- Пути Господни неисповедимы, - констатировал Константин. Проводник вздохнул и не стал оспаривать этой сентенции.

По одним понятным только Кроту приметам, он решил, что идти хватит. И с бешенным энтузиазмом принялся рыть штрек в стене туннеля.

Впрочем, рыть – не совсем правильное слово. Под огромными ладонями кротолюда, порода будто исчезала в никуда. Он не особо напрягаясь проделал ход достаточного размера, что бы даже рыцарь в полном доспехе не чувствовал себя там стесненным.

Пять-шесть метров штрека Токик проложил буквально за пару минут. Корзинщик уважающий чужие таланты, даже самые странные восхищенно зацокал языком. Неординарные способности крота произвели на чувственную натуру толстячка неизгладимое впечатление.

- Нифего необыфьного, - смущенно сказал кротолюд. – Вот, некоторые умеют плавать. А я – копать. Это примерно так же. Один раз научифся – и вфе, дело в шляпе. Офтанется только навыки оттафивать. Как ф плаванием. Я вот, плавать не умею, мне вообфе удивительно, как можно на воде держатьфя и не тонуть. Она же мягкая…

Подземное жилище Кротоантогониста по планировке очень напоминало хоромы Токика. Но вот по наполнению…

На месте рояля стоял окруженный человеческими и не очень черепами каменный трон. У трона тазик, наполненный кровью. Видимо, хозяин любил принимать ванночки для ног. Кухня завешана колбасами и сосисками. Заставлена бочонками с солониной, завалена копчеными острыми ребрышками и банками с маринованными субпродуктами. Константин поднапрягся и по слогам прочел буковки над связкой сарделек: «Сар-дель-ки-кан-ни-бал-ки. Эф-фек-ты…»

Какие там они давали «Эф-фек-ты», он прочесть не успел. Из спальни, проход в которую прикрывала кожаная занавеска, вынырнуло темное нечто. Подпрыгнуло. И одним ударом огромной ладони снесло голову замешкавшемуся Пендалю.

47. Минус один.

Не успело тело корзинщика рухнуть, а голова откатится к огромной амфоре наполненной, судя по всему, вином (вот ведь, инстинкт!), произошло сразу несколько событий.

Темный крот зашипел, оскалив длинные резцы и прыгнул на своего прародителя.

- Ми-ми-МИИИИ!!!

Меч рыцаря уже несся наперерез летящей ощерившейся твари, испуская хищные молнии… Но тут его захлестнули четки отца Ставросия и сбили точно выверенный удар. Меч лишь вскользь задел плечо маленькой фигурки, облаченной в черную кожу, вместо того что бы развалить ее пополам.

- ДЕС ВАЛЬТ!!!

- Не хрена! НЕ ВАЛЬТ!

- ОТЕЦ!!!

- Успокойся, сын мой! Хватит очами сверкать. Погляди.

С окровавленного пола уже поднялись два маленьких, удивительно похожих друг на друга человечка. Только один, в треухой шапке и меховом пальто отряхивался, бубня под нос нечто неразборчивое, а другой, в черной как смоль коже смотрел прямо перед собой остекленевшим взглядом. Сидящий рядышком Фофан тянул свое «мииииии» печально глядя на обезглавленный труп Пажопье.

- Ааа… - до рыцаря дошло. Он уже знал о способности пета гипнотизировать противника. Собственно, на этой способности и строился весь план захвата подземного злодея. – Хорошо. Слава Господу, он теперь куда нужно нас отведет. Батюшка, ты можешь моему слуге помочь? Он же ведь, как никак тоже игрок.

Константин испытующе поглядел на Ставросия, но тот лишь покачал головой.

- Нет. Не могу. Он хоть и игрок, и живет не по тем законам, что обычные рабы божьи… Но… Жизни у него кончились. А это не лечится. Даже самый сильный хиллер, будь он трижды Истинным по призванию…

Тут священник на мгновение задумался и изрек.

- Впрочем… Есть способ. Господь, в великой мудрости своей, человеколюбии и всемогуществе, даровал вам, игрокам, способность передавать друг другу запасные жизни. Со мной, например, такой бы фокус не прошел. А вот с ним – возможно. И ты, ежели не поскупишься, не пожалеешь...

К чести рыцаря нужно заметить, не раздумывал он не секунды.

- Я готов, святой отец. Что нужно делать?

- Не знаю. Я не разу такого не видел, только слышал краем уха от Боромира. Да и… Разговелись мы тогда знатно… Пасха была. Так что подробностей не помню.

- Гофподин командир, а у тебя много жизней? – Крот завистливо поглядел на Полбу. – Мофет и мне парофку запасных отсыпефь?

- Ну… Было три. Минус одна, когда я Лихомана одолевал. С Божьей помощью. И вроде не умирал больше до конца. Хотя на грани был много раз.

- Что, вфего две??? И одну ты готов отдать? Флуге? Низфему? Холопу??? А ефли фамому понадобитфя?

- Господь не допустит гибели верного воина своего! Пока я верно служу делу Его, чту заветы рыцарства, иду путем веры и чести – я под надежной защитой Божьей!

Батюшка Ставросий удовлетворенно кивнул. Он и сам так о себе думал, единственно вместо рыцарской чести у него был долг служителя церкви. И несмотря на то, что, не будучи игроком, батюшка не имел запасных жизней вовсе, каждый раз смело шел в бой супротив зла и тьмы. И Господь всегда ему помогал и охранял. Это доказывалось тем фактом, что батюшка все еще жив.

- Флуг много, а запафных жизней – мало, - продолжал увещевать крот. – Ну, убили этого – найдетфя другой…

- Я всегда делал для своих людей все. Я многого требую, но и даю немало. Каждый, даже самый распоследний оруженосец и слуга в моем отряде, всегда… ВСЕГДА! Мог рассчитывать на поддержку мою и всего отряда. Мою, как командира – в первую очередь. Именно единством и самоотдачей силен отряд. А тот, кто этого не понимал, задерживался у меня не долго.

И рыцарь секунду помявшись, выдал:

- Один за всех и все за одного! Наше дело правое, с нами Бог!

Крот цыкнул зубом и отвернулся, колобок, не прерывая «Мииии…» всхлипнул и пустил счастливую слезу, а батюшка сказал:

- Где-то я подобное уже слышал…

- Святой отец, что делать?

- Да, не знаю, говорю… Ну, наверное, голову приложить к телу… А дальше – по обстоятельствам. Господь поможет.

Голова корзинщика, отделившись от тела шлепнулась о землю лицом и теперь щеголяла расквашенным носом. Остановившиеся глаза печально и удивленно прозревали вечность.

Константин взял голову, посмотрел в неподвижные глаза и вдруг сказал:

- Увы, бедный Пендаль! Я знал его, Ставросий… Человек бесконечно остроумнейший, чудесный…

И дальше полностью и почти без ошибок воспроизвел монолог Гамлета. Куда там ведущим актерам мира! Всех миров. Такая глубина чувств, такой накал страстей слышался в голосе барона, что признанные метры от искусства повесились бы от зависти в театральном гардеробе. Недаром говорят, что театр начинается с вешалки. Как раз для таких случаев.

Батюшка, колобок, крот и даже, казалось безучастный ко всему загипнотизированный анти-крот, удивленно смотрели на предводителя.

Константин потряс головой стряхивая наваждение.

Вернее, головами. И своей и пендалевской.

Приложил оторванную к шее слуги. Перед глазами возникла табличка. Но теперь, она уже не являлась загадкой для барона. Пусть и с трудом, он смог прочесть…

«Вы желаете передать одну из своих жизней игроку Пендалю Пажопье, крафтеру 299го уровня, основная специализация «Корзинщик»? Да/ Нет.»

Ни капли не сомневаясь, ткнул в «Да».

«Внимание. У игрока Пендаль Пажопье после воскрешения останется 0 запасных жизней. Воскрешение персонажа произойдет на рассвете. До рассвета осталось 1 час 53 минуты».

Эти два часа пролетели незаметно.

Еще бы.

Ведь отцу Ставросию требовалось прочесть заупокойную над каждой сосиской. А Константин ему ассистировал.

48. Восставший мастер.

- Ой… Странное какое ощущение… - пробормотал Пендаль вставая.

- Это ощущение называется трезвость, - отец Ставросий осмотрел воскресшего аки Лазарь корзинщика и довольно прищурился. – Ну, как новенький, хвала Господу. Идти можешь? А то заждались мы тебя, сын мой.

- Не нравится мне в этой вашей трезвости… Где фляжка? И что вообще было то?