Бараканд, словно испытывая своего ученика, склонился ещё ближе – так, что между золотистой полусферой его глаза и лицом принца осталось каких-нибудь два фута. Драонн слегка отшатнулся, но заставил себя не отвести взгляда. Он смотрел прямо в чёрный зрачок, видя в нём своё отражение. Это отражение внезапно стало уплывать, словно проваливаться в чёрную бездну. Тошнота сдавила горло Драонна, но он продолжал глядеть в эту пугающую глубину, словно и сам проваливаясь туда следом.

– Хорошо! – удовлетворённо проговорил Бараканд, поднимая голову. – Первый урок ты усвоил. Но не гордись собой прежде времени! Это – сущий пустяк в сравнении с тем, что тебе предстоит.

– Я готов ко всему, – принц стряхнул с себя наваждение орлиного ока и больше не чувствовал себя падающим в бездонную пропасть.

– Увидим! Но прежде скажи – ради чего ты здесь?

– Чтобы стать мессией и спасти свой народ.

– Нет.

– Почему нет? – воскликнул Драонн.

– Я читаю в твоём сердце, и знаю, что ты пришёл не за этим.

– Я хочу стать великим магом!

– Нет.

– Я хочу быть властелином мира, – Драонн растерялся, не зная, что хочет услышать от него Бараканд.

– Нет.

– Я хочу быть твоим учеником.

– Нет.

– Я хочу мести! – яростно бросил Драонн и по собственным ощущениям понял, что именно это и было правдой. Именно это чувство привело его сюда.

– Помни об этом всегда! – удовлетворённо склонил голову орёл. – Фокусируйся на этом чувстве, оно придаст тебе сил. А сил тебе потребуется очень много. Запомни, мне совершенно неважно – почему ты пришёл ко мне. Для меня главное, чтобы исполнил то, ради чего я создал тебя. Ты должен быть предельно собран, готов на любые жертвы. И если месть – это то, что движет тобой, то пусть будет так! Лишь бы она помогла тебе добиться результата.

– Я готов на всё ради неё!

– Лишь это мне и нужно. Теперь спи, а завтра начнём.

Драонн оглянулся вокруг – здесь не было ничего, что напоминало бы жилище, или пещеру, или хотя бы нору. Он ничего не спросил, понимая, что орёл лишь в очередной раз рассмеётся над ним. Что ж, ночевать прямо на камнях ему было не привыкать. Не предложил Бараканд также ни пищи, ни воды, но и здесь принц готов был потерпеть – он уже свыкся с постоянной сосущей болью в животе и распухшему от жажды языку.

Орёл, тяжело оттолкнувшись от земли, взлетел. Ветер от его крыльев сбил Драонна с ног, но он тут же поднялся и глядел, не отрываясь, как Бараканд, отталкиваясь мощными толчками от морозного воздуха, вздымался всё выше, покуда вновь не исчез за покровом окружавших Пик облаков.

Драонн улёгся у самого подножья одинокой скалы, привычно прижавшись к ней, чтобы защититься от ветра. Но это не помогало – здесь ветер дул словно ото всех сторон сразу. Кроме того, чёрный камень излучал прямо-таки пронизывающую стужу, так что принц отполз от него подальше. Радостное предвкушение грело его изнутри. Сегодня – последняя ночь принца Драонна Доромионского! Завтра начнётся новая эра! Впервые за долгие месяцы Драонн уснул почти сразу же, как сомкнул глаза.

***

– Несмотря на то, что тело твоё готово перешагнуть условности, не позволяющие другим мужчинам твоего племени владеть магией, разум твой к этому не готов. Слишком глубоко в нём укоренилась вера в невозможность этого, и как бы ты не старался, ты не вытравишь её оттуда. И никто в мире не смог бы сделать это. Никто, кроме меня.

Драонн сидел на привычном уже пронизывающем ветру и внимал Бараканду, ради него вновь спустившегося вниз из своих горних высей. Он так и не поинтересовался – не хочется ли принцу пить или есть, а сам Драонн на эту тему не заговаривал. В общем-то, в этом плане ничего не изменилось – ему по-прежнему хотелось и пить, и есть, но это, похоже, никак не ухудшало его самочувствие.

– Мне придётся вмешаться в твою сущность и изменить её, – продолжал орёл. – Лишь изменившись, ты будешь готов.

– Но, изменившись, я перестану быть собой? – с беспокойством спросил Драонн.

– Разумеется, в некоторой мере.

– Но буду ли я помнить всё, что со мной случилось? Буду ли помнить – кто я такой?

– Вне всякого сомнения. Твоя память останется при тебе.

– Это хорошо, – с облегчением вздохнул Драонн. – Я хочу помнить всё.

– Не думаю, что тебе-обновлённому будут столь важны те воспоминания, о которых ты сейчас так переживаешь. Но они останутся с тобой.

– Это всё, что мне нужно знать. Я готов.

– Не всё так быстро, – усмехнулся Бараканд. – Трансформация будет долгой. Сразу предупрежу, что тебе придётся практически умереть, чтобы затем уже возродиться в новом качестве.

– Ты заморишь меня жаждой и голодом? – невольно вздрогнув, спросил Драонн.

– Не только. Главным образом, я лишу тебя магии, которая сейчас питает тебя. Твои головные боли, твои припадки, твоя бессонница – всё это было не случайностью. Так твой организм перестраивался с восприятия того возмущения, что было привычно ему сызмальства, на магию Эллора, мою магию. Уже это отчасти подавило в тебе нынешнюю ипостась, но теперь я изолирую тебя и от этой магии, и без неё ты долго не проживёшь.

– Что ж, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь… – Драонн пытался говорить спокойно и даже равнодушно, но тело его била крупная дрожь.

– Я знаю, что делаю, – заверил Бараканд.

Последующие дни слились для Драонна в один мучительный ужасный день. Его терзала жесточайшая боль во всех членах и органах, его ломали судороги, его рвало наизнанку. Обезумев от боли, Драонн грыз камни, ломая зубы и даже не чувствуя этого – настолько его сознание было заполнено другой, всепоглощающей болью.

Через какое-то время боль сделалась глуше и дальше. Драонн понял, что умирает. Теперь его сознание было уже не здесь, на этой каменистой пустоши. Лиррийский принц словно завис в какой-то багровой пустоте. Она, будучи пустотой, при этом казалась густой, словно кровавая патока. Она текла мимо него нестерпимо горячей лавой, сжигая не плоть, которой уже не было, а душу Драонна, его мысли. Боль вернулась, и была ещё нестерпимее, чем прежде.

Если бы было можно – он бы сдался, лишь бы прекратить эту пытку. Более того – он беззвучно вопил, надрываясь и захлёбываясь этим криком, он умолял Бараканда оставить его в покое, дать ему просто умереть. Но великий Орёл если и слышал, то никак не реагировал на эти вопли-молитвы.

Наконец растворилась и багровое варево. Казалось бы, с ним должна была исчезнуть и боль, ведь ничто больше не опаляло его. Однако теперь вокруг была звенящая пустота, наполненная пронизывающим, ослепительным светом. Он в самом деле пронзал каждую клеточку Драонна, словно растворяя его в себе. И это снова было ужасно больно, и принц снова пытался кричать, но никакой звук не мог пробиться сквозь неистовую лавину этого света.

Сколько это продолжалось – Драонн не представлял. Может быть, одну секунду, а может – тысячу лет. Когда свет наконец исчез – просто погас, оставив после себя непроницаемую тьму – принц замер, в ожидании новой пытки. Но тьма оказалась благосклонна к тому, что когда-то было Драонном Доромионским, а теперь – лишь песчинкой в бесконечности. Вместе с тьмой пришло столь долгожданное забвение и освобождение от боли…

***

После той обжигающей пустоты, в которой побывал Драонн, каменистая пустыня вокруг Одинокого Пика казалась вполне уютным местом. Он по-прежнему лежал на камнях, забрызганных его же кровью, но боли не чувствовал. То ли её не было вовсе, то ли в сравнении с тем, что он пережил, она была попросту незаметна. Главное – он жив, а значит у Бараканда всё получилось. Во всяком случае, Драонну очень хотелось так думать.

Самой гигантской птицы поблизости не было, однако принц не сомневался, что вскоре тот спустится с вершины, чтобы полюбоваться на своё творение. Так и вышло. Не прошло и четверти часа, как его накрыла крылатая тень.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Бараканд, хотя в голосе, звучавшем в голове Драонна, не было и толики заботы или беспокойства.