– Я найду! – пообещала я.

Он самодовольно произнес что-то вроде «угу» и вышел из машины.

Мы поднялись на второй этаж и разошлись по своим комнатам. Я непозволительно долго нежилась под струйками теплой воды, пока не согрелась, а когда вернулась из душа, то в первую очередь схватила телефонную трубку.

– Книжная лавка мадам Олшеври, – послышался мягкий голос.

– Добрый день, миссис Олшеври, это Лила.

– Здравствуй, дорогая. Ты не передумала? – спросила она.

– Нет, конечно же, нет. Мой велосипед сломался, и мне пришлось пойти пешком. По пути я попала под сильный ливень и упала в лужу. Вот, вернулась домой чтобы переодеться. Обязательно приду, немного позже.

– Ох, – вздохнула она, – погода сегодня как с ума сошла! Этот внезапный ливень, да еще и с градом… Просто кошмарный день! Хорошо хоть закончился так же быстро, как и начался. Но как ты доберешься до меня без велосипеда? Может, подождем, пока его починят?

– Его уже нельзя починить, – ответила я. – Но вы не волнуйтесь, я переоденусь, и дорога как раз подсохнет.

– Спасибо тебе огромное!

– До встречи, миссис Олшеври!

– Лила! – истошно заорала Мардж, тарабаня в дверь.

– Ужас! – воскликнула миссис Олшеври. – Когда же она оставит тебя в покое?

– Быстрее, чем она думает! – воскликнула я. – Извините, мне пора.

Когда дверь открылась, Мардж ввалилась внутрь всем свои необъятным телом.

– С каких это пор ты взяла привычку запираться?! – выкрикнула она.

– С тех пор, как я плачу за эту комнату, – спокойно ответила я.

– Ты не принесла мне деньги из кафе! – сказала она и протянула ко мне руку с грязью под ногтями.

– Мне казалось, что ты взяла даже больше, чем тебе причиталось.

Она снова затеребила свой кулон.

– Мне положено всё, что ты зарабатываешь! – она заглянула ко мне за плечо. – Что это ты делаешь?

– Собираю вещи.

– Ты что, уходишь?! – спросила она с ужасом в глазах.

– Да, – я продолжала складывать в коробку книги.

Лицо Мардж злобно сморщилось.

– Ты что, думаешь, что вот так просто можешь уйти?

– А почему нет? Рабство давно отменили! – я недоуменно смотрела на нее.

– Тебе еще нет восемнадцати!

Жирные щеки раздувались, втягивая воздух.

– Мой тебе совет – начинай искать работу! – произнесла я и, взяв коробку со скудными пожитками направилась к двери.

– Ты никуда не уйдешь! – закричала она. – Вот она – черная неблагодарность! Я тебя растила, поила, кормила, одевала. А ты меня бросаешь?

– Ты сама веришь в то, что говоришь? Ты никогда, за всё время, ни разу не поблагодарила меня! Когда я болела, ты заставляла меня с температурой выполнять твои приказы. Единственная вещь, которую я от тебя получила, – это велосипед, который ты собиралась выбросить. Мои обязательства выполнены! Я обслуживала тебя пять долгих лет, и ни разу не сказала тебе ни одного плохого слова. Сейчас я хочу уйти. Просто отойди с дороги!

– Ты никуда отсюда не уйдешь! – рыкнула она и схватилась за коробку. – Отдай! – закричала она и неожиданно схватила меня за майку. Я, пытаясь освободиться, уперлась ей в грудь ладонью и дотронулась до украшения. Кулон засветился нежно-голубым светом, отвлекая меня от склоки. Я завороженно смотрела на круглый диск, уже не зная, доверять ли собственным глазам.

В комнате возник Илай, завернутый лишь в одно полотенце, как мне показалось, ненадежно крепившееся на бедрах. Его тело всё еще было мокрым после принятого душа, и капельки воды стекали, повторяя четкие рельефы на идеально сложенном теле. Мардж убрала от меня руки, и я тут же забыла о кулоне.

«Хоть бы полотенце не упало», – пронеслось в голове, и, чувствуя, как краснею, я отвела глаза в сторону.

Илай не сдержал свой смешок. Мардж уставилась на него с открытым ртом, и, воспользовавшись моментом, я выскользнула из комнаты, встав за его спиной. Заплывшие глаза Мардж жадно ощупывали взглядом мускулы на мужском торсе.

"Какое убогое зрелище!.. Надеюсь, я не так пялюсь на него?"

Илай повернулся ко мне и тихо сказал:

– Я не против.

Я почувствовала, что провалюсь сквозь землю от стыда, не зная, как не думать о том, о чем думается, или хотя бы скрывать свои мысли.

Он забрал у Мардж коробку и произнес:

– Ты пришла сюда чтобы отдать Лиле деньги. Отдай и уходи.

Мардж молча достала из кармана смятые купюры и протянула их мне.

– Скажи «спасибо», – произнес он.

– Спасибо, – сказала она с выражением явного недоумения на лице.

Не я одна не понимала, что происходит с Мардж, но и она сама была обескуражена собственным поведением.

– Теперь можешь идти, – спокойно сказал он.

Мардж, пребывая в том же странном состоянии, направилась к дверям.

– Хотя подожди, – поразмыслил вслух Илай. – Помой-ка мне машину! – и протянул ей ключи.

– А помою-ка я тебе машину! – сказала она, как если бы ей самой в голову пришла эта идея.

– Вот спасибо! – улыбнулся Илай. – А мы пока попьем кофе.

– А вы попейте пока кофе, – бросила Мардж и удалилась.

Мой мозг закипал, пытаясь хоть как-то объяснить всё происходящее. Но ни одной, даже самой маленькой разумной идеи не появилось.

– Еще один вопрос? – спросил он меня, по-обычному улыбаясь.

Я, стараясь не смотреть на него, перебарывая смущение и страх, прошептала:

– Спасибо.

Мое поведение почему-то его очень забавляло.

Он сделал несколько шагов в мою сторону.

– Кто бы мог подумать, что одно крошечное слово из семи букв может так дорого стоить, – его мягкий голос разливался внутри меня шумом прибоя.

– Не мог бы ты одеться? – выдавила я из себя, вжимаясь спиной в стену.

– Как пожелаешь, – шепнул он на ухо и подчеркнуто медленно направился в комнату.

Я невольно еще раз взглянула на удаляющуюся атлетичную фигуру, под застиранным полотенцем виднелись упругие ягодицы.

Взяв свой короб, я поспешила отнести его в дом миссис Хотине. Пока я понятия не имела, что буду делать после того, как она вернется. Кто-нибудь наверняка сдает комнату. Главное – задаться целью, а решение само найдет меня. Я открыла дверь ее дома и сразу ощутила ни с чем не сравнимый аромат свежеприготовленного кофе. В гостиной, у камина, развалившись в мягком кресле, с чашкой в руках, сидел Илай. Я не могла поверить своим глазам, как он успел одеться, прийти сюда раньше меня, да еще и приготовить кофе! Он указал на вторую кружку на круглом столике, выложенном цветной мозаикой. Сегодня я удивлялась больше, чем за всю свою жизнь. Он растянулся в кресле, как кот, довольно улыбаясь.

– Выпьешь кофе?

– Оставь свои фокусы для кого нибудь другого! – попросила я.

– В этом и суть. Никаких фокусов. С тобой мне хочется быть тем, кем я являюсь на самом деле, без притворства. Я веду себя естественно.

– Естественно для кого?

– Для меня! – ответствовал он, прищурившись.

Я сделала паузу, заставляя себя произнести это:

– Кто ты?

В его глазах что-то блеснуло, как всполох огня сквозь толщу янтаря.

– Перед тем как спрашивать, убедись, что хочешь услышать ответ, – произнес он низким, обволакивающим голосом, от которого у меня похолодело уже всё внутри.

– Мир огромен, а ты выбрал для своих игр самую маленькую и убогую площадку. Тебе не тесно?

Откуда только во мне родились столь выразительные слова?!

– Кто-то видит в луже только лужу, а другой, глядя в лужу, видит звезды! – он сделал глоток и раскинулся в кресле, снова глядя на меня. – Мне еще никогда не было так весело!

– Здесь ты повеселился от души. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, – выдохнула я и выпила еще теплый кофе несколькими глотками.

– Мне кажется, не всё так плохо, не будь столь пессимистичной.

– Ты утверждаешь, что съел мой велосипед, и я тебе верю. Что может быть абсурднее?

Он громко засмеялся.

– Мне хотелось, чтобы ты ездила со мной. А тот кусок гнилого железа нельзя назвать велосипедом, на него опасно было садиться. И кстати, я его не ел.