Не дожидаясь моего ответа, Соня ушла. И правильно, у меня не было ответа на её вопрос. Я стоял, глядя на медленно увядающее дерево. Стоял, подавленный осознанием правды. Не думаю, что она врала. Её слова не противоречат тому, что я уже знаю, наоборот, отлично вписываются в общую картину. По улицам не бегают маньяки, которым дар перекроил мозги? Ха! Я сам был в тюрьме для подобных тварей. Тогда я просто не понял, куда попал. К кому попал. И, боги и демоны, кого я тогда освободил из камеры? Может ли оказаться, что тот одарённый был просто очень хитрым, что он лишь не показывал весь тот ад, что творился в его мозгах? Может быть, он был там самым опасным и злобным, именно потому, что умел скрываться, притворяться нормальным?

Какими ещё чудовищными откровениями порадует меня этот мир?

— Я тебя везде искала.

Сестра подошла и просто села рядом.

После разговора с Соней я постарался найти безлюдное место, и чердак особняка для этого отлично подходил. Сюда лишь изредка доносились громкие голоса откуда-то снизу, и те терялись на фоне свиста ветра, проникающего через слуховые окна.

Я пришёл сюда, чтобы подумать. Нет, я не страдал от раздрая в эмоциях, не изнывал от желания напиться и забыть все проблемы. Я просто хотел подумать. Конечно, информация, полученная от Сони, изрядно пошатнула мою картину мира. И опять же, она сама не уверена в том, что говорит, на все сто. Как-то же живут одарённые, семьи заводят, становятся бабушками и дедушками. Вон, у самого «дедушка» есть, военный, и на спятившего никак не тянет. В общем, не исключено, что Соня несколько сгущает краски.

И в то же время меня не оставляют сомнения. Я не забывал жрецов, которые были готовы спалить дотла весь город только чтобы насолить своим врагам. И не забыл реакции одарённых, которым было плевать на случайные жертвы. В конце концов, чтобы быть чудовищем, совсем необязательно выглядеть, как брызжущий слюной маньяк. Перед моими глазами пример Бронса. Выглядит он, как вполне адекватный, спокойный мужчина, умный и расчётливый. Что не мешает ему быть чудовищем, каких поискать.

Да только мне-то что со всей этой информацией делать? Записываться в пацифисты и всеми силами дистанцироваться от любых конфликтов? Кто же мне даст. Просто отмахнуться? И в какой-то момент осознать, что победивший дракона сам стал драконом? Смириться с тем, что кто-то должен выполнять злую, грязную, кровавую работу? И постоянно смотреть на себя со стороны, стараясь избегать простых путей?

— Хотел немного посидеть в тишине, — признался и я, улыбнувшись, добавил, — А ещё не хотел выслушивать нотации Ино.

— Сиры Ино! — возмущённо поправила меня Ария.

Я не мучаюсь моральными терзаниями, это не высосанные из пальца интеллигентные переживания по пролитой слезинке ребёнка. У моих размышлений совершенно приземлённые причины. Кровь начала литься до меня, продолжит и после. Я хочу быть уверенным, что делаю всё правильно. Что после меня не останется тысяч таких, как Ария. Девочка, ставшая сиротой просто из прихоти одного ублюдка. Бронс при его власти должен думать другими категориями, другими масштабами. Так какого чёрта он спускает всю свою власть, все ресурсы и влияние на месть за юношескую обиду?

— А ещё не хотел выслушивать нотации сиры Ино, — прилежно повторил я.

Девочка насупилась ещё больше:

— Сира воспитывает в нас прилежание и прививает нормы поведения. Ты не можешь просто сбежать по своей прихоти! Такое поведение недостойно!

Я потрепал Арию по голове, вызвав у девочки удивление.

— Эй! Не подлизывайся тут ко мне!

Но руку мою убирать и не пыталась.

— Не волнуйся, я знаю всё, что хочет сказать сира Ино.

— Тогда почему ты самовольно ушёл с приёма?

— Потому что я был там лишним, — ответил правду.

Ария нахохлилась:

— Это всё ерунда! Если тебя взяли на приём, значит, ты должен был там находиться!

Киваю:

— Да. В качестве тумбочки или вешалки. Чтобы на меня можно было посмотреть и при необходимости повесить вещи.

— Като!

— Что?

Девочка вскочила, чтобы казаться выше меня.

— Своим недостойным поведением ты мог уронить честь рода Минакуро!

Это даже забавно.

— Каким образом? — спрашиваю, и мне искренне любопытно, как она ответит.

— Недостойным поведением! — повторила девочка.

— Недостойным кого? Каким образом? Что ты понимаешь под достоинством?

Она замешкалась, но лишь на секунду:

— Под достоинством я понимаю правильное поведение, с которым ты несёшь честь своих предком и рода!

Я грустно вздохнул:

— Да? А я под достоинством понимаю защиту своей семьи от угроз. Ты не считаешь это достойным?

Ария стушевалась.

— К-конечно! Это тоже достойный поступок! Но...

— Ты видела, что я делал на этом твоём приёме?

— Н... Ну... Ты...

— Я подпирал стену, сестрёнка. Я просто стоял там, чтобы в меня могли потыкать пальцем. Чтобы у этих достойных людишек появилась новая тема для разговора. Знаешь, что я видел? Я видел болото с жабами. Жабами, мечущими бисер и важно надувающими щёки. И квакающими, квакающими, квакающими. Что я мог полезного для рода Минакуро там сделать? Что полезное я мог сказать? Я незнаком с проблемами нашей семьи, за этим надо идти к мессире Серсее. Вот кто полезен для рода Минакуро. А я сделал то, что мог. Принёс пользу там, где мог принести. И потому выслушивать очередную лекцию о том, как важно ходить и важно надувать щёки, чтобы другие жабы на тебя посмотрели, я слушать не хочу. И я там был такой не один. Сидел там такой мужик на троне. Старый и уставший. Смотрел на всё это болото, на этот гадюшник, и хотел убраться оттуда подальше. Но он не мог, потому что слишком важен. Без него жабы не поверят, что они такие важные и не просто так раздувают щёки.

Ария снова села. А я проклял себя за длинный язык.

— Извини. Что-то я разошёлся.

— Папа говорил что-то похожее. Не при мне. Когда ругался, думая, что я не слышу, — поделилась Ария.

Выговорился блин.

— Всё не так плохо на самом деле. Я думаю, какая-то польза от всего этого есть. Просто не хочу быть декорацией. Не знаю насчёт остального, но я точно трачу там время напрасно, без пользы для себя, и без пользы для рода. Ладно бы я был страшно крутым и могущественным одарённым, тогда да, моё присутствие имело бы смысл. А так...

Ария улыбнулась:

— Ты спас Соню! Так что ты страшно крутой одарённый! Не сомневайся!

Её заявление было столь неожиданным, что я невольно рассмеялся, и Ария мой смех поддержала.

— Значит, самый крутой?

Она кивнула:

— Ага! И даже сира Ино сказала, что каждой девушке хочется побыть принцессой, ради которой будут совершать подвиги! Вот так!

— Да, пожалуй, что так, — согласился я. — Наша снежная королева снизошла до благодарности, а это много значит.

Сестра не поняла:

— А почему снежная королева?

Я удивился:

— Ты не читала эту сказку?

История о снежной королеве в этом мире была, хотя и совершенно отличная от сказки из моего прошлого мира. Но точно была.

— Нет. Расскажешь?

— Эм... Почему бы и нет...

В конце концов, я всё равно под домашним арестом. Так почему бы и не рассказать.

Сказки этого мира имели, естественно, свой колорит. Старые сказки, придуманные ещё до Тёмных веков, были пожёстче и в то же время попроще. А для сказок нового времени стали нормой одарённые. Да и мир этот ещё не был полностью изучен, позволяя фантазировать о неоткрытых землях. Сказка о Снежной Королеве была как раз из таких. Далёкая суровая снежная страна, в которой жили суровые люди, оседлавшие, здесь я в первый раз долго хихикал, медведей и лосей. Хотя встречал я версию, где вместо медведей были северные варги. В общем, правил там суровый король, у которого была дочка. Кто был мамой — история умалчивает, не иначе какая-нибудь медведица. И однажды во время охоты король погиб, и девочка стала королевой. И владела она суровыми способностями обращения со льдом, но была неописуемо красива, однако же, холодна со всеми. Но всё же нашёлся суровый герой, сумевший покорить холодное сердце. В одной версии. В другой снежная королева стала взрослой, родился у неё сын или дочь. Опять неизвестно от кого, подразумеваем медведя. И вот этот сын или дочь отправились в южные земли, чтобы посмотреть мир. А снежная королева захотела всё вернуть на свои места. Для Арии я использовал вариант с героем и любовью, потому что другая версия была слишком перегружена и с невнятной моралью, на мой взгляд.