Не доводилось мне ещё видеть друга в таких растрёпанных чувствах! Словно с цепи сорвался. Никогда ещё Эслан не высказывался обо мне столь категорично. Парень прошёлся по всему, чему только можно. Решил, похоже, высказать всё, что накипело за время нашего общения. За все мои ошибки, лень и безалаберность. И чем больше он говорил, тем хуже мне становилось. Ведь он был кругом прав.

Обидно слушать град упрёков, пусть и справедливых, но возражать я не смела. Просто не чувствовала себя в праве делать это. Эслан, милый Эслан… Как много он сделал для меня, сколько раз выручал и спасал! А стою ли я таких усилий? Чем заслужила такую преданность? Тем, что я Посланница? Смешно же. Какая из меня спасительница мира… И я много раз это говорила, но сиэрнар продолжает бороться за меня даже со мной. И мне хочется верить, что это не только из-за бредового предназначения, но и просто потому что он мой друг… Потому я молча и пристыженно внимала словам парня. Заслужила.

Когда Эслан устал ругаться, уже куда спокойнее объяснил мне, что сначала мне надо поесть и выпить целебный отвар. Потом пообщаться с Дознавателями, и лишь после я смогу поговорить с лекарем и узнать, какие у Кая перспективы. Сам факт, что ашрианец жив, внушал надежду. Я забеспокоилась о том, что Кая лекарь быстро разоблачит. Эслан успокоил, с его слов я узнала, что лекарь этот «их» человек. Эх, вот же агентура у морских жителей!

Еду пришлось запихивать силой. Отвар был отвратителен на вкус. С законниками общаться и вовсе не хотелось. К моей радости, ещё до этого разговора восстановили картину происшествия, и мне пришлось только подтвердить их слова. Я опасалась, что опять же убийство Мараса может грозить Каю проблемами, но с учётом того, что «братец» пытался подло прикончить меня, обвинений выдвинуть они не могли. В подробности я не вникала. Мне было достаточно того, что всё обошлось. А штраф в казну Королевства за превышение мер защиты хозяйки со стороны раба… Да плевать, как-нибудь выкручусь, хоть и сумма немаленькая.

Наконец я могла поговорить с человеком, от которого зависела жизнь Кая. Было страшно и волнительно. Это «пока» Эслана не давало мне покоя. Ашрианец должен жить, и я готова ради этого на всё! Ведь это я виновата во всём случившемся…

— Заклинание, которое использовал нол Марас, называется «Чёрное пламя», и оно…

— Просто скажите, — невежливо перебила я лекаря, — он будет жить? Вы сможете его вылечить? Что вообще нужно для этого?

Название заклятия было знакомо. Крутилось что-то на задворках памяти, но страх и нервное напряжение мешали мыслительному процессу. Прав Эслан, никчёмная я ученица…

— Тут всё в руках богов и самого пациента, — неопределённо пробормотал пожилой мужчина. — Понимаете ли, нола, выжить он может. Иногда такое случается. Тем более раса потерпевшего отличается повышенной выносливостью, да и со своей стороны я сделал всё возможное. Если следовать оставленным инструкциям, то тело вашего ра… парня сможет довольно долго сопротивляться разрушительному магическому воздействию, но это бессмысленно, если сам молодой человек не будет бороться.

— Объяснитесь, — потребовала я.

— Сейчас в комнате лишь физическая оболочка без души, — произнёс лекарь и испугал меня до трясучки. — Они по-прежнему связаны, но чем дольше пострадавший не приходит в себя, тем меньше шансов выжить. И даже если и очнётся, это ещё не гарантия. Говорю же, на всё воля богов.

Тут наконец моя дурацкая память дала мне подсказку, с чем я имею дело. «Чёрное пламя» — омерзительное заклинание, направленное на то, чтобы жертва перед смертью помучилась. Выживают после него редко. Одной из отличительных особенностей является адская нестерпимая боль, словно человек живьём в огне горит. И потому часто, не выдерживая мук, души пострадавших оставляют тело. Где они всё это время находятся, неизвестно, так как никто из выживших ничего толком о времени своего беспамятства рассказать не может.

Не сразу я осознала, что меня в прямом смысле слова трясёт. Неужели Кай не справится? Может, просто не захочет? Ведь жизнь последнее время не балует его…

— Кстати, — вырвал меня из горестных дум голос мужчины, — вы умница, что поддержали пострадавшего магически, но вам следует получше узнать, как это делать без лишнего расхода сил и таких рисков…

— Что мне делать? — прошептала я, снова ныряя в отчаяние.

— Следуйте инструкциям, — вздохнул лекарь. — Вовремя давайте отвары, используйте мазь и следите, чтобы магический кристалл, на котором держится поддерживающее заклинание, не разрядился. А так… говорите с ним. Некоторые утверждают, что будто больные в таком состоянии слышат, что им говорят. Так что разговаривайте с ним. Зовите. Уговаривайте вернуться. Вдруг поможет…

Пожилой целитель ушёл, снова осмотрев и Кая пообещав вскоре снова навестить. Лицо мужчины казалось мне знакомым… Поразмыслив, я вспомнила, где видела его. Это же продавец снадобий! Вот, оказывается, как бывает. Не так-то прост этот «фармацевт». Да и не важно это. Главное, он помог и не выдаст, как утверждает Эслан. И ему я верю. И хочу верить, что от меня тоже что-то зависит. Разговаривать с человеком без сознания, чья душа неизвестно где… Идиотизм? Возможно. Но если это поможет, я готова и не на такое. Снова посмотрела на бледное в синеву лицо Кая, коснулась щеки, чувствуя, как на глаза набегают слёзы.

— Не знаю, слышишь ли ты меня…

КАЙЛЕН

Это было небывалое облегчение! Боль ушла. Совсем. Я ощущал нереальную лёгкость. На ум сразу пришло слово «рай». Я его слышал от Эллы. В их мире это обозначает место, куда хорошие люди попадают после смерти.

Слово «смерть» заставило вздрогнуть. Я умер? В памяти чередой размытых образов пронеслись последние события. Элла, Марас и убивающее заклинание… Значит, я и правда мёртв. Странно, а почему мне не страшно, не больно и даже не обидно? На душе был вообще удивительный покой.

Да и как можно предаваться унынию в таком чудесном месте? Я был на поляне, покрытой яркой зелёной травой. С одной стороны виднелась речка с прозрачной и чистой водой, с другой — лес. Были так же и горы, которые я так любил. Так много света и простора! А воздух! Какой воздух! Наполненный ароматами трав и цветов, с нотками горной и речной свежести. И лишь сзади бушевало страшное чёрное пламя, сулящее муки и смерть…

Не желая близко находиться к источнику недавней боли, я медленно побрёл в сторону. Куда и зачем я шёл? Понятия не имею. Да и не хотелось над этим размышлять.

Жалобный вой за спиной заставил обернуться и оторопеть. Мой зверь, прекрасный своей хищной красотой, жалобно скулил у самой кромки адского огня и всем своим видом намекал, что мне надо вернуться обратно. Он не в себе что ли? Зачем мне возвращаться и гореть живьём, если так можно сказать о мёртвом?

— Нет, — мотнул я головой. — И не надейся.

Моя вторая ипостась сначала зарычала, но видя, что я продолжаю отдаляться, зверь издал душераздирающий вой, заставивший меня поёжиться. Столько там было отчаяния и страдания. Если ему так плохо, то почему не отойдёт подальше? Зачем пытается затащить меня обратно в этот кошмар?

Не желая видеть страдания того, кого всю жизнь считал неотъемлемой частью себя, я бегом устремился к лесу. На миг внутри кольнула горькая грусть. Раз мой зверь сидит у кромки огня, значит, полетать мне не светит. Но это ощущение быстро отпустило, снова сменившись полным покоем.

С каждым шагом вой становился всё тише, и я был этому рад. Вскоре вокруг снова была блаженная тишина. Идти куда-то резко расхотелось, и я лёг на спину, прямо в траву. Сверху была яркая голубизна неба или того, что его заменяет. Странным образом в этом непонятном раю я совершенно утратил ощущение времени, полностью растворившись в ощущении абсолютной безмятежности.

Я ни о чём не думал. Ни о чём не волновался. Ушли все тревоги. Больше не было страхов, боли и стыда. Не было злости и безысходности. Не осталось обид. Правда, и радости, счастья и любви я тоже не ощущал. Полная свобода от эмоций и чувств. Разве это не есть истинное счастье?