К счастью, Ливейтин неплохо ориентировался здесь, поэтому решили до Тенедориона добираться не по дороге. По подсчётам старого воина до замка оставалось не больше часа езды. Главное – чтобы он не был осаждён, хотя Драонн сомневался, что красноверхие станут заниматься бессмысленными вещами. Скорее всего, они жгли и грабили только хутора, оставив замки императорской армии.

Действительно, чуть больше чем через час полоса леса внезапно оборвалась, предусмотрительно вырубленная хозяевами Тенедориона ещё поколения назад. Дальше, примерно в четверти мили, возвышались крепкие стены лиррийского замка. Пара ферм, находящихся неподалёку, также были сожжены, но сам замок, кажется, не пострадал. Мост был поднят, а ворота – закрыты.

Илиры не менее четверти часа внимательно осматривали окрестности, пытаясь заметить опасность, но здесь, кажется, было тихо. Рядом с Тенедорионом не было ни единой души. Наконец они рискнули выбраться из спасительной сени леса и медленным шагом, чтобы лишний раз не нервировать защитников замка, направили лошадей к воротам.

Их заметили, вероятно, почти сразу же. Острые глаза лирр уловили движение на стенах – несколько воинов наблюдали за ними. Вероятно, довольно скоро обитатели замка поняли, что к ним приближаются лирры, потому что никаких рожков или других сигналов тревоги не прозвучало.

– Кто идёт? – окликнули путников сверху, когда они подъехали на сотню ярдов ко рву.

– Принц Драонн Доромионский, – отозвался Драонн.

– Подъезжайте к воротам, – после небольшой заминки пришёл ответ.

Спустя десять минут четверо мужчин, один из которых прижимал к груди бесчувственную девушку, въехали во двор Тенедорионского замка. Сам глава дома уже ожидал их.

– Милорд, как вы здесь оказались? И почему в таком виде? – воскликнул принц Делийон.

– Я возвращаюсь из Кидуи в Доромион, друг мой, и мне нужны хорошие лошади вместо этих кляч, – Драонн спешился и обнял хозяина замка. – Прошу вас, примите эту девушку. Мы отбили её у работорговцев неподалёку отсюда. Позаботьтесь о ней.

Несколько слуг тут же с готовностью подхватили спасённую и осторожно понесли куда-то в дом.

– Что за глупости натворили вы там, в Кидуе? – вскричал Делийон, едва ответив на ритуальное объятие. – Принц Перейтен убил императора? Да как такое возможно?

– Принц Перейтен никого не убивал. Его подставили, чтобы развязать новую войну между нами и людьми. Вижу, вы здесь держитесь. Тяжело пришлось?

– Ещё бы! Все хутора в округе сожжены. Я потерял около тридцати пяти илиров – те, кто не успел укрыться в замке. Сидим теперь тут на осадном положении. Несколько дней назад ко мне наведались из Шедона – несколько судейских и четыре десятка солдат. Зачитали какое-то нелепое обвинение, якобы я состою в дьявол знает каком тайном обществе, и объявили, что я арестован. Требовали открыть ворота.

– И что же?

– Я сказал, что первый, кто приблизится ко рву ближе чем на три шага, будет истыкан стрелами. Они потоптались-потоптались и ушли, но обещали, что так этого не оставят. Вот теперь ждём гостей… Но что же там в столице произошло?

– Сперва скажите – есть ли у вас новости из Доромиона?

– Новостей нет, но говорят, что ваш домен красноверхие не трогают. Эти канальи, что пришли меня арестовывать, говорили, что якобы вы, милорд, чуть ли не в одиночку противостояли заговорщикам, и что чуть ли не вы лично арестовывали их всех.

– Всё это ложь. Я узнал о заговоре слишком поздно, и мне оставалось лишь, бросив всё, мчаться домой так быстро, как только я мог. Почти все мои илиры остались в Кидуе, и я боюсь, что участь их незавидна… Так что я теперь – беглец и преступник.

Как мы видим, Драонн старался не распространяться о том, что произошло, хотя не мог не понимать, что Делийон сгорает от любопытства. Но сказать правду он не мог – она звучала слишком дико и невероятно, да и не хотелось объявлять всем, что народ лирр истребляют сейчас потому, что какой-то безумец признал в нём, Драонне, лиррийского мессию.

– Значит, это будет война похлеще прошлой?..

– Боюсь, что так, друг мой… Может быть, со временем правда откроется, но я очень сомневаюсь в этом. Нас подставили, и люди с радостью ухватились за эту ложь. Так что, как это ни прискорбно, я думаю, что нам надлежит драться за свою жизнь. Время переговоров если и настанет, то ещё очень нескоро, и надо бы попытаться дожить до него. Потому, друг мой, сделайте всё возможное, чтобы выжить и сохранить как можно больше ваших илиров. Готовьтесь к большой войне – кажется, в этот раз нас действительно хотят уничтожить всех до единого…

– Что ж, в этом я разбираюсь лучше, чем в дипломатии, – хищно ухмыльнулся Делийон – кажется, множество прожитых лет не так сильно охладили его юношескую горячность.

– Что же – могу я рассчитывать на четырёх лошадей? – напомнил Драонн.

– Разумеется! Не желаете ли пообедать? Судя по всему, в последнее время вы здорово изголодались!

– Нет, благодарю, – борясь с искушением, покачал головой принц Доромионский. – Лучше мы не будем терять времени. Если отправимся сейчас, к утру можем быть дома.

– Лишний час ничего не решит, – решительно возразил Делийон. – А вы, как я вижу, буквально валитесь с ног. Вам нужен отдых и еда.

– Ну хорошо, – сдался Драонн, окинув взглядом спутников. – Вы правы, милорд, отдых и еда нам сейчас очень нужны. Но мы не задержимся дольше чем на час!

– Не лучше ли переночевать здесь, а с рассветом отправиться дальше? Нынче небезопасно на славных дорогах Сеазии.

– Как и везде. Ночью мы, по крайней мере, будем под защитой темноты. А Ливейтин ориентируется в этих лесах не хуже дикого зверя. Кроме того, вы ведь понимаете, как я спешу поскорее оказаться рядом с родными, тем более в нынешние времена.

– Вы правы, милорд, и я больше не стану вас уговаривать! – согласился Делийон. – Пойдёмте, не станем терять время. Вам подготовят лучших лошадей.

– А этих я оставлю вам, – мотнул головой Драонн. – Понимаю, что обмен неравноценный, но может быть и они на что-то сгодятся.

– Сгодятся! – заверил Делийон. – Может статься, что настанет день, когда жёсткое мясо этих коняг покажется нам сладким и нежным…

Драонн прикусил губу, понимая, что слова принца вполне могут оказаться пророческими. Они направились в трапезную, где получили роскошный по меркам последних дней обед. Привыкшие питаться едва ли не подножным кормом, четверо илиров с жадностью набрасывались и на простой ржаной хлеб. Во время обеда принц Делийон всё пытался завести разговор о том, что же случилось в Кидуе, но Драонн отвечал осторожно и скупо, чаще всего ссылаясь на то, что его не было в городе, когда всё произошло. Он старался не умалчивать ни о чём, что могло бы повлиять на судьбу самого Делийона, но всё, что касалось Ворониуса, Лианы и прочих подобных вещей, то они, кажется, касались лишь его одного, и принц не находил в себе достаточно мужества, чтобы говорить об этом.

Делийон, впрочем, оказался достаточно деликатным для того, чтобы, заметив неловкость гостя, стараться не докучать ему вопросами. Вместо этого он сам рассказывал о том, что творилось теперь на его землях, а также на землях соседей-лирр. Правда, сведения его были довольно отрывочны, особенно относительно положения дел у соседей, однако же Делийон вполне определённо полагал, что они бедствуют не меньше, чем он. Самое главное – это было понимание того, что эту войну не выиграть. На этот раз люди, кажется, не склонны были делить лирр на «своих» и «чужих», и одинаково били и тех, и других. Так что выходило, что отдельные лиррийские дома, не имея достаточно сил для объединения, были вынуждены в одиночку биться, по сути, со всей империей.

В общем, обед прошёл мрачно, даже несмотря на то, что путешественники впервые за много дней вдоволь наелись настоящей еды. Как и обещал Делийон, обед и короткий отдых заняли не больше часа, после чего все вновь вышли во двор, где уже ожидали четыре осёдланные лошади.

– После того, как мы столько дней тряслись без седла на этих клячах, я чувствую себя будто на троне! – заявил Драонн, вскакивая в седло, и его спутники одобрительными возгласами подтвердили слова своего сеньора.