Вопросительно приподнимаю бровь:

— Да? Тебе его вот так дали почитать?

Шон насупился. Я примирительно поднял руки:

— Извини. Я понимаю, что это для тебя личное, поэтому некоторые... ограничения... — я сделал неопределённый жест. — Можно обойти, так сказать. Мы друг друга поняли. И что было в этом отчёте?

Что может разузнать этот доморощенный Эркюль Пуаро? Ориса убил не я, в этом направлении мне бояться нечего. Если он узнает, что убийца — Минакуро? Начнёт искать причину? И как далеко зайдёт? Демоны! Ну почему ещё и он свалился на мою голову?! Как будто без него проблем не хватает!

— Мой отец умер от потери крови. От ран, полученных в бою со жрецами. Но никто не проводил анализа полученных им ран. Зато несколько других тел попали на медицинскую кафедру. Мой... друг изучил раны по моей просьбе. Раны на теле юстициариев свидетельствуют о попадании под заклинание Пульс Игаура. Такие же следы на телах погибших жрецов. Кто-то третий атаковал и тех и других.

Я вздохнул.

— Так. А ты не торопишься с выводами? Пульс Игаура действует не на всех. Если часть жрецов продолжали сопротивляться и под его действием, на юстициариях остались бы характерные раны, верно?

Он чуть улыбнулся:

— Ты знаешь и о заклинании. И о том, кто его ставил, верно?

Подловил. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Вернулся официант, принеся наши заказы. И, видя напряжённую атмосферу, осторожно спросил:

— Хотите вина?

Вопрос был адресован Шону, но ответил я:

— Нет, не нужно. У нас важный разговор. Не беспокойте нас некоторое время.

Мужчина поспешил удалиться. Я кивнул:

— Знаю. Его ставила моя мать. Они с моим отцом помогали вытащить меня из лап жрецов.

Лицо Шона озарила догадка:

— Два тела, ушедших без документального сопровождения! Так они... Оу... — он снова смутился. — Сочувствую.

— Спасибо, — кивнул.

Он сумел кое-что узнать и понять. Наверное, вырастет отличным детективом. Если, конечно, вырастет. Потому что он суёт свой нос в очень опасное дело.

— Ты знаешь, кто их убил?

— Знаю. Жрецы.

Шон нахмурился:

— Этого не может быть. Следы боя не соответствуют. Жрецов победили. Всех. Ещё в этом раздолбанном сарае. Судя по положению тел, юстициарии уже уложили раненых и готовились возвращаться в город. Но кто-то им помешал.

Я нахмурился.

— Хочешь сказать, что мои родители напали на юстициариев? На твоего отца?

Как только о нём узнает Бронс, парню конец. Как бы его отвлечь на что-нибудь другое?

— Нет, — Шон тяжело вздохнул, опустив взгляд. — Я не знаю. Но хочу это выяснить. Там был кто-то ещё. Кто-то, кто добил раненых. — он вновь твёрдо посмотрел мне в глаза. — Раны на некоторых телах. Их добили без всякого сопротивления. Контрольные удары нанесены ещё живым людям.

Бронс, халтурщик. Не мог нормально замести все следы. И что мне ответить? Куда направить его неуёмную энергию?

— Когда я очнулся, — начал я. — Надо мной была женщина. Целитель, видимо. Я не разглядел её в подробностях, но... Попробую рассказать, что помню.

И я выдал описание. Такое описание, по которому найти целительницу, сопровождавшую Бронса, можно только случайно.

— Извини, но это всё, что я помню.

Шон кивнул, начав вяло ковыряться в своей тарелке.

— Понимаю. А тела... Кхм. Тела твоих родителей? Ты знаешь, где они?

Я кивнул:

— Знаю. В склепе.

— Опечатывание уже провели?

— Что? — не понял я.

Шон оживился:

— Опечатывание. Тела не опечатывают сразу. К ним можно попасть. Ты... Ты мог бы провести моего друга в склеп? Чтобы изучить раны?

Я вновь мысленно выругался. На этот раз без изысков. Максимально грязно.

— Нет!

— Но...

— И дело не в почтении к погибшим! — громким шёпотом начал я. — Это территория Рода! Постороннему просто так туда не попасть!

Но Шон мне возразил:

— Если ты приведёшь друга — защита его примет.

— Забудь об этом! — отрезал я. — Я дал тебе описание. Это всё, чем я могу помочь. Точка!

Новый день с самого утра несколько выбился из привычного распорядка. Время, предназначенное для физических упражнений и завтрака, было отнято внезапной гостьей.

— Мессира Серсея, — уже выучив некоторые основы этикета, я должным образом поклонился.

Женщина тепло улыбнулась:

— Доброе утро, Като. — её вежливая улыбка была привычной маской опытного политика. — Вынуждена лишить тебя завтрака. Твоя маленькая проблема требует обследования, а это стоит делать на пустой желудок.

О да, «маленькая проблема», как же. Моей «маленькой проблемой» был ритуал, проведённый жрецами и лишающий меня возможности нормально пользоваться даром. Я давно ждал этого момента, Василий на прямой вопрос лишь сказал, что скоро этим займутся.

— Я готов, мессира.

Одобрительно улыбнувшись моему энтузиазму, она кивнула:

— Тогда одевайся и идём.

Серсея вернулась в коридор общежития, давая нам с Момо собраться. Толстяк проглотил язык, как только узнал старейшину, и сейчас всё ещё сидел пришибленный. Не понимаю я этого подобострастия, но тормошить парня не стал, быстро одевшись.

— Я готов, — повторил, выходя в коридор.

— Давай пройдёмся, — одарённая кивнула в сторону выхода.

Шли мы молча. Дети, завидев столь важную персону, одну из старейшин Рода, спешили убраться с пути. Либо приветствовали и кланялись, если сбежать не успевали. Это даже немного забавляло. Лишь когда мы покинули корпус и вышли в парк, Серсея заговорила.

— Как ты себя чувствуешь? Получается освоиться?

А что я мог ответить на такой вопрос:

— Да, постепенно привыкаю.

— Это хорошо. Но у тебя не получилось завести друзей. Что-то мешает?

За мной столь пристально наблюдают? И да, мешает мне несущественная деталь. Я для них чужак.

— Я пока не стремлюсь с кем-то сближаться настолько, — и, понимая, что такой короткий ответ приведёт только к новым расспросам, продолжил. — Я ещё только присматриваюсь к окружающим. Для меня дружба имеет своё значение, мессира.

— Понимаю, — Серсея держала ровный доброжелательный тон. — На улицах, где ты раньше жил, дружба значила очень многое, наверное. И всё же сейчас ты в кругу семьи. У тебя могут быть противоречия с другими детьми, но помни — любой Минакуро встанет на твою защиту, если угроза будет исходить из-за пределов рода. И противоречия внутри семьи никогда не станут серьёзными конфликтами.

Это всего лишь слова, к сожалению. Люди в храме, как бы я ни относился к самим жрецам, были куда более искренними, открытыми. Пусть с помощью Джейн, но ребята в храме куда быстрее стали мне друзьями, чем Минакуро.

— Я это запомню, мессира. Всё ещё не верится, что я один из вас. Но я очень ценю всё, что род делает для меня.

Не знаю, удовлетворил её мой ответ или нет.

— Да, твои успехи в учёбе радуют, — кажется, голос стал мягче. — Жаль, что Геральт и Айна не увидят этого. Понимаю, ты даже не успел с ними толком познакомиться. Для тебя они всё равно что чужие люди.

А теперь в голосе прозвучала горечь. Старейшина производила впечатление женщины, искренне переживающей о членах своей семьи. Кроме неё род Минакуро в Совете старейшин представляли ещё два одарённых и глава рода. Последнего, Минакуро Акихико, я в глаза не видел, он проживал в столице.

— Да, мне жаль, что я не успел с ними познакомиться, — согласился я. — Я могу судить о них только по рассказам других.

Изображать горечь непросто. Лучше не злоупотреблять актёрской игрой, не верю я, что смогу бесконечно водить здесь всех за нос.

— Кем он был? Я знаю лишь, что он был рыцарем... и всё, — осторожно спросил я.

Серсея остановилась, посмотрев куда-то в сторону. Я проследил её взгляд. Отсюда можно было увидеть... Не знаю, как это назвать. Коттеджный посёлок? Если большая часть взрослых членов рода жила в многоквартирных домах, то часть семей удостоились такой роскоши, как личный особнячок. Маленький, на несколько комнат и участком в пару квадратных метров земли. Но личные дома. И, похоже, в сторону одного из домов смотрела Серсея.