Шлем заставил меня помедлить. Для активации этого заклинания следует прикоснуться ко лбу или к виску, но если снять шлем, то прекратится эффект затуманивания разума, и он может что-то выкинуть. Немного поколебавшись, я достал несколько зелий. Усыпляющее… Не подействовало. Вводящее в транс — аналогично. Парализующее — нет эффекта. Придётся ограничиться ловчим студнем и кольцами захвата, видимо…

Вздохнув, я приобрёл-таки улучшенное заклинание и снял шлем.

— Аназ дозо ын, калго эт анор элл? — прозвучал слегка искажённый, но явно усталый голос. Я обернулся к подошедшему. Щит подвешен за спину, топор — на бедро. Лицо полностью скрыто, в шлеме даже нет прорезей для глаз, вместо этого два гладких прозрачных камня, бледно-жёлтый и бледно-голубой, с крошечными едва заметными рунами на них. Дворф был ростом примерно по подмышку мне.

— Я вас пока что не понимаю, подождите немного — произнёс я и повернулся обратно к будущему донору языка… речи, я имею в виду.

Когда шлем оказался снят, глаза пленника прояснились. Он уставился на моего-почти-уже-ученика.

— Ыны каргатэ, сарог джар? — произнёс тот, встретив взгляд. Пленник выплюнул серию быстрых слов.

В следующее мгновение его голова упала на пол, истекая кровью из разрубленной шеи. Да б… лин!.. Теоретически, из ещё совсем свежего мозга тоже можно извлечь информацию, но… я не настолько уверен в себе. Побочки возможны неприятные.

Я удручённо глянул на устало осевшего на окровавленный пол убийцу, и полубезнадёжно попытался использовать то, у чего есть хотя бы какие-то шансы без новых трат очков Знаний: язык гоблинов.

— Эти слова ты понимаешь?

— …Понимаю, плохо — после небольшой паузы ответил последний оставшийся в живых дворф.

Ну, хоть что-то.

— Что будем делать, мастер?.. — осведомился Правая рука. Вопрос был вполне понятным и уместным, но все трое достаточно хорошо знали друг друга, чтобы понимать, что на самом деле он был не столько о том, что озвучено, сколько просьбой о подтверждении — и, возможно, о чём-то дополнительном, что мог заметить и учесть самый опытный из троих практиков.

— Кто бы ни вызвал телепортацию, хоть мастер, хоть королева, для нас ситуация остаётся та же — сообщил патриарх. — Вызываем мастеров и ждём. Вероятно, мастер Влад вернётся сразу на поверхность… вы видели, на что он способен.

Пара старых товарищей дружно кивнули. То, как мастер Влад походя уничтожил рыцаря королевы, было впечатляюще. С такой силой даже сама королева не станет ему опасным противником.

Правая рука покосился на оставленную техникой могущественного практика борозду и осведомился у своего господина:

— Мастер, вы знаете, что это была за техника?

— Заклинание — поправил его патриарх. — Я не уверен. Есть несколько заклинаний, способных на такое, но все они из того разряда, который обычно используют или в крайнем случае, или когда свидетелей не оставляют. А ещё… Похоже, это был амулет.

"Руки патриарха" переглянулись. Если это амулет, дело становится ещё серьёзнее. Наличие такого… Информации о существовании такого амулета в некоей местности уже достаточно для небольшой войны, и подобная демонстрация говорит о многом… весьма многом. Знак доверия — и в то же время запугивания, демонстрация силы, подразумевающая "это отнюдь не всё, что у меня есть".

И, в таком случае, его исчезновение — это время подумать и ещё раз пересмотреть будущие отношения. Возможно, даже символическая возможность не "разорвать", но "разомкнуть" отношения, прекратив их продолжать.

Тут действительно было о чём подумать. Возможно, на кону стоит будущее клана.

— Мастер… — произнёс Левая рука, очевидно пришедший к тем же мыслям.

— Клан выбрал направление и будет его придерживаться — спокойно ответил патриарх. — Кто-то говорит, что отказываться от возможностей, что могут нести риск, путь истинного политика, осторожного и берегущего то, что есть. Я же скажу, что есть лишь два пути — развитие и закат. Сила нашего клана — в стойкости и незыблемости, да. Но не забывайте, что наше имя — не "Камень". Наше имя "Расколотый камень".

— Благодарю за мудрость, господин! — дружно склонились Руки. Патриарх чуть покосился на них, и увидел в их глазах понимание, и память о прошедших годах, когда силу приходилось достигать и добиваться, а не просто сохранять.

И это было хорошо.

Языковой барьер, очевидно, серьёзное препятствие для вербовки ученика, да и вообще для какого-либо общения, но могло быть намного хуже. То, что мы могли хоть как-то понимать друг друга, уже было куда лучше, чем я опасался; и ещё одним плюсом было то, что дворф старался преодолеть этот барьер со своей стороны. Конечно, если бы он не убил потенциальный источник знаний языка, было бы ещё лучше, но… Слова "большой враг", которые он использовал, в гоблинском были искусственной конструкцией, звучащей как нечто вроде "механизм-машина", — сразу ощущается неправильность — но достаточно понятно доносили суть. "Вор и убийца"… занятно, к слову — дворф пытался выразить негатив, но в гоблинском эти слова в общем-то не несли негативного окраса, для негативного значения используются другие слова. Как "шпион" и "разведчик". Лингвистика — неожиданно интересная наука.

От моего нового знакомого ощутимо веяло усталостью; не физической, хотя и ей тоже, но эмоциональной. Мои значительно обострённые и расширенные Шестым Шагом чувства позволяли ощущать это вполне реально, а не фигурально. Я не Сакура, мои возможности в этом плане гораздо более ограничены, но они всё же есть, и в данном случае чувство было достаточно чётким. Притупляющая чувства усталость, смешанная с неким фатализмом, что ли. На самом деле, беспокоящие чувства, заставившие меня нахмуриться: дворф словно выгорел, до безразличия к жизни. На грани суицида, практически… С этим определённо нужно что-то делать.

— Что с ними? — спросил я, указывая на тела. Даже если слова и были непонятны, жест — вполне.

Дворф кивнул; по крайней мере, жесты совпадали, и порядком помогали.

— Огонь, можешь? — спросил он. Хочет сжечь трупы? Резонно. Сжигать их "Бледным пламенем" непрактично, но у меня есть специальное зелье, так что я кивнул, и он направился к ближайшей "марионетке".

Живой быстро и споро снимал с трупов доспехи и оружие, после чего проделывал над телом некий жест рукой, и стаскивал трупы в кучу на голом камне в стороне от растительности. Снаряжение исчезало в его поясной сумке; похоже, аналог кольца хранилища, причём немалого объёма. Обезглавленный труп своего врага он тоже раздел и убрал трофей в сумку — я не спешил что-то говорить про свои трофеи — но его тело просто пнул в сторону ближайшей стены. Кукловодов пинать не стал, просто оставил на месте.

— Прошу — произнёс наконец он, указывая на гору тел. Я кивнул и вылил флакон зелья кремации. Уже и не помню, зачем его делал — чтобы просто избавляться от трупов, есть более удобный, хоть и более сложный в изготовлении, растворитель — но вот пригодилось. Трупы, что человеческие, что дворфские, горят вообще-то очень плохо, даже старые, но алхимия… вообще магия способна на странные вещи, так что тела быстро превращались в прах и пепел.

Сидящий на полу, глядя на огонь, дворф, снял с себя пояс с сумкой и протянул мне.

— Твоё, трофеи — произнёс он. — Помощь, ганоцр… большой хорошо? Благо?

— Чего ты хочешь теперь? — спросил я, не спеша принимать дар. Кажется, меня не поняли, несмотря на усилия подбирать слова попроще, так что я переформулировал. — Что дальше?

— Ничего — отозвался дворф. Ну, так не пойдёт. Определённо, за всем этим стоит трагическая история, но я это так оставить не могу в любом случае.