Он на мгновение замолк. Орлицы, зеленые башни высотой в три метра, беспокойно переминались и издавали горловые звуки бешенства. Выражение лица Подарги оставалось непроницаемым, но Кикаха был уверен, что она крепко задумалась.

— Сейчас существуют только сорок шесть Колокольников, — сказал он. — Да, они обладают большой мощью, но их мало. Сейчас самое удобное время остановить их, пока они не представляют слишком большой угрозы. Вскоре они начнут выращивать новых Колокольников в лабораториях дворцов Властелинов, можешь быть в этом уверена. Придет время, когда число Черных Колокольников будет исчисляться тысячами, а может быть, и миллионами, потому что они хотят обеспечить выживание своего вида. Тогда настанут времена, когда Колокольники станут настолько многочисленными и могущественными, что им будет невозможно сопротивляться. Они станут делать все, что пожелают. Если они захотят насладиться телами зеленых орлиц, то сделают это без вашего согласия.

После долгого молчания Подарга сказала:

— Ты хорошо говоришь, Обманщик. Я немного знаю о том, что происходит в Таланаке, потому что некоторые из моих птичек захватили тишкетмоаков и пытали их. Но эти люди почти ничего не знали. Они, например, никогда не слышали о Черных Колокольниках, но говорят, что, по утверждению жрецов, их правитель одержим демоном. Эта летающая машина и другие, замеченные моими орлицами, подтверждает твой рассказ. Очень жаль, что ты не привез трофейные колокола, чтобы мы могли посмотреть на них. Мне непонятно, зачем ты их выбросил в море.

— Я не всегда такой умный, как мне бы хотелось, — отозвался Кикаха.

— Еще одно признание, которое говорит в твою пользу, — призналась Подарга. — Даже если твой рассказ только полуправда или чистая ложь. Но я давно планировала отомстить тишкетмоакам за то, что они убили несколько моих птиц, а других посадили в клетки, словно они обыкновенные звери. Они начали это делать, когда трон унаследовал нынешний правитель, Коцхамл. Это произошло всего три года назад, и с тех пор он пренебрегал древним взаимопониманием между своим народом и мной. В своем безумном решении добавить животных в свой зоопарк и поставить набитые чучела в музее он повел против нас настоящую войну. Я послала орлиц передать ему, чтобы он немедленно одумался, а он заточил моих посланниц. Он сумасшедший, а поэтому — обречен!

Подарга продолжала говорить. Она явно устала от разговоров с орлицами и истосковалась по чужакам с интересными новостями. Кикаха же принес, вероятно, самую волнующую новость с тех пор, как призывал на штурм дворца Властелина три года назад. Возбужденная, она испытывала желание говорить и говорить, не переставая. Она разглагольствовала с таким пренебрежением к чувствам своих гостей, что не возникало сомнений — перед вами абсолютный тиран. Она велела принести еду и питье, а затем пригласила гостей за большой стол. Обед пришелся как нельзя кстати, но через некоторое время Анану стало клонить в сон, а Кикаха лишь еще больше оживился.

Он предложил спутнице вернуться в аэролет и немного поспать. Она догадалась, что он имел в виду, но не сказала ни слова, а поднялась и ушла в летающую машину. Там она улеглась в проходе на ковре, который ей подарила Подарга.

Открыв глаза, она увидела спавшего рядом с ней Кикаху. Его курносое длинногубое лицо напоминало младенческое, но изо рта разило перегаром, а одежда пропиталась какими-то экзотическими духами. Он вдруг перестал храпеть и открыл один глаз. Радужку пронизывали тонкие красные молнии вен. Он ухмыльнулся и проговорил:

— Доброе утро! Хотя, по-моему, сейчас ближе к полудню.

Он сел и похлопал ее по плечу. Она дернулась от его фамильярности, а Кикаха заулыбался еще шире.

— Неужели возможно, что такая высокомерная суперженщина, Властелин Анана Ослепительная, чуточку ревнует? Немыслимо!

— Ты прав, это немыслимо, — подтвердила она. — Какое мне дело? И кого ревновать? Тебя? С какой стати?

Он потянулся и зевнул.

— Считай, как хочешь. В конце концов, если ты даже и отрицаешь, что Властелины — люди, для меня ты — женщина. Уже много дней мы находимся в тесном, почти интимном контакте, если можно так выразиться, а мне можно, хотя я всего лишь повторяю сказанное тысячами других. Я не могу не привлекать тебя, даже если ты немного презираешь себя за то, что считаешь леблаббия привлекательным.

— Тебя какие-нибудь женщины пытались когда-нибудь убить? — зарычала она.

— По меньшей мере дюжина. Фактически я был ближе к смерти от ран, нанесенных женщинами, чем всеми великими воинами, вместе взятыми.

Он нащупал два шрама под ребрами.

— Дважды они очень близко подошли к свершению того, чего не могли сделать и самые решительные мои враги, и обе утверждали, что любят меня. Меняю такую любовь в любое время на открытую чистую ненависть.

— Я тебя, конечно, не люблю, но и не ненавижу, — высокомерно заявила она. — Я — Властелин, а ты...

Ее прервала орлица, сообщившая, что Подарга приглашает их на завтрак. Посланница едва не взбесилась, когда Анана ответила, что сперва хотела бы принять ванну, и поинтересовалась, а нет ли среди сокровищ какой-нибудь косметики, духов и тому подобного. Кикаха чуть заметно улыбнулся и сказал, что отправится к Подарге один и попробует утихомирить ее гнев, вызванный задержкой «человеческой самки». Орлица зашагала на негнущихся ногах впереди Ананы в угол пещеры, где разукрашенный филигранью комод содержал все, что требовалось женщине.

Подарга не стала сердиться на опоздание Ананы, поскольку думала о других вещах. Она поздоровалась с Кикахой так, словно испытывала к нему большое уважение, а затем сказала, что у нее появились кое-какие новости. На рассвете прилетела орлица с рассказом об огромном флоте воинов на реке, называемой Петчотакл. Это был широкий и извилистый поток, тянувшийся вдоль опушки Леса Деревьев со Многими Тенями.

По реке двигалось свыше ста длинных лодок примерно по пятьдесят воинов в каждой. Так что армия насчитывала около пяти тысяч краснобородых, называвших себя тиуда, то есть «народ». Кикаха сказал, что он слышал о них от тишкетмоаков, которые жаловались на участившиеся набеги краснобородых на пограничные посты и городки. Но куда направлялся флот таких размеров? Неужели они решили напасть на Таланак и начать его осаду?

Орлица ответила, что тиуда пришли с огромного моря на западе, за Сверкающими Горами. Кикаха признался, что еще не пересекал Сверкающие Горы, хотя давно собирался. Но он знал, что это море примерно в тысячу миль длиной и в триста — шириной. Он всегда думал, что на его берегах жили индейцы, люди вроде тех, что обитали в прериях.

Подарга, довольная широтой своих познаний, заявила, что он ошибается. Как докладывали ее орлицы, давным-давно там действительно жили оперенные шапки — индейцы, но потом Джадавин похитил с Земли племя высоких светловолосых людей с длинными бородами. Они поселились на восточном берегу, построили городки-крепости и корабли. Со временем они покорили и поглотили темнокожее население. Сперва темнокожие были рабами, но, в конце концов, стали равными и слились с тиуда, хотя некоторые и сохранили свои особенности.

Восточный берег моря был федерацией под совместным правлением королей: Бракия — что означает «борьба», и Саурги — «печаль». Но произошла долгая и тяжелая гражданская война, и Бракии пришлось бежать с кучкой верных воинов и женщин. Они перевалили через Сверкающие Горы и поселились вдоль верхнего течения реки. С годами их сила и численность увеличилась, и начались налеты на тишкетмоакские посты, речные суда, а иногда и караваны. Они часто сталкивались с полуконями, хотя и не всегда побеждали, но среди прочих племен не имели себе равных.

Тишкетмоаки выслали несколько карательных экспедиций, одна из которых уничтожила приречный городок, жителей же изрубили на куски. А теперь, похоже, краснобородые решили отомстить народу Таланака. Они были дисциплинированными, высокими, свирепыми воинами, но явно не представляли себе ни размеров страны, против которой двинулись в поход, ни ее обороны.