Кикаха воспользовался сосредоточенностью птиц на кровавой забаве для того, чтобы вспомнить способ быстрого передвижения по луне. Он бывал здесь много раз и оставался надолго, но это было так давно. Поэтому адаптация напоминала плавание после многих лет жизни в пустыне. Говорят, что однажды усвоенная, эта способность уже не пропадает. Однако аналогия и есть аналогия. Кикахе все же потребовалось несколько минут, чтобы вновь освоить правильную координацию движений.

За это время он покрыл расстояние в четверть мили. Затем он услышал пронзительные вопли, которые выражали совсем иные чувства, чем удовлетворение от насыщения кровавой пищей. Он оглянулся. Подарга и ее птицы заметили его и мчались вдогон. Они высоко подпрыгивали и перепархивали на большие расстояния, планируя, словно летучие рыбы. Видно, они пока боялись попробовать полет при такой низкой гравитации.

Словно прочтя его мысли, они перестали прыгать и взвились в воздух. Они взлетели намного быстрее, чем взмыли бы на планете, и издали пронзительный крик, на этот раз крик разочарования. Взлетев, они потеряли скорость.

Кикаха узнал об этом только потому, что рискнул оглянуться, когда подпрыгнул. Он невольно замешкался и поскользнулся при приземлении. Инерция увлекла его вперед и вверх, он дважды перекувырнулся. Пытаясь приземлиться на ноги или на четвереньки, он с силой врезался в землю. Из него вышибло дух. Он со свистом втянул воздух в легкие и заставил себя подняться.

Во время следующего прыжка он вытащил из ножен меч. Теперь оружие может ему понадобиться раньше, чем он доберется до города. Подарга и одна из орлиц оказались впереди, хотя все еще высоко. Они сделали вираж, а затем устремились к нему, планируя по длинной пологой дуге. Другие орлицы находились прямо над Кикахой и теперь пикировали, сложив крылья.

Падавшие птицы и гарпия, похоже, надеялись схватить жертву, когда она подпрыгнет. Кикаха продолжал двигаться вперед. Взглянув вверх, он обнаружил, что орлицы вот-вот настигнут его. Они растопырили желтые когти, напрягли ноги, словно огромные амортизаторы, рассчитанные на столкновение с его телом. Подарга и ее орлицы летели теперь почти параллельно земле, громко хлопая крыльями. Они находились примерно в шести футах от земли и ожидали, что вцепятся в Кикаху, когда тот подпрыгнет.

В предвкушении удачи Подарга оскалила зубы, с ее когтей падала кровь.

— Кикаха! — завизжала она. — Наконец-то!

Кикаха гадал, видела ли она меч в его руке или обезумела настолько, что ей стало все равно.

Это не имело значения. Он приземлился и снова взвился в прыжке, который продолжал возносить его и должен был, в конце концов, привести в пределы досягаемости когтей Подарги. Но на этот раз он изо всех сил прыгнул прямо вверх. Скачок этот был поразителен, и Кикаха пролетел мимо удивленной Подарги и орлиц. А те завыли от разочарования.

А затем крики птиц превратились в испуганные вопли. Кикаха услышал гром хлопающих крыльев. Пикирующие орлицы пытались остановить свое падение.

Кикаха приземлился и двинулся дальше. На втором скачке он рискнул оглянуться через плечо. Подарга и орлицы валялись на земле. То тут, то там летали зеленые перья, вырванные при столкновении. Подарга лежала на земле с торчащими вверх ногами. Одна орлица валялась без сознания, две поднялись и ошеломленно брели, шатаясь, неведомо куда. Четвертая пыталась встать на когтистые лапы, но вновь и вновь падала, била крыльями и пронзительно кричала.

Несмотря на полученную фору, Кикаха все-таки едва успел добраться до входа в здание. Подарга отставала всего на несколько футов. Он обернулся и ударил ее мечом, но она отскочила назад, хлопая крыльями и пронзительно визжа. Рот ее был окровавлен, а глаза расширены безумным гневом. Кровь текла из большого пореза на боку, как раз под правой грудью. Во время столкновения или последней свалки ее пронзили меч или чей-то коготь.

Кикаха увидел, что за ней следуют только три орлицы, да и те значительно отстали. Он выбежал из дверей и поднял меч. Подарга была настолько поражена нападением, что к ней на какой-то миг вернулся рассудок. Она резко повернулась, подпрыгнула и забила крыльями. Он оказался поблизости от нее, и его меч свистнул, отрубив несколько хвостовых перьев. Затем Кикаха упал наземь и вынужден был укрыться в дверном проеме. Туда же попытались проникнуть орлицы.

Он легко ранил двух, и птицы отступили. Подарга бесновалась за их спинами. Кикаха пробежал по большому коридору, а потом пересек громадное помещение со множеством покрытых искусной резьбой столов и стульев. Проскочив зал, он побежал по следующему коридору, оставил позади большой двор и — как раз вовремя — ворвался в другое здание. В дверях только что покинутого им здания появилась орлица, а из-за угла выскочила гарпия со второй птицей. Как он и предполагал, на него набросились бы с тыла, если бы он оставался стоять в дверхюм проеме.

Он подбежал к комнате, имевшей, как он знал, только один вход, и заколебался. Следует ли ему занять позицию здесь или попробовать подземные шахты? Он мог скрыться в темных лабиринтах. С другой стороны, орлицы могут учуять его, где бы он ни спрятался. А в шахтах водились существа не менее опасные, чем орлицы, и даже куда более неприятные. Их существование было идеей Кикахи, а Вольф создал чудовищ и поселил там.

Раздался вопль. Кикаха прыгнул через дверь и повернулся, чтобы защищаться. Решение приняли за него. У него не осталось иного пути, кроме спуска в шахты.

Кикаха больше не останавливался. Продолжая движение, он размышлял. Покуда он свободен, он сумеет перехитрить своих преследователей и победить. Но теперь он оказался в ловушке и не знал, как одержать верх. Это, разумеется, не означало, что он сдался. Подарга окажется в той же ловушке, что и он. Она понятия не имела, как выбраться с луны обратно на планету, а он знал. Можно будет поторговаться, если придется заключать сделку. А он еще посмотрит, как станут развиваться события.

Большая комната была выложена мрамором. В середине ее на большой золотой цепи, свисавшей с центра потолка, покачивалась хитро сработанная кровать из золота и серебра. Стены украшали яркие цветные рисунки, изображавшие светлокожих, хорошо сложенных людей с красивыми лицами, в громоздких плащах и со множеством украшений из металла и драгоценных камней. Мужчины были безбородыми и, как и женщины, отличались прекрасными длинными желтыми или бронзовыми волосами. Они играли в разные земные игры. Сквозь окна нарисованных зданий виднелось нарисованное голубое море.

Фрески писал сам Вольф, обладавший несомненным талантом художника. Но вдохновил его на труд Кикаха, который фактически придумал этот мир луны, за исключением самого лунного шара.

Вскоре после того, как они отбили дворец у Арвура, и Вольф утвердился в качестве Властелина, он заикнулся, что давным-давно не бывал на луне. Кикаху это заинтриговало, и он настоял, чтобы отправиться туда. Вольф сказал что там не на что смотреть. Кроме травянистых равнин, немногочисленных холмов и небольших гор там ничего нет. Тем не менее они отправились туда на лунный пикник, пройдя через одни из врат. Хрисеида, болыпеглазая тигроволосая дриада, жена Вольфа, приготовила полную корзину закусок и выпивки, словно она была земной американской домохозяйкой, готовившейся к прогулке в парк на краю городка. Однако они прихватили с собой оружие и несколько талосов, полубелковых роботов, выглядевших, словно рыцари в доспехах. Даже на луне Властелин не мог абсолютно расслабиться. Ему приходилось быть всегда настороже на случай нападения другого Властелина.

Они неплохо провели там время. Кикаха заявил, что тут есть на что посмотреть, чудес, что бы там ни говорил Вольф, хватало. Тут имелось славное и пугающее зрелище висевшей в небе планеты. Ради одного этого следовало предпринять путешествие. И потом, здесь можно было позабавиться, прыгая, как кузнечик.

К концу дня, когда он опьянел от вина, с которым на Земле ему и не выпало счастья познакомиться, у Кикахи возникла идея, названная им «Проект Барсум». Они с Вольфом болтали о Земле и книгах, которые любили там читать. Кикаха признался, что когда он был Полом Янусом Финнеганом и жил на ферме возле городка Терре-Хот, штат Индиана, то увлекался произведениями Эдгара Райса Берроуза. Особенно он любил Тарзана, Дэвида Икс и Джона Картера и не мог сказать, что предпочитает кого-то одного. Наверное, он лишь чуточку больше любил Джона Картера.