Так и жил. Охотясь на бездушных тварей и постепенно деградируя из людо-крота в человека.

Попался ему несколько лет назад колдун. С таким прищуром характерным, крючковатым носом, и козлиной бородкой. Ну как попался… В буквальном смысле слова – в яму попался. Которую Крот на бездушную, выслеживаемую уже пару недель, тварь вырыл.

У колдуна душа была. Причем очень хорошая, качественная. Но… Как бы сказать… Со знаком минус.

В награду за освобождение предложил колдун Токику прекратить страдания одиночки. Путем создания гомункула, на базе крови страдающего. Мол будет у Токик Цвока верный спутник, союзник и собрат.

Конечно, Крот с удовольствием согласился.

Операция оказалась очень болезненной, но человечек терпел. Рождение новой жизни и должно сопровождаться муками, считал он.

Колдун не обманул.

И вскоре у Крота появился брат-близнец. Мы бы сказали – клон, но дремучие средневековые жители таких слов не знают, потому так не говорят.

И все было бы хорошо, если бы не противоестественные наклонности Крота номер два. Унаследовал он от родителя все навыки охотника-ловушечника, да и прочие тоже, вот только применять их стал совсем не так, как Токик. Твари то, что… Не будет их – только мир чище станет. Кроме того, Крот ощущал тень вины за погибший родной мир, и всеми силами старался сохранить хотя бы этот, давший ему приют. В, казалось бы, безнадежной ситуации.

Возиться с бездушными тварями гомункул считал не интересным, и стал отлавливать людей. Пытать, убивать и поедать. А то и в жертву приносить. Кому то, не совсем понятному, но явно злому.

Такого вегетарианец Токик терпеть уже не мог. И переехал. Сбежал, короче.

Но постоянно его с тех пор преследует злобный допельгангер. То мертвую голову подкинет, то преследователей наведет, а то сглазит, гаденыш. И мысли о сотворенном чудовище разум не покидают.

Возникала идея, да не раз, изловить да уничтожить, но… Не сумел Токик на такое решиться. Родная ведь кровинушка.

…

Рассказывая все это, несчастный отшельник все время плакал и шмыгал носиком. До такой степени грустно, что смог бы разжалобить камни. Но не крестоносца.

С его точки зрения, Крот был грешен. Причем до такой степени, что никаким вегетарианством дело не поправишь.

- И что теперь? – спросил барон. – Думаешь, мы тебя, безбожника, пощадим? Из-за собственной глупости, похоти, страха и ненависти, уничтожил мир! Пусть и не лучший, по твоим словам, но, опять же – по твоим!

Крот понуро кивнул.

- Я хочу… Надеюсь… Очень… Испрафить дело, фот. И сам испрафиться хочу. А то что за жизнь? Хоть фой, хоть к скале прифязыфайся, тоска да одиночество… Фозьмите меня к себе, а? Что хотите для фас сделаю, пятки лизать буду! Только помогите, помогите этого злобного гада прибить… Сам я… Ну… Не могу! Не могу и фсе! И клянусь служить! Хотите – феру вашу приму! Хотите – покажу множестфо кладов закопанных! Хотите – в ипотеку фступлю!

- Во что вступишь?

- Не знаю точно. Но этим словом тот колдун ругался постоянно, так что думаю, что-то очень плохое, нафроде ада или болота.

- Так. Не богохульствуй при батюшке, а то кадилом захреначу, - вмешался отец Ставросий. – Мы подумаем.

Константин пристально посмотрел на священника и кивнул. Подумать было о чем.

Отошли рыцарь с батюшкой в уголок и зашептались. Бурно жестикулировали, что-то друг другу доказывая, кивали соглашаясь, разбивали в прах свои же доводы. Занял процесс чуть менее получаса.

Потом подозвали колобка. Громко приказали – в случае малейшего намека на предательство – глушить гада всем имеющимся у круглого арсеналом.

И сняли с Крота-Разбойника веревки.

42. Другие миры.

Подземные ходы были узенькими, но не настолько, чтобы застрял даже Пендаль.

Первым шустро полз низкорослый проводник, не отставая от него ни на сантиметр катился колобок. Токик Цвок Токик вел себя прилично, и предательства вроде бы не замышлял. С другой стороны, предательство тем и опасно что происходит внезапно и вдруг. Неожиданно, то есть.

Лаз оказался длинным и с ложными ответвлениями. Но Крот всегда предупреждал заранее и обошлось без неожиданностей.

Достигли широкой (по местным меркам) развилки.

- Здефь надо решить, - сказал Токик. – Короткий путь, но опасный, через несколько логовищ и фофедние миры. Или длинный, но чифтый.

- Очень длинный?

- Ну… Неделю точно полфти будем.

- А по короткому?

- К вечеру дополфем.

- Тогда – короткий! Прекрасная Данунашка страдает!

- С Божьей помощью справимся,- подтвердил батюшка.

Пажопье горько вздохнул. Он предпочел бы лезть неделю, но без сюрпризов, чем добраться к вечеру, но может быть. Но мнение слуги никого не интересовало.

- Хорооооосая мими, - сказал Фофан.- Скореееееее.

Наконец они вылезли в большой зал. Даже больший чем тот в котором находилось приснопамятное озеро с неправильной водой.

Одна из стен гигантского зала была отшлифована и сияла чистотой. Под ней расположились несколько десятков скрюченных существ отдаленно напоминающих людей. Ходили они, согнувшись под углом в девяносто градусов, и все время ныли. Заросшие, грязные, вонючие…

Не успели выбраться товарищи из лаза, как согнутые уроды толпой бросились в атаку. Правда медленно, неясно почему, но передвигались они с трудом.

Константин к тому времени достаточно бегло читал по слогам и с огромным удовольствием разобрал надписи над головами:

- «Гру-стны-й ад-мин». Один. Два. Нуль. Ага, ясно, Ад… Адское, значит, создание. ДЕС ВААААААЛЬТ!!!

Бой не занял и четверти часа. Огромный вклад внес Крот, его когти разили согнутых, вырывая огромные куски мяса. А в мгновение ока возведенные непонятно из чего баррикады, защитили спины приключенцев.

Константин со всего размаха вонзил Крест в землю и бой с несчётными скрюченными созданиями, окончательно перешел в фазу избиения.

Кадило батюшки развеивало в пыль админов с первого удара, а вот, Полбу требовалось три-четыре удачных попадания для упокоения заблудшей души. После того, как установленный крест воссиял над полем брани – два три удара. А иногда и один. Но редко.

Админы визжали и умирая требовали «не портить стену». О чем они умоляли, барон не понял, однако перед выходом из зала попросил отца Ставросия освятить гладкую, будто полированную поверхность.

Пендаль обобрал трупы, и уже не спрашивая разрешения рыцаря загрузил лут в бездонную пасть колобка. В качестве лута с каждого трупа он поднял «Сломанная дубинка сисадмина. Квестовая.» И что-то еще, о чем Полбу не сказал. Но вид имел крайне довольный.

Очередной лаз и отряд оказался в неглубокой пещерке ярко освещенной луной.

Каменный куб-стол. Каменный куб-стул. Каменная лежанка, вытесанная в нише каменной стены. И отчетливый запах гнили и испражнений.

На лежанке – куча тряпья. Шевелится.

Куча перевернулась и села. Очень худой человек, лицо исчерчено татуировками, шрамами и жесткими волевыми складками. Серое, неподвижное, мертвое лицо.

- Я, адепт Смерти, Одиннадцатого Круга, приветствую вас.

- Здрафть, - сказал Крот. – Мы тут мимо ходом. Щаф уйдем.

- Что значит, Адлепт Смеррти? – заинтересовался рыцарь.

- Я некромант. Все тайны смерти, тьмы и….

Он не успел закончить. Сверкающий молниями кладенец снес голову богомерзкого колдуна. Она стукнула о каменный пол, и выкатилась за пределы пещеры. Обезглавленное тело повалилось у плиты-лежанки. Из широких рукавов мантии вывалилось несколько пузырьков и странного вида костяная свирель.

- Тьфу, - сплюнул Константин. – И носит же Земля…

- Это не Земля, - сказал Крот. – Это Грязь.

- Что за Грязь?

- Первый во всем Калейдофкопе мир, фозданный человеком. Эльфом, кротолюдом, гномом… Неважно кем, главное – не Демиургом. Первый – но не единфтвенный.

- Как Жизнь? Ну, тот, из которого мы вылезли?

- Почти. Нам тут надолго нельзя офтаваться. Я фейчас поищу Нору, а вы фледите. Некроманты редко без рабов живут.