Результат движения в этом направлении обобщила Сандра Стоцки: «Исчезновение американской культуры в целом» ^{Stotsky S. Losing Our Language. New York: Free Press, 1999, p. 72–90.}. А Натан Глейзер в 1997 г. провозгласил «полную победу мультикультурализма в общественных школах Америки»[208]. В начале XX века ни один из пятидесяти лучших университетов Соединенных Штатов не требовал обязательного прохождения курса американской истории, что сняло вопрос об изучении общих основ американского общества. Только четверть студентов элитарных университетов смогла идентифицировать источник слов «правительство народа, для народа, посредством народа». Хантингтон приходит к горькому выводу: «Люди, теряющие общую память, становятся чем–то меньшим, чем нация»[209].

Одновременно с нападками на «возможность и релевантность» единой истории впервые за всю американскую историю на национальном уровне возник вопрос: следует ли в школах читать Библию? В 1962 г. верховный суд впервые запретил обязательные строго регламентированные молитвы в школах. Государству запретили спонсировать чтение Священного Писания в школах. Из официальной клятвы изъяли слова «по воле Божьей»: в июне 2002 г. трое судей из Девятого апелляционного округа Сан — Франциско пришли к выводу, что эти слова представляют собой «слова поддержки религии» и являют собой «поддержку религиозной веры монотеизма». Сторонники этого решения вышли на улицы с лозунгами, указывающими на то, что Соединенные Штаты являются секулярной страной, что первая поправка к конституции запрещает поддержку со стороны правительства как материальной, так и риторической поддержки религии.

Некий доктор Майкл Ньюдоу задал обществу вопрос: «Почему я должен ощущать себя аутсайдером?» Суд согласился с тем, что слова «с Божьей милостью» указывают неверующим, что они аутсайдеры в своем обществе. Неверующие не должны повторять слова клятвы и быть невольными участниками религиозных церемоний. В 1999 г. в городе Бойз штата Айдахо начался процесс за снятие двухметрового креста, установленного на общественной территории (подобные же процессы вскоре начались также в Сан — Диего и Сан — Франциско под предлогом того, что «для буддистов, евреев, мусульман и прочих жителей крест является символом того, что они находятся на чужой земле»[210]).

В 1994 г. девятнадцати ведущим американским историкам и политологам был задан вопрос, доминирует ли общенациональная идентичность в США над всеми другими идентичностями. Исследователей попросили определить уровень американской интеграции между 1930 и 1990 гг., используя такую шкалу оценок, где 1 представляла собой высший балл, а 5 — низший. 1930 год получил 1,71 балла; 1950 — 1,46; 1970 — 2,65; 1990‑й — 265. Получается, что пиком американской цельности был 1950 год и последующее десятилетие, символом которого были известные слова президента Кеннеди: «Спрашивай не о том, что твоя страна может сделать для тебя, а о том, что ты можешь сделать для своей страны». В дальнейшем общность американского общества подверглась сомнениям, в результате которых усилилась социальная и культурная фрагментация американского общества.

Процесс исключительно интенсивной иммиграции испаноязычных привел к тому, что в начале XXI в. вызрела перспектива превращения Соединенных Штатов в англо–испанское общество. Тому пособил мультикультурализм, раскол среди американской элиты, политика правительства в отношении билингвизма и воспитания на двух языках, громкие аффирмативные акции.

Демографическая реконкиста ведет к тому, что влияние Мексики на территориях, некогда отнятых Соединенными Штатами у Мексики, начинает преобладать над влиянием англосаксонского начала. Этот процесс ведет к тому, что граница между США и Мексикой начинает размываться, и на территориях, бывших до 1840‑х гг. мексиканскими, элемент начал усиливаться с необычайно быстрой силой. Обнаружилось, что иммифация из Мексики несет в себе чрезвычайно своеобразные черты, заставляющие по–новому взглянуть на это подлинное иммифационное вторжение в США.

Испаноязычные идеологи по тем же поводам ликуют. Хосе уже опередил Майкла в качестве наиболее популярного имени на американском Юге. Профессор университета Нью — Мексико Ч. Трухильо предсказывает, что к 2080 г. юго–западные штаты США и северные штаты Мексики создадут новое государство — «Северную республику». Граница между этими штатами уже превращается в фикцию. Наблюдатели ищут подходящее название новому образованию: «Мексамерика», «Амексика», «Мексифорния». Популярен стикер: «Пусть последний англоговорящий заберет с собой и флаг».

Реалистичным является прогноз, согласно которому испаноязычное сообщество в США решит структурно зафиксировать свою особенность и свое преобладание. Уже сейчас крупнейшие кубинские организации, доминирующие в Майами, называют наиболее острой проблемой «столкновение культур, столкновение между нашими ценностями и ценностями американского общества». Нет недостатка в доказательствах «превосходства» латинского мира. Скажем, известный мексиканский писатель Карлос Фуэнтес с талантом и убедительно определил различие между совмещенным испано–индийским наследием, «культурой католицизма», с одной стороны, и американской протестантской культурой, «идущей от Мартина Лютера», — с другой.

Испаноязычные говорят о «более глубоких корнях» испанской культуры. Англоязычные указывают на неверие испаноязычных в образование и упорную работу. Культурная пропасть разделяет две общины. При этом 38‑миллионная испаноязычная община растет быстрее и все энергичнее самоутверждается. Их общая покупательная способность перешагнула за полтриллиона долларов, значительная часть американской экономики ориентируется уже на испано–язычных — это создает важные предпосылки. А общие телевизионные каналы, такие, как «Унивизион», уже конкурируют с ведущими американскими, начиная с CNN.

В испаноязычной среде выделились такие идеологи, как Уильям Флорес и Рина Бенмайор, которые попросту отвергают идею «единого национального сообщества». Любые попытки «культурной гомогенизации», укрепления функций английского языка воспринимаются ими как проявления ксенофобии и культурного высокомерия. Задача испаноязычных, с их точки зрения, «укрепить латинскую идентичность, латинское политическое и социальное сознание». Отсюда требование отдельного «культурного гражданства», предоставления латиносам «ясно обозначенного культурного пространства»[211]. Адвокаты испанизма открыто стремятся ослабить основу англо–протестантской культуры как головной, стремятся к превращению Соединенных Штатов в двуязычное общество двух культур. По мнению Флореса и Бен–майор, «Нью Йорк уже является двуязычным городом, где испанским языком широко пользуются в обыденной жизни, в бизнесе, в общественных и социальных институтах, в школах и в домашней обстановке». Профессор Илан Ставанс: «Мы являемся свидетелями пересмотра национальной лингвистичной идентичности»[212].

Непосредственно после своего избрания в июле 2000 г. президент Мексики Висенте Фокс заявил, что его целью является открыть американо–мексиканскую границу для людского потока с юга на север. Его министр иностранных дел Хорхе Кастанеда указал, что для центрального мексиканского правительства немыслимо «сдерживать своих граждан от эмиграции — тогда социальный котел Мексики может взорваться».

В 2004 г. численность испаноязычных в Соединенных Штатах составила 38,8 млн человек — рост на 9,8 % в год после ценза 2000 г. (среднеамериканский уровень — 2,5 %). Более 47 млн человек в США говорят дома не по–английски. Министр образования США Р. Райли предсказал, что к 2050 г. четверть населения Соединенных Штатов будет говорить по–испански. Сенатор Хайякава придает делу необходимый пафос: «Почему ни один филиппинец или кореец не протестует против английского языка? Не возмущаются японцы. И конечно же, вьетнамцы, счастливые пребыванием здесь. Они быстро изучают английский язык. И только испанцы представили собой проблему. Возникло влиятельное движение за превращение испанского языка во второй официальный»[213]. 14 июня 2000 г. президент Клинтон сказал о том, что он — «последний президент США, не говорящий по–испански». Через год, 5 мая 2001 г., президент Дж. Буш–младший приветствовал мексиканского президента по–испански. Кандидаты на пост губернатора Техаса начали вести теледебаты по–испански. 4 сентября 2003 г. впервые дебаты на пост президента США от демократической партии велись именно по–испански.