Колин Зейшельд вытер мокрое лицо.

– Я не имел в виду «здесь», – сказал он.

Он начал тяжело дышать. Задание, которое ему было поручено, без сомнения, имело очень большое значение как для него лично, так и для его карьеры.

– Я имел в виду – в пределах страны, господин Амбрустер. Их тренировочная база находится на Золотом побережье.

Район Золотое побережье всегда был предметом разногласий между эльфами и свирфнеблингами. В результате длительных дипломатических переговоров, взаимных уступок и определенного шантажа с обеих сторон он превратился в свободную зону. Чего лично я не одобрял, и время не раз подтверждало мою правоту.

– Прекрасно, – сказал я, складывая руки на груди.

– Могу я заключить, что вы сами им ее купили? – спросила Франсуаз.

Он виновато полуразвел руками:

– Это бывший военный лагерь. Он перестал удовлетворять современным требованиям, и было решено, что он подойдет для… – Он запнулся.

– Для того, чтобы готовить убийц и бандитов в нескольких милях от многомиллионного города? – спросил я. – Полного мирных жителей, женщин и детей? Колин, ты заслуживаешь, чтобы тебе прямо сейчас набили морду.

– Это было не мое решение! – взвизгнул он.

– Зато морда будет твоя, – сказал я. – И вы не отобрали у них эту базу, когда прервали с ними отношения?

– Мы не могли. Участок земли был официально продан их лидеру. Теперь это частная собственность. Мы хотели выкупить ее обратно, но…

– Он приказал вам поцеловать его в задницу, – сказал я.

– Они поцеловали, но базу назад все равно не получили, – произнесла Франсуаз.

Она отложила в сторону бумаги и сняла очки в тонкой темно-коричневой оправе.

– Думаю, это может быть часть пророчества, – вполголоса заметил я. – Ведь мы не сумели расшифровать его полностью.

– Значит, нам все же придется наведаться на Золотое побережье, Майкл, – сказала Франсуаз. – Слишком много там развелось хищников.

Частный самолет замер на посадочной полосе, и стюард открыл перед нами дверцу.

Самолет принадлежит компании «Амбрустер Даймондз», и это так же верно, как и то, что он принадлежит мне.

Франсуаз вышла первой, с наслаждением подставив лицо ветру, который тут же распушил ее каштановые волосы.

Я выпустил Колина, и только потом вышел сам. Стюард нес два черных кофра, они не выглядели тяжелыми, и, глядя на то, как легко обходился с ними стюард, трудно было предположить, что внутри находится оружие.

В этом прелесть использования частных самолетов и правительственных аэродромов.

Свирфнеблинг, ровный, точно выструганный из цельной деревяшки, встречал нас у посадочной полосы. Природа не слишком постаралась, когда вырезала на дереве черты его лица и фигуры. Он оставался прямоугольным, хотя уже долгое время вращался среди живых людей.

Он был в военной форме, я отметил про себя, что передо мной полковник армии Республики Эатея. Но даже если бы он переоделся в штатское, то все равно не сумел бы скрыть своего скудоумия, агрессивности и ограниченного мировоззрения, а эти качества быстро выдают военного свирфнеблинга.

По крайней мере так всегда говорит полковник Бурковиц, занимающий высокий пост в Городе эльфов – настолько высокий, что ему даже не придумано название.

Сам полковник Бурковиц, по всей вероятности, себя военным не считает. Но ему лучше знать.

– Полковник Кэрриган, – отрекомендовал свирфнеблинга Колин Зейшельд. – Представляет интересы нашего ведомства.

Кэрриган подал мне руку, я не посмотрел в его сторону.

– Значит, он не подчиняется старшим офицерам по общей армейской иерархии? – спросил я.

– Полковник Кэрриган подчиняется тем же людям, что и я, – ответил Зейшельд. – С военным ведомством у него особые отношения.

– Значит, он такая же грязная щетка для грязных дел, как и вы, – резюмировал я. – Нам нужен план местности, зданий, подходы, фотографии с воздуха. Полное досье на тех, кто там находится. Вы сказали, пять человек?

– Мы в этом уверены, – сказал Кэрриган. – Пятеро на базе и еще шестеро отдыхают в городе. Наши люди взяли территорию в кольцо. Никто не проникнет на базу и не выйдет из нее без их ведома.

Он тупо посмотрел на Зейшельда, и это была злобная тупость.

Зейшельд смешался. Он сообразил, что представил его нам, но не нас ему.

– Это господин Амбрустер и мадемуазель Дюпон, – поспешно произнес Зейшельд. – Особые представители из Города эльфов, которым поручена операция.

Кэрриган посмотрел на меня, и я понял, что не понравился ему.

Для меня это было большим комплиментом.

– Вы не похожи на наемников, – глухо сказал полковник. Я его игнорировал – это лучший способ обращения с ходячим мусором.

– Место, где мы сможем переодеться, Колин, – сказал я. – Внедорожник, который мы выберем сами.

– Мадемуазель Дюпон, – сказал Кэрриган, – это ваша фотография была помещена на обложке журнала «Женский деловой мир»?

Френки недобро фыркнула.

Он тут же заткнулся.

Зейшельд повел нас вдоль посадочной полосы. Деревянный часовой, развернувшись, последовал за нами.

«Грязная потаскушка, – кипел Тадеуш, вспоминая поведение Франсуаз Дюпон. – Наглая похотливая тварь. И этот ее ченселлор Черного дракона. Могу поклясться, что он дрожит при одном упоминании о драконах и прячется под кровать, услышав об опасностях. Ничего, я знаю о своем великом предназначении, в один назначенный судьбой великий миг дверь распахнется и на пороге…»

В зависимости от того, в каком настроении пребывал молодой Тадеуш, на пороге появлялись разные существа. Но чаще всего – в алом плаще, босая, смиренно опустив голову, – Франсуаз Дюпон.

Она не смела поднять голову, зная, сколько неприятных минут причинила ему. «О великий Тадеуш! Как же я ошибалась. Только теперь я поняла, что именно ты властелин моей души и тела. Я принесла тебе доказательство своей любви и верности».

Демонесса смиренно ждала, что он скажет в ответ. Тадеуш так часто представлял себе эту картину. Во-первых, прекрасную мерзавку сразу надо поставить на место, размышлял Владек, распаляясь. Ни в коем случае не удивляться. Выдержать паузу, потом долго смотреть в окно, путь помучится и померзнет на холодном полу босыми пятками.

Во-вторых, проявить снисхождение. Что-то такое: «Зачем ты здесь, заблудшее дитя? Ах, доказательства… И где же они? Что это?»

«Не в силах я больше справиться с любовью к тебе, Тадеуш, вот подтверждение моей к тебе любви».

Тут следовала финальная сцена, которую Тадеуш рисовал себе не раз и не два.

В лучшие минуты молодому вампиру удавалось всю сцену изобразить стихами. Хотя поэтического таланта у Тадеуша не было, он научился лихо рифмовать строчки, потому сумел убедить окружающих и себя, что не сегодня завтра закончит поэму, после которой всем прочим поэтам-неудачникам останется лишь мыть сортиры в школах гоблинов.

Франсуаз наклоняется, тут полы ее плаща приоткрываются, обнажая стройные ноги, и поднимает с пола небольшой узелок. Она протягивает его Тадеушу, и из него с сухим стуком выпадает и катится по полу голова великого ченселлора, богача, аристократа, эльфа – Майкла Амбрустера.

«Мне приходилось бороться со своей великой любовью к тебе, эльфы хитры и коварны. Теперь кольцо твое, наш враг повержен, а я, верная твоя рабыня, готова служить тебе».

Тадеуш жил один. Потому привык говорить сам с собой. Раньше у него были две кошки, но в последнее полнолуние он не смог совладать с собой и устроил великий пир. Правда, позже он отнес их к таксидермисту и очень выгодно продал два чучела какой-то полоумной любительнице кошек.

Дальше следовала либо сцена сумасшедшей любви, либо Тадеуш забирал кольцо, а демонессу с отрубленной башкой любовника сдавал в полицию. Выступал на суде обвинителем и сам лично выбивал скамейку из-под ног убийцы. В этом случае все заканчивалось выкаченными глазами и высунутым языком повешенной.