Вместо имени Майи на рисунке горы Рэм написал мое.

Служитель в отеле передал мне сообщение от Ашока, которое оператор переврал настолько, что в нем невозможно было ничего понять. Я позвонила ему, чтобы выяснить, что он все-таки хотел сказать, но помехи на линии на этот раз были просто чудовищные, и я отказалась от своей затеи.

– Надвигается муссон, – разъяснил мне оператор, когда я возобновила свои попытки, жалуясь на плохую работу связи. – Неужели вы рассчитываете, что телефон будет работать идеально и при наступлении конца света?

Затем уже более спокойным тоном он объяснил, что кабели у них прокладываются не по специальным трубам, а это значит, что во время сильных ливней вода просачивается вовнутрь и повреждает, а иногда и полностью разрушает линии связи.

Было уже слишком поздно звонить по тому номеру «Общества Тилака», который мне дал Рэм, а связь со студией Калеба Мистри прервалась в тот же момент, как только я туда дозвонилась. Так что расспросить режиссера о том «Циклоне», которым он поделился с Проспером, я не сумела.

История, в которую меня затягивали последние события, все больше напоминала несколько писем, написанных отцом, когда он узнал о моем увлечении бурями.

"Характеристики любого потока определяются достаточно легко и точно до тех пор, пока он остается спокойным, – писал отец. – Мы наносим на него серию точек, именуемых «аттракторами» и играющих роль магнитов, которые привязывают его активность к фиксированной орбите. Но как только внутри потока возникает беспорядок – турбулентность любого типа, будь это водопад, море, циклон, – точному знанию приходит конец.

Турбулентность по сей день остается одной из самых сложных проблем науки. Из-за нее упомянутые мною фиксированные точки теряют свою способность аттракции. Вместо этого перед нами то же самое ограниченное пространство, заполненное хаотически движущимися стрелками компаса.

Или представь себе субмарину, плывущую по Индийскому океану, которой управляет совершенно анархическая команда, принявшая твердое решение ни разу не повторять однажды пройденный путь и даже не пересекать его. Ведь если бы это пересечение произошло, субмарина оказалась бы затянута на правильную траекторию. Чтобы этого не случилось, ее расчетный курс становится бесконечно длинным и представляет собой серию хаотических петель и спиралей, которые, однако, со временем также выстраиваются в определенную структуру, именуемую «Странным Аттрактором».

Я отвечала отцу:

«Не подрывает ли открытие этих хаотических структур основы твоей индуистской веры в жизнь как серию постоянно повторяющихся циклов?»

Он написал в ответ:

«А не подрывает ли это открытие основ твоего атеизма?»

"Каким образом возможно бесконечное количество траекторий в ограниченном пространстве? – писала я.– И если нет повторений и пересечений, то как же возможно формирование определенной структуры?"

"Странных структур. Физикам так же трудно бывает поверить в Бога, – отвечал он.– Но вспомни Эмерсона, писавшего, что если мы не встречаем богов, то только потому, что не впустили их к себе".

"Я не думаю, – был мой ответ,– что можно использовать Бога для оправдания тех своих поступков, которые оправдать невозможно, заявляя, что они составляют часть некой более обширной структуры".

Между строк мы оба читали следующее: У тебя был выбор, отец.

После этого мы не переписывались несколько лет.

В этих смертях хиджра был элементом того, что отец называл «странной аттракцией». Стоило мне зафиксировать точку на компасе, стрелка начинала отклоняться, и появлялся новый набор точек. Я никак не могла установить, в каком же направлении находится север.

Прогноз погоды по телевидению прервал мои размышления. Из-за помех изображение двоилось, наделяя ведущего силуэтом мистического двойника.

– ...к нам поступили сведения из самого авторитетного метеорологического центра Индии, из Тривандрума, столицы штата Керал, где руководитель лаборатории, занимающейся изучением муссонов, сегодня официально заявил, что муссон наконец приблизился к берегам субконтинента. После обычных сильных порывов юго-западного ветра скоростью в сорок узлов, классической прелюдии муссона...

Ожидалось, что муссон достигнет Бомбея через четыре дня. После второй банки пива Проспер и его дружки стали мне казаться строем дождевых облаков при муссонном фронте – феномен, известный как «условная нестабильность второго типа». Теперь мне нужно было нечто такое, что могло бы нарушить эту нестабильность. Я вспомнила одно лето, когда муссонные облака были ясно видны в течение нескольких дней кряду, но дождь так и не шел. Жара усиливалась, люди стонали под ее тяжестью.

– ...Два дня назад в деревне Вилаппилсала повесилась тридцатидвухлетняя женщина, привязав сари к балке на веранде дома, – сообщил телекомментатор. – Когда ее нашли, она висела на расстоянии всего пяти сантиметров от земли. Соседи заявляют, что ее довел до этого муж своими придирками, сам доведенный почти до безумия нестерпимой жарой. Муссонное безумие нарастает также и в северных районах...

Говорят, был такой заклинатель дождя, который прославился тем, что прекратил засуху, посылая электронные импульсы в атмосферу в течение десяти минут через каждые три часа. Это заняло у него одиннадцать дней, но в конце концов ему все-таки удалось вызвать муссонную бурю, которая размыла дороги и нарушила энергоснабжение в нескольких районах на целую неделю.

– ...Пять человек погибли сегодня в ходе уличных беспорядков в Пенджабе, а в городке Амрели, известном своим производством высококачественного арахисового масла, в результате столкновений местных лавочников со своими конкурентами погибли трое и шестеро тяжело ранены.

В Керале различные способы вызывания дождя были обычным делом. Мой отец знал одного летчика по имени Кришна. Тот летал на своей «Дакоте» к дождевым облакам и посыпал их порошком из мыльного камня и соли. Вся эта белая пыльцеобразная смесь изверглась им из «брюха» самолета в лоно облаков.

Как-то вскоре после того, как Кришна отправился в один из своих полетов, я подслушала разговор нашего садовника с приятелем. Это было в тот недолгий период, когда я понимала язык малайяли. К тому времени, когда шесть лет спустя я вернулась туда снова, я уже полностью потеряла все свои прежние детские знания так же, как теряют молочные зубы. В памяти сохранилось всего несколько слов и фраз.

– Опять полетел этот трахалыцик облаков, – сказал наш садовник.

– Как ты думаешь, на этот раз он способен к оплодотворению? – спросил его приятель.

– О да, – ответил садовник, постучав пальцем по носу, – старина Кришна нюхом чует набрякшие облака, словно созревшие плоды манго. Но, конечно, доля риска всегда есть.

Риск заключался в возможности спутать темные дождевые облака с опасным грозовым фронтом. Одна подобная ошибка – и самолет могло засосать в спираль из грозовых облаков с очень низким давлением внутри. За несколько секунд он пролетел бы тысячи футов, вышел бы в верхние слои, где воздух представляет собой вздыбившийся мальстрем из кристаллов льда, заряженных статическим электричеством.

– Все равно что трахать разъяренного быка, – заметил садовник.

Генри Пиддингтон предлагал три способа управления кораблем в случае приближения тропического циклона. Первый состоял в обычном бегстве от него, стремлении избежать любых столкновений. Второй – в лавировании вокруг опасного центра. Третий представлял собой странное и необычное решение для мореплавателей того времени: воспользоваться бурей, чтобы увеличить собственную скорость. Совет состоял всего из нескольких слов: изучите бурю, правильно истолкуйте все ее характеристики, а затем, воспользовавшись прозрачными карточками, прилагавшимися к книге Паддингтона, начертите ее курс и, «если позволяют обстоятельства, плывите этим курсом».

Плыть на гребне бури, как в серфинге, – вот верх искусства. Моя главная трудность заключалась в том, что я потеряла прозрачные карточки, предоставлявшиеся Пиддингтоном.