– На тебе лица нет, что произошло? – Пьетро положил руки на талию.

Я вся дрожала.

– Где Илай? – только и смогла выговорить я.

– Они ждут нас на террасе в саду.

Очертания ночного сада таяли в темноте. Дорожка, выложенная гладким булыжником, уводила вглубь и терялась за кустами абелии. От их аромата горчило во рту. Мы шли почти наугад, аккуратно ступая в темноте. Почему-то в саду не работал ни один фонарь. Я пару раз споткнулась о неровности, и тогда Пьетро взял меня за руку. Впереди показался еле различимый римский фонтан. Черные блики на воде мерцали, словно безликие призраки. И вот, наконец, появилось светлое пятно. Мы подошли ближе, я смогла рассмотреть мраморную беседку с классической балюстрадой и изящными колоннами, подпирающими ее купол. Дикий плющ обвивал ее, как паучий кокон. Из десятка ламп в щербатом полу светила лишь одна, и то так безжизненно, словно угасала упавшая звезда.

Нит стоял спиной к нам, опираясь ладонями о перила, опустив голову. Одетый в черный костюм, он почти растворялся в темноте. Рядом с ним нервно мерила шагами беседку Джордана. Подол кружевного платья тянулся за ней, словно павлиний хвост, собирая с мрамора суховей. Илай притаился на перилах справа, опираясь спиной о заплетенную колонну. Подняв голову кверху, он смотрел на небо: чистое и ясное, какое бывает морозной ночью. Звезды иллюминировали, словно планктон в глубинах океана. Дыхание Илая вылетало белым паром, резко и встревоженно, и сразу таяло. Обманчиво расслабленная поза не скрывала его напряжения.

Он заметил нас первым, метнулся вперед – подхватил меня и прижал к себе. Наши сердца стучали так яростно, словно пытались пробиться друг к другу и слиться воедино. Илай заглянул мне в лицо. В его глазах плясало пламя.

– Прости, что я впутал тебя!..

– Если бы мне дали еще один шанс, я бы не изменила ни одного дня, – ответила я, проводя ладонью по его горячей коже на затылке.

– Второй шанс тебе никто не даст. Нужно выпутываться сейчас, – Нит сложил руки на груди. – Они обо всем знают.

У входа в беседку захрустели сухие листья. Я вздрогнула. В тишине звуки показались зловещими.

– Вы здесь! – выпалил запыхавшийся Джаред. Он сорвал с себя бабочку и кинул на землю. Всклокоченные волосы торчали в разные стороны. Вид у него был безумный. – Уходите, скорее!

Все уставились на него, словно парализованные. Илай опомнился первым.

– Запасные ворота открыты? – он крепко взял меня за руку, увлекая за собой.

– Их никогда не запирают. Держи! – Джаред бросил Илаю ключи от машины. – В аэропорту вас будут ждать.

– Ты с нами? – Илай взволнованно смотрел на друга.

– У меня еще есть одно дело. Я свяжусь с тобой, как только смогу.

– Спасибо, Джей.

– Вали уже! – Джаред взглянул на Илая с такой тоской, словно прощался с ним навсегда.

– Я останусь – сказал Пьетро, вставая рядом с Джаредом. – На случай если понадобится помощь.

– Вы все останетесь, – прозвенел голос из темноты.

Мы обернулись. Сначала на белые перила легли бледные руки с тонкими длинными пальцами, затем показалось лицо в раме черных, как ночь, волос. Марина села на край заграждения, перекинула ноги через него и скользнула внутрь, подобно тени.

– Отойди с дороги, – спокойно сказал Илай.

Он сделал шаг ей навстречу. Марина осторожно отступила назад.

– У тебя был выбор. И ты его сделал за всех. А жаль! Ты мне нравился, – девушка не сводила с него глаз, а затем на ее прекрасное лицо легла тень улыбки. – Теперь дорогая у вас одна.

– Через твой труп? – Илай холодно встретил ее взгляд.

– Через твой труп, – в беседку шагнул Олтур. Он медленно осмотрел нас и исправился: – Ваши трупы.

Меня окатило волной ужаса.

Вслед за гроллом появился Грей. Бесцветный взгляд проследовал от Илая ко мне. Его подбородок нервно дернулся.

– Оставьте нас наедине, – показал он жестом остальным, не глядя в их сторону.

Грей словно постарел на несколько лет. Волосы казались совсем седыми, а лицо покрывали глубокие морщины. Никто из ребят не сдвинулся с места.

– Ты становишься слишком сентиментальным, Грей. С чего тебе защищать их?

– Они нужны Амбре. У нас нет более сильных туатов!

– И сколько твои подопечные будут пользоваться этим? Алфхилд уже нарушил все возможные законы и ему всё сходило с рук. Посмотри, к чему это привело, – Арес сверкнул своими крысиными глазами, – за ними последовали другие. Паршивая овца портит всё стадо!

Арес бросил в нашу сторону пачку фотографий, и они осколками рассыпались по холодному мраморному полу. Десятки снимков, на которых были изображены мы с Илаем, ни одна из них не оставляла сомнений в том, что мы вместе. На нескольких фотографиях были Нит с Джорданой в еще более компрометирующих ситуациях. Судя по качеству и виду фото, их сняли из окон дома с большого расстояния.

Грей, всё такой же спокойный, повернулся к Олтуру.

– Я инициирую голосование.

Арес резко обернул к нему перекошенное лицо.

– Тебе пора искать замену, Ульманас Грей! Твоя политика более неэффективна, так же, как и ты!

– Я действую в рамках законов, Олтур. Голосуй! – ледяным голосом сказал Грей.

Губы Олтура дернулись в насмешливой гримасе. Он вытянул руку и опустил большой палец вниз. Против. Ульманас повторил его действия – вытянул руку, но поднял палец вверх. За. Затем Арес хищно улыбнулся, вытащил из пиджака черный конверт с именем «Де Бур» на нем, вспорол его ногтем мизинца и приоткрыл. Двумя пальцами, длинными и костлявыми, он извлек из него прямоугольную карточку и повернул к Ульманасу. Против.

Сердце громко ухнуло, словно подстреленная птица. К горлу подступила тошнота. Двое против одного.

– Закон есть закон! – Арес даже не попытался скрыть радость в голосе. – Приступим.

– Ты их пальцем не тронешь!!! – Илай выступил вперед друзей.

– Для этого должна быть очень серьезная причина, Алфлилд, – Арес сложил руки вместе. – Назови хоть одну!

– Твоя смерть, – его голос, такой родной и мягкий, зазвучал совсем по-чужому – острыми лезвиями кромсая холодный воздух. Илай не блефовал, не пытался запугать, как будто просто констатировал факт. Желтоватый свет подчеркивал его угловатые черты лица, золотил линию высоких скул и подбородка. Единственное, что выдавало напряжение Илая, – пульсирующая на виске жилка, словно трепыхание крыльев пойманной бабочки.

– Ты умрешь последним, – сказал Олтур. – Я заставлю тебя смотреть, как погибнут твои друзья! И в этом будешь виноват ты!!! – он перевел взгляд на меня. – Лила, – словно мурлыкнул он, – пожалуй, я начну с тебя.

– Голосование не окончено, – голос Грея горомом отозвался в ушах. Он достал из кармана точно такой же черный конверт, только на этом было выведено – «Блейс Виланд».

Олтур недоверчиво смотрел на Грея, на конверт.

– Виланд, – его губы разочарованно дернулись, – как всегда, полон сюрпризов. Насколько я помню, он появлялся здесь давным-давно, лет эдак двадцать назад, на голосование по делу Алфхилдов. Так много лет прошло с тех пор… Интересно, а Лила знает, из-за кого погибла ее мать? – его глаза возбуждено сверкнули.

В ушах шумела кровь, словно шторм, и волны со стоном разбивались о камни. Значит, он знает кто ее убил?! А может, блефует и пытается выбить у меня почву из-под ног? Олтур с маниакальной страстью заглядывал в глаза своим жертвам, играя с их чувствами, нажимая на самые болезненные места.

Грей, белый, словно нарисованный мелом, с усилием вскрыл конверт и, немного помедлив, вытащил карточку.