— Но он меня не любит… — у нее был очень растерянный вид, а глаза, и так большие и прекрасные: с темно-медовыми ресницами и золотыми искорками в глубине — так и вовсе приобрели анимешные размеры.

— Любит, не любит, лишь бы кушал хорошо! — отмахнулась я. — Ты ведь желаешь ему счастья?

— Да… — Лиза, кажется, не очень понимала, что со мной.

Зато я хорошо понимала. Вадим отличный парень, мы с ним прямо огонь! Но я — не то, что ему нужно. Лучшая жена для мужчины — та, что разделяет его интересы и берет половину его трудностей. Ну кто еще, кроме Лизы? Да еще и такая красавица.

— Я просто хотела… Предупредить тебя. Что он трудоголик, что ему нужна представительная жена, что…

— Да, да, да, — отмахнулась я. — Он еще взберется на такие высоты, где обычной женщине невозможно дышать. Я, думаешь, не понимаю? У меня коэффициент интеллекта 145 в сонном состоянии.

— Почему в сонном? — удивилась Лиза.

— Потому что в бодрствующем я этот тест еще не проходила. Есть шанс, что мое спящее «я» умнее.

— Но… Ты что, хочешь его бросить?! — до нее наконец дошло, и она так резко перегнулась через столик ко мне, что роллы с угрем чуть не пали смертью храбрых прямо на пол.

— Бросить?! — изумилась я. — Ни за что. Кто ж такого мужика бросает.

Лиза нахмурилась, пытаясь понять мой хитрый план. Вот он — никакого плана не было. Я была искренней как никогда.

— Ведь у него есть достоинства кроме трудоголизма? — уточнила я.

— Конечно! — Лиза потрясла головой, но части мозаики у нее так и не сложились. Да, детка, я такая. — Он очень добрый, заботливый. Всегда думает о близких. Когда его мама болела, он ездил к ней каждый день, откладывая все дела. Если б он тогда занимался бизнесом, а не сидел вечерами в больнице, он бы получил ту сделку, и сейчас был бы на таких высотах…

— Супер! Повезло тебе, — с некоторым грустным энтузиазмом заверила я. Хороший, значит…

— Почему мне? — уже в отчаянии спросила она.

— Потому что ты его любишь, — просто ответила я.

— А ты нет?

Я резко вдохнула и потерла лоб, глядя в глянцевую поверхность столика. А что я?

Да.

Люблю.

Стала бы я всей этой лабудой с жертвами во имя красоты заморачиваться, если б не любила?

— Слушай, — сказала я. — Я два раза не предлагаю. Хочешь — давай вернем тебе Вадима. Не хочешь — заканчивай эти хождения с «он хороший, но ты ему не подходишь».

— Да ты психованная! — наконец нашла Лиза подходящее объяснение.

— Не ты первая, — пробормотала я. Она мне больше не нравилась. Подруги не называют подруг психованными!

Она резко встала, открыла рот, как будто хотела что-то добавить, но передумала и почти бегом вышла из ресторана. Ну и черт с ней.

Сама не знаю, что у меня получилось — серьезное предложение или изысканный троллинг. Кажется, всего понемногу. Но забавно то, что я поняла в процессе.

И когда на место Лизы сел Вадим, широко улыбнулся, согревая меня своим неимоверным обаянием и сказал:

— Постарался освободиться, очень хотелось с тобой наконец поужинать.

Я ответила:

— Знаешь, что? Я тебя люблю.

Забавно выглядят нынешние времена.

У нас уже был секс.

Мы живем вместе.

Я трачу его деньги.

И разбираюсь с бывшими.

Но признаться в любви — все еще слишком интимная вещь.

Решительный шаг.

Я не отвела взгляд и успела увидеть, как в глубине прозрачных глаз вспыхнули искры. Лицо Вадим сумел удержать, не дрогнув. Только пальцы дернулись, как будто он хотел заткнуть мне рот.

— Яна, блин! — с досадой сказал он. — Ты как всегда!

— Кто так реагирует на признания в любви? — обиделась я.

— Кто так признается в любви? — Вадим подхватил двумя пальцами ролл с моей тарелки и закинул себе в пасть.

— А как надо? Научи? — я сложила руки на столе как приличная девочка и похлопала глазами.

— Я тоже читал сказку про пряничный домик и не собираюсь садиться на лопату, чтобы показать как правильно, — Вадим все-таки взял палочки и доедал мой ужин уже ими.

— Ой, ты что-то читал? — удивилась я. — После того фиаско с художниками я немного опасалась при тебе упоминать литературу. Вдруг твоя хрупкая маскулинность не выдержит такого давления.

— У меня упругая маскулинность, не беспокойся, — Вадим взял палочками ролл и поднес к моим губам: — Открой ротик.

Я посмотрела на него с укором, но он только ухмылялся, продолжая дразнить.

— Вад…! — Я не договорила, потому что он воспользовался ситуацией и засунул ролл мне в рот.

— Жуй, милая. Иногда ты гораздо симпатичнее, когда молчишь. Расплачусь и пойдем домой. Что-то я так устал, что даже есть не хочу.

— Конечно, не хочешь, — возмутилась я, справившись с роллом. — Ты же мой ужин съел.

— Давай возьмем с собой, если ты не наелась.

— Может, погуляем? — предложила я.

— Не хочу, Ян, давай в кроватку? — чувствовалось, что он действительно устал.

— Даже на улицу не выйдем? Я целыми днями тут как принцесса в башне из слоновой кости.

— В следующий раз, милая, хорошо? — он подал официанту карту, не глядя. — Когда у меня будет выходной.

— Сегодня воскресенье, — напомнила я скептически.

— Серьезно? Черт… — он забыл, что у людей бывают выходные.

— Ради чего ты столько работаешь?

— Мне интересно, — он пожал плечами.

— А жить когда?

— Это и есть жизнь, милая.

— А развлечения? Встречи с друзьями?

— Ты мой друг. Ну и развлечение заодно.

— А до меня у тебя друзей не было? — удивилась я. Даже сейчас, запертая в башне, я успела подружиться с Ланой из кофейни и ее сменщицей, и про виртуальных подруг не забывала. Мне было как-то странно представлять, что у кого-то может не быть людей, с которыми можно пойти в выходные в кино.

— У меня есть партнеры, коллеги.

— Но с ними не расслабишься!

— Поэтому я и завел себе тебя.

Завел он. Как собачку. А, ну да. На скейте.

— Мне нравится работать. А то у тебя такое лицо, как будто я по двадцать часов на урановых рудниках вламываю. Я не хочу думать о том, сколько что стоит, и могу ли я позволить себе мытую картошку или только самую дешевую в комьях грязи. И еще хочу баловать принцесс в башнях.

— В башне «Федерация».

— Точно. Вот о чем ты мечтала, когда станешь богатой?

Про картошку я не мечтала, конечно. Но и подумать не могла, что в этот момент буду сидеть как Рапунцель, и от скуки добровольно издеваться над собой.

— Летать в Париж на выходные и в Прагу поужинать. Зимовать в теплых краях, а в самые жаркие месяцы смотреть на шведские фьорды и исландские вулканы. Любоваться цветением сакуры в Японии и представлять себя хоббитом в Новой Зеландии.

— Ты вообще не путешествовала?

— За границей не была. Зато у меня есть малахитовая ящерка из Екатеринбурга, колокольчик из Гжели и хрустальный гусь — угадай откуда.

— Все понял про священные магнитики. Надо тебе все-таки загран сделать, скажу Лизе.

Я содрогнулась. Хотя, наверное, Лиза меня сейчас больше боится, чем я ее.

— Да ладно, обойдусь. Зачем мне загран в башне?

— В командировку съездишь со мной… когда-нибудь.

Я поцеловала его в лифте — просто чтобы вспомнить, с чего все начиналось. Как замирало сердце от каждого прикосновения этого мужчины. Как я гадала — что принесет мне следующая ночь, как изменится моя жизнь. Как Вадим крышесносно целовал меня, пока от скорости возносящегося к небесам лифта захватывало дух.

Сегодня он целовал меня иначе.

Обещающе. И я точно знала, что он обещает, и от этого подгибались ноги.

Одно осталось неизменным — лифт слишком быстро ездил.

— Эй, ты же устал! — выдохнула я, едва мы закрыли за собой дверь квартиры.

— А что я? — невинно спросил Вадим, между делом скользя кончиком языка от уха до ключицы и дальше вниз по груди. И не забывая повторять путь пальцами, заодно стаскивая, расстегивая и отодвигая попадающиеся по дороге предметы одежды.