– Увеличь, – попросил Корбо.

Шира взялась за приборы. Изображение приближалось, и точка росла, колеблясь из стороны в сторону. Камера стабилизировалась, и пятнышко превратилось в пылающую энергией птицу. Женщина уставилась на экран.

– Что это такое, черт возьми?

– Не что, – произнес Корбо, – а кто.

– Направляется от Земли к Солнцу, – сообщила Шира. – Уровень излучения... зашкаливает.

– Наши все внутри?

Она кивнула:

– Последний экипаж только что закрыл за собой шлюз.

Корбо зачарованно смотрел на приближающуюся птицу. Год назад Джин Грей извлекла из мозга Корбо навыки пилотирования шаттла. Она подверглась смертельному уровню радиации, но каким-то образом выжила. Корбо предположил, что это изменило молекулы ее организма и модифицировало способности до неизвестной степени. И эта новая форма буквально заставила Джин вернуться к жизни.

Конечно, это было только предположение. Чтобы его подтвердить, пришлось бы лично осматривать Джин Грей. Корбо пытался связаться с Людьми Икс, но они не отвечали. Очевидно, они искали его только тогда, когда им нужна была помощь, где-то по дороге от Стражей к Магнето.

«А может быть, – подумал он, – они просто не хотят смотреть правде в глаза».

Огненный силуэт Феникса расправил крылья, почти закрыв собой экран. С такого близкого расстояния в центре отчетливо просматривалась Джин. Ее лицо совсем не напоминало человеческое. Это был облик гневного бога, готового устроить в мире смертных свое судилище.

Корбо снова охватила паника. «Вдруг она придет за мной? Чтобы убить меня, уничтожить остатки своего прошлого? Винит ли она меня в том, что с ней случилось?»

Он глубоко вздохнул.

«Нет. Это всего лишь... очередное проявление мании величия. Кем бы ни стала Джин Грей, она уже вряд ли вспомнит о каком-то жалком человечке.

О любом из них».

– Только что подключился датчик бета, – послышался голос Ширы. – Генерирует схему... Объект отклоняется в сторону.

Корбо отвернулся от экрана и открыл схему на своем мониторе. Пунктирная линия обозначала траекторию Джин, которая отклонялась от Земли, проходила мимо станции «Старкор» и поворачивала за Солнцем. В конце линии мигала точка – положение объекта.

– Боже мой, – сказал он, – она продолжает разгоняться. Сейчас восемьдесят девять сотых скорости света.

– Она летит прямо на Солнце! – Шира подошла сзади и заглянула через плечо Корбо. – Летит сквозь корону на опасной близости от фотосферы. Как там можно выживать?

– Она разгоняется с его помощью. С помощью Солнца. Раскручивается, чтобы увеличить скорость, как в праще. – Питер открыл счетчик, чтобы проверить скорость объекта. Девять десятых скорости света. Девяносто две сотые. Девяносто пять сотых.

Сквозь станцию прошла ударная волна. Экраны замерцали, свет несколько раз моргнул. Корбо схватился за подлокотники и, обернувшись, увидел, как Шира, споткнувшись, упала в кресло за отключенной панелью. Затем его внимание привлек экран на стене. На нем застыло изображение Феникса, летящего через открытый космос. Пылающие огненными цветами, от красного до желтого, крылья источали энергию, а в центре, словно ребенок, оказавшийся в горящем доме, – крошечная человеческая фигурка.

Экран погас.

– Что это было? – Шира покачала головой и включила компьютер.

Корбо нахмурился, нажимая клавиши, чтобы перезагрузить свой пульт.

– Ты когда-нибудь видела, как образуется гиперпространственный тоннель?

– Нет, – женщина уставилась на Корбо. – Никто не видел.

– Значит, мы только что вошли в историю. Еще раз: Питер Корбо первым... напомни мне обновить автобиографию. – Он обернулся и понял, что Шира смотрит на него. – Что?

– Не растеряй эго, док. – Шира ухмыльнулась. – Оно тоже может войти в историю.

Корбо встал и прошелся по комнате. Экран на стене ожил, внешняя камера перезагрузилась. Изображение расплылось, заколебалось, а затем сфокусировалось на предмете наблюдения «Старкора».

Солнце. Источник всей жизни в планетной системе, самый мощный термоядерный реактор в двадцать пять триллионов миль космоса. Оно ровно светилось, по краям хромосферы плясали искорки. Ничто не нарушало его поверхности, на электромагнитных счетчиках не было никаких аномальных показаний.

Джин Грей и Феникс исчезли из зоны видимости.

Она – они – ушли.

Улыбка исчезла с лица Корбо. «Мне должно было стать легче, – подумал он. Угроза моей жизни, а возможно, всему человечеству, покинула Солнечную систему, может, даже навсегда. Она направлялась к звездам, где может наконец обрести... покой.

Мне должно стать легче».

Но возвращался к перезагрузке систем «Старкора» Корбо, будучи охвачен смутным, безотчетным ужасом.

Акт третий

Вестник бури

Гиперпространство подействовало на нее как наркотик, по кровеносным сосудам будто текли иглы. Тахионы пролетали мимо, кварки дрожали на коже. Звезды, яркие бурлящие гиганты в потоке эфира, мелькали и оставались позади.

Темный Феникс запрокинул голову и рассмеялся.

Сила теперь звучала не песней, а многоголосой симфонией суперструн, которые связывают воедино время и пространство. За пределами скорости света, Джин видела эти сорок две нити гиперпространства. Шесть точек, по семь струн из каждой.

Они сияли сквозь стены реальности, сжигая преграды, обнажая внутреннюю структуру Вселенной.

Феникс протянул коготь, зацепил струну. Она завибрировала, запела, отдаваясь эхом в межзвездном пространстве. Джин теперь была на шаг ближе к изначальным силам, вечным истинам. Абсолютному знанию.

«Как? – думала она. – Как я могла отказывать себе в этом?»

Здесь ее место. Среди звезд, но не одной с ними природы. Во Вселенной, но за ее пределами. Она впитывала самые силы мироздания, чувствовала, как они просачиваются внутрь, текут сквозь нее и вырываются наружу, в пространство. Фениксу не нужен ни мужчина, ни женщина – ни один из смертных. Он – чистая страсть, чистая радость. И он будет жить вечно.

«Я буду жить вечно».

Едва осознав это, Джин ощутила нечто новое. Голод. Жуткий, ненасытный голод. Это чувство из прошлого зверя, который вселился в нее, потребность, в которой ему нельзя отказать. Джин согнулась пополам, бездонный желудок скрутило без пищи.

Дрожа всем телом, она открыла врата. Они расцвели, как раскрывается налитый бутон – шестимерная симметрия пространственного тоннеля. Звезды замедлились, вместо струн мироздания остался неподвижный холодный вакуум. Джин раскинула руки, Феникс замахал огненными крыльями, окутав себя теплом.

Впереди – ее добыча. Желтый карлик. Диаметр – около полутора миллионов километров, состояние стабильное. Ожидаемая продолжительность жизни – около шести миллиардов лет.

Сверкнув глазами, она устремилась во врата.

Войдя в гелиосферу, Джин ощутила солнечный ветер. Он коснулся ее волос, обжег лицо. Звезда вращалась, оплетая себя магнитным полем. В этом было что-то знакомое.

Спирали. ДНК.

Мутация.

Облегченно вздохнув, она принялась втягивать энергию звезды. Нырнула в корону и погрузилась в область нестерпимого жара, который все рос и рос: десять миллионов градусов по Кельвину, двенадцать миллионов, четырнадцать. Феникс смеялся, пел и всасывал пламя звезды.

Он устремился вниз, сквозь густую фотосферу, турбулентную конвективную зону, в область жесткого излучения. Широко раскинув руки, Джин впитывала все: тепло, плазму, водород, гелий и все тяжелые элементы.

В ее сознании зазвучали слабые голоса. Далекие, разделенные пространством, мыслями и веками эволюции. Она не слушала их, лишь стремительно мчалась к центру – источнику, началу, месту, где рождаются свет, тепло и жизнь.

К ядру звезды.

Когда Джин прорвалась туда, жар снова усилился – до шестнадцати миллионов градусов, температуры, которую не вынесет ни одно существо во Вселенной. Чистая неконтролируемая реакция, разрывающая атомы на части, разделяющая время и пространство. Здесь, в этом жидком аду, материя – она же энергия – служит одному непрерывному процессу: порождению огня.