– Сейчас – хорошо. Но до того…

– Это вполне объяснимо. Ничто живое не может выносить отсутствие возмущения. Нити возмущения – ткань, плоть бытия, и лишиться их в тысячи раз хуже, чем лишиться разом пищи, воды и воздуха. В некотором смысле мы – и есть возмущение. Точнее, я-то являюсь возмущением в прямом смысле, но и всё сущее в Сфере тоже в немалой степени состоит из этих незримых нитей – даже эти камни. Когда я изолировал тебя от этих потоков – стала гибнуть не только твоя плоть, но и твоя душа.

– Ужасные ощущения… Почему маги не используют подобного? Ведь это куда страшнее и эффективнее любой их боевой магии?

– Если бы могли, обязательно использовали бы, – надменно усмехнулся Бараканд. – В этом мире нет другого существа, способного на такое. Да и я могу лишь потому, что готовился к этому многие тысячи лет.

– А я так смогу?

– Ты не проживёшь достаточно долго, чтобы научиться. Да тебе это и ни к чему. По меркам смертных этого мира ты и так будешь одним из самых могучих колдунов. Поверь, твоего могущества хватит тебе для всего, что ты только сумеешь вообразить!

– Для всего? – Драонн пытался было вскинуть голову, но понял, что не может пошевелиться. – И я смогу воскресить мою семью?

– Во всей Сфере нет силы, способной воскресить умершее. Белый Мост можно пройти лишь в одну сторону.

Трудно сказать, насколько Драонн был разочарован ответом. Точнее, трудно сказать, в чём крылось зерно этого разочарования – в том ли, что он не сможет вернуть родных, или же всё-таки в том, что у его могущества всё-таки будут вполне зримые пределы?

– Почему я не могу даже шевельнуться?

– Я выжал из тебя всё возмущение, оставив лишь одну каплю, которая отделяла тебя от полной смерти. Теперь ты вновь наполняешься уже возмущением Эллора, но это процесс медленный. Чуть позже я стану вкачивать в тебя магию, но пока делать этого нельзя – ты можешь погибнуть. Придётся тебе какое-то время полежать так. Но не беспокойся – это время не будет потрачено впустую. Я начну твоё обучение прямо сейчас, но для этого придётся погрузить тебя в транс. Будь готов к тому, что ближайшие месяцы ты проведёшь вне пределов этого мира.

***

Драонн находился на вершине горы. Это был не Одинокий Пик, а самая обычная гора, если, конечно, не брать в расчёт то, что единственные известные Драонну горы – Анурские – были гораздо и гораздо ниже. Здесь же, насколько хватало взгляда, простирался величественный горный хребет, где многие горы потрясали своими размерами.

Та, на которой оказался Драонн, имела весьма острую обломанную вершину, так что она представляла собой небольшую площадку примерно три на шесть футов, покрытую льдом и снегом. Насколько принц мог судить, он находился примерно в двадцати пяти тысячах футах над землёй. Здесь дул очень сильный ветер, а воздух был разрежен так, что Драонн никак не мог вдохнуть полной грудью. Кожу покалывало изнутри будто мириадами маленьких иголок.

– Где мы? – спросил он, хотя орла поблизости не было.

– Какая разница? – последовал ответ. – Всё это – лишь в твоём сознании. Но если тебе всё же это важно – мы в горах Западного Эллора.

– Здесь очень красиво.

– Эллор куда больше и разнообразнее Паэтты.

– Здесь живут люди, или лирры, или гномы? Или вообще какие-то разумные существа?

– Не считая тех, что приплывают из-за океана, разумных существ на Эллоре нет. Это то, чем я должен был расплатиться за своё могущество. Будь здесь люди или лирры – стал бы я выстраивать столь сложную комбинацию с тобой?

– А драконы? – Драонн пропустил мимо ушей довольно обидные слова, ведь они были справедливы. – Правда ли, что на Эллоре водятся драконы?

– Правда, – подтвердил Бараканд. – Здесь, в горах.

– Я увижу их?

– Мы в твоём сознании, – напомнил незримый орёл. – Если нужно – я могу заполонить драконами всё небо. Посмотри направо.

Драонн повернул голову и внезапно увидел чешуйчатую крылатую тварь всего в каких-нибудь сотне ярдов от него. Солнце заставляло зелёную чешую переливаться разными цветами.

– Они не так велики, как у нас рассказывают… – с лёгким разочарованием проговорил принц.

Действительно, от кончика хвоста до носа дракон едва ли был длиннее тридцати футов, при том, что хвост у него был довольно длинный. Перепончатые крылья в размахе тоже были порядка сорока футов – много, но в каноническом труде Байлинти – единственного общепризнанного исследователя восточного побережья Эллора – упоминались драконы, каждое крыло которого было не меньше пятидесяти футов в длину.

– Сомневаюсь, что кто-то из жителей Паэтты когда-то видел настоящего дракона. Даже этим тварям трудно пересечь Серединную Пустошь. Разве что когда-то здесь в горах были проблемы с пропитанием… Ну даже если кто-то действительно видел дракона, то уж конечно затем как следует приврал.

– А они действительно изрыгают пламя?

– Конечно нет. Драконы – изначально магические существа, но не настолько. Хотя если тебе захочется, то позже ты сможешь вывести таких драконов, какие тебе представляются – громадных и огнедышащих.

– Всё это будет в моих силах? – радость наполнила грудь принца.

– Может быть, лет через тысячу.

– Я хочу поскорее начать обучение! – с нетерпением воскликнул Драонн, и тут же устыдился этого порыва, почувствовав, что сейчас он похож на маленького мальчика, нетерпеливо ожидающего подарков на свой день рождения.

– Твоё рвение похвально, но в тебе ещё слишком много прежнего Драонна. Тебе следует выучиться терпению и взвешенности. Именно эти черты отличают великого мага от площадного фокусника. И именно этому я буду учить тебя в первую очередь.

Поначалу обучение оказалось неожиданно скучным и, на первый взгляд, совершенно не относящимся к магии. Орёл учил сосредотачиваться на чём-то, пытаясь проникнуть в самую суть его, мысленно разложить на составляющие.

– Что ты чувствуешь? – то и дело спрашивал он, и долгое время Драонн не находил ответа, который бы удовлетворил строгого учителя.

– Я чувствую, будто меня окружают сотни колокольчиков, которые тихонько звенят, – наконец ответил он.

– Ты чувствуешь возмущение. Ты и прежде чувствовал его, как слепцы чувствуют звёздный свет. Но теперь всё будет иначе. Когда ты сможешь отделить звон одного колокольчика от всех прочих, когда ты будешь точно знать, как заставить именно его звучать громче остальных – тогда ты станешь магом. Со временем я вкачаю в тебя столько силы, что эти колокольчики обратятся огромными колоколами, от звона которых будет содрогаться земля. Тогда ты станешь великим магом. Однажды, возможно, ты сумеешь создать новые колокольчики и заставить замолкнуть существующие. Тогда ты станешь тем, кого я хотел создать.

И Драонн очень старался. Бараканд практически никогда не ругал своего ученика, когда у того что-то не получалось, и совсем никогда его не хвалил, но всё же лиррийский принц понимал, что учитель, кажется, вполне доволен тем, как идут дела. Драонн уже и позабыл, что он находится в мире грёз. Для него вполне естественным было, что солнце могло то часами зависать на одном месте, то, напротив, скакать по всему небу, словно безумное. Он не удивлялся и сменам обстановки, когда вместо заснеженного пика он вдруг оказывался на небольшом острове посреди океана, или в древнем сыром лесу. Драонну не нужны были еда, вода и сон, а редкие перерывы на отдых он использовал для глубоких медитаций, когда пытался проникнуть в самые основы мира, просочиться сквозь его материю, воочию увидеть струны возмущения.

Сколько времени прошло в реальности – Драонн не представлял. Когда Бараканд наконец объявил, что основные трансформации тела завершены и дальше принц может проходить обучение бодрствуя, Драонн очнулся всё в том же месте. Был жуткий холод, всё вокруг было белёсым – небо, камни, даже Одинокий Пик покрылся корочкой льда. Кажется, зима была в полном разгаре, и будь над пустыней тучи, они давно бы уже покрыли всё снегом. Но те облака, что по-прежнему скрывали вершину Пика, никогда не делились своей влагой с землёй, а других здесь не было.