмо?

— Да, за исключением того, что они присвоили себе титул правителей Зимроэля.

— А как могли эти сведения, хотя бы и частично, попасть аж на Сувраэль?

— Я уже говорил вашей светлости, что имею некоторый навык в проведении расследований.

— Похоже на то. А вот корональ, насколько мне известно, понятия не имеет о том, что происходит в этой части Зимроэля.

— Но когда он узнает…

— Ну конечно, я тоже думаю, что будет война, — Мандралиска сразу понял недоговоренное. Он повернулся и взглянул в лицо маленькому человечку. — Я предлагаю теперь поговорить напрямую. Пятеро правителей Зимроэля глупые и порочные люди. Я глубоко презираю их. Когда вы познакомитесь с ними поближе, тоже начнете их презирать. Однако миллионы людей здесь, на Зимроэле, воспринимают их как законных наследников Дантирии Самбайла и пойдут под их знаменем, как только они открыто поднимут его, начав войну за независимость против правительства Алханроэля. Которую, я полагаю, мы можем с вашей помощью выиграть.

— Это доставило бы мне большое удовольствие. Ведь именно Престимион и его люди погубили моего брата.

— В таком случае вы сможете осуществить вашу месть. Дантирия Самбайл дважды пытался свергнуть Престимиона, но, поскольку он уже был правителем Зимроэля, он оба раза повторял одну и ту же ошибку, поднимая восстание на Алханроэле. Эта ошибка и погубила все дело. Короналя и понтифекса нельзя разбить на их собственной территории, вторгнувшись с Зимроэля. Алханроэль слишком велик для того, чтобы на нем могла одержать победу армия вторжения, да и нельзя организовать полноценное снабжение, когда армию от баз отделяет расстояние в несколько тысяч миль. Но верно и обратное. Никакая армия с другого континента никогда не сможет подчинить себе весь Зимроэль.

— Следовательно, вы намерены превратить Зимроэль в независимое государство?

— А почему бы и нет? Почему мы должны подчиняться Алханроэлю? Какой нам прок от того, что нами управляют король и император, живущие в другой половине мира? Я провозглашу одного из пятерых братьев, самого умного, понтифексом Зимроэля. Один из оставшихся станет его короналем. А мы наконец обретем независимость от Алханроэля.

— Но ведь есть еще и третий континент, — заметил Барджазид. — Какое место отводится в ваших планах Сувраэлю?

— Никакого, — сразу ответил Мандралиска. Вопрос застал его врасплох. Он понял, что вообще никогда не вспоминал о Сувраэле. — Но если он решит тоже провозгласить независимость, то, думаю, сможет достаточно легко сохранить ее. Престимион далеко не дурак и не станет посылать армию в ваши ужасные пустыни; ну а если все-таки решится, то за какие-нибудь шесть месяцев жара непременно погубит всех его воинов.

Разные глаза Барджазида вспыхнули лихорадочным блеском.

— В таком случае Сувраэль может получить своего собственного короля.

— Это вполне возможно Да, конечно. — Мандралиска только сейчас понял, куда клонит Барджазид, его лицо расплылось в широкой усмешке. — Браво, мой друг! Браво! Вы назвали цену своей помощи, не так ли? Хаймак Первый Сувраэльский! Что ж, быть по сему. Я поздравляю вас, ваше высочество!

— Я благодарю вас, ваша светлость. — ответил Барджазид с едва ли не искренней признательной и дружеской улыбкой. — Понтифекс Зимроэля… Король Сувраэля… А какую же роль вы отведете себе, граф Мандралиска, после того как эти братья рассядутся на своих тронах?

— Я? Я буду тайным советником, как и в настоящее время. Им все равно будет необходим человек, подсказывающий, что следует делать. Я и стану тем самым человеком.

— А-а-а… Ну да, конечно.

— Я думаю, мы понимаем друг друга.

— Мне тоже так кажется. И каким же тогда будет следующий ход?

— Ясно, каким. Вы должны доделать свои дьявольские аппараты. Это позволит нам начать портить жизнь Престимиону.

— Вот и прекрасно. Я предлагаю немедленно организовать мастерскую в Ни-мойе, и…

— Нет, — перебил его Мандралиска. — Никакой Ни-мойи. Вы будете делать свое дело здесь, в том самом месте, где сейчас находитесь, ваше высочество.

— Здесь? Мне потребуется специальное оборудование, материалы, возможно, умелые мастера. А тут, на этой глухой пустынной заставе, я, пожалуй, не смогу…

— Вы сможете и сделаете. Вам, как уроженцу Сувраэля, жизнь в пустыне не должна быть в тягость. Все, что вам потребуется, мы доставим хоть из Ни-мойи, хоть откуда угодно. Но теперь вы один из нас, мой друг. Так что отныне ваше место здесь. Здесь вы останетесь, будете жить и делать свою работу, пока мы не выиграем войну.

— У меня складывается впечатление, что вы мне не доверяете, ваша светлость.

— Я не доверяю никому, мой друг. Даже самому себе.

Деккерет вернулся в Замок самым коротким путем, по Большому Калинтэйнскому тракту, который завершался на носившей имя Дизимаула просторной площади, вымощенной гладкими зелеными плитками. Его парящий экипаж проплыл над гигантской золотой эмблемой Горящей Звезды, выложенной посреди площади, и въехал в огромную арку Дизимаула — южные ворота, служившие парадным входом в Замок Стражники, стоявшие около караульного помещения слева от арки, взмахнули руками, приветствуя его, он ответил кратким, сдержанным жестом.

Оказавшись в Замке, он сразу же ощутил царящую там атмосферу с трудом сдерживаемого напряжения. У каждого, кто здоровался с ним при встрече, вид был серьезный и торжественный, губы стиснуты, глаза полуприкрыты.

— Глядя на них всех, — сказал он Динитаку, — нетрудно поверить, что за то время, которое нам потребовалось, чтобы вернуться из Норморка, понтифекс умер.

— Думаю, что ты уже знал бы об этом, — отозвался Динитак.

— Да. Скорее всего.

Не «скорее всего», а совершенно точно. Если бы Конфалюм умер, то разве его не приветствовали бы как короналя? Люди опускались бы на колени, рисовали бы в воздухе знак Горящей Звезды, раздавались бы традиционные крики: «Деккерет! Лорд Деккерет! Да здравствует лорд Деккерет! Живи вечно, лорд Деккерет!» Так было бы даже несмотря на то, что он на самом деле еще не мог стать короналем, пока Престимион не назовет его имя официально, а совет не даст своего согласия. Но ведь все знали, кто должен взойти на трон короналя.

Лорд Деккерет. Как странно употреблять это слово рядом со своим именем! И как тяжело осмыслить это сочетание!

— Просто все встревожены, — заметил Динитак. — Наверное, так происходит всегда, когда вот-вот должна смениться власть. Старые обитатели покидают Замок, появляются новые… Для тех, кто живет здесь, ничто и никогда не будет таким, как прежде. — Они подошли к входу во внутренний Замок, и перед ними возникла лестница, так называемые Девяносто девять ступеней. Там они остановились. Динитак жил на этом же уровне, а Деккерет — на самом верху, в тех самых покоях Башни Муннерака, которые некогда занимал Престимион. — Здесь я должен с тобой расстаться, — сказал Динитак. — Тебе нужно будет встретиться с советом… а также, вероятно, с леди Вараиль…

— Спасибо, что съездил со мной в Норморк, — отозвался Деккерет, — помог мне выдержать все эти кошмарные банкеты и все прочее.

— Не нужно меня благодарить. Я поеду туда, куда ты прикажешь.

Они быстро обнялись, и Динитак ушел.

Деккерет взлетел по древней истоптанной лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. «Лорд Деккерет, — без конца звучало в его голове. — Лорд Деккерет! Лорд Деккерет! Лорд Деккерет!» Поразительно! Невероятно!

Хотя этого пока что не произошло. С тех пор как в Норморке он получил сообщение, вынудившее его немедленно покинуть город, не поступало никаких новых известий. Это он узнал от Септаха Мелайна, первого из членов совета, с кем Деккерет столкнулся, войдя во внутренний Замок