Мама никак не могла успокоиться, и пусть рыдать всё время невозможно, но глаза её весь день были на мокром месте.

Риас пробыл у нас несколько часов. Мы много разговаривали. Вроде бы вчера в таверне, за выпивкой, болтали почти без остановки, но и сегодня нашли много тем для разговоров. Впрочем, нам с раннего детства вместе скучно не было.

Даже с Таймиром под уговоры мамы я нашёл в себе силы переброситься несколькими фразами. Брат выглядел подавленным. Много раз извинился и буквально требовал вернуться обратно, чтобы мы могли встретиться и с глазу на глаз решить все проблемы. Тай был убеждён, что Илнета не стоит того, чтобы терять брата. Я не знал, что ему ответить, так как не чувствовал в себе сил и готовности простить его. Слишком сильно ранило его предательство, гораздо больнее, чем бывшей невесты. Это лишний раз убедило меня в ошибочности своих чувств к ней.

Сестрёнка и вовсе всё свободное время торчала на связи, разрядив несколько кристаллов и сильно увеличив непредвиденные расходы семьи. Как и мама, успокоиться было выше её сил. Она постоянно хлюпала носом и причитала, как же она теперь будет без меня. Это было невыносимо. Давать клятв я не мог, и просто старался убедить, что постараюсь из-за всех сил вернуться домой. А то складывалось ощущение, словно меня досрочно хоронят, не очень это приятно. Понимаю, любят и волнуются, но нельзя же так.

И даже отец был слишком тих и задумчив. Когда мама вышла на кухню, чтобы приготовить чай, он подошёл ко мне и коснулся плеча.

— Кай, я должен признаться, последнее время у меня иногда возникали в голове мысли, за которые я вряд ли смогу себя простить. Меня против воли посещал стыд за то, что мой сын был рабом. Ты пережил кошмар, а я… Прости меня, сын. Только сейчас, когда снова тебя теряю, понял, как же я люблю тебя.

— Всё в порядке, отец, — чуть улыбнулся я.

— Не в порядке! — это был тот редкий случай, когда этот выдержанный мужчина утратил контроль над эмоциями. — Боги! Я ничтожество, Кай. Отвратительный отец, который так дорожит мнением своры шакалов, что иногда в мыслях ставил его выше собственного ребёнка!

— Я не сержусь, — попытался я успокоить родителя, чувствуя, как клубок обиды в душе размякает.

— Просто я хочу, чтобы ты знал, — продолжил папа, — тебя дома всегда ждут. Не важно, через что тебе придётся пройти. Будешь ли ты здоров и будет ли у тебя зверь. Ты мне нужен любым, сын. Ты обязан вернуться, что бы ни случилось.

Никогда прежде подобного от отца я не слышал. Он всегда был строг и требователен. Считал, что мы должны делать всё и даже больше, лишь бы возвысить нашу фамилию. При этом о том, что он не только глава рода, но и отец, он вспоминал только для того, чтобы сильнее надавить на чувство ответственности, и почти никогда — для поддержки. Потому услышанное стало неожиданностью, согревшей сердце.

Мать застала нас за родственными объятиями, и глаза её опять наполнились слезами. Так мы и просидели до самого вечера: я, родители и сестра, висящая на связи.

К городскому Магическому Управлению мы явились точно в назначенный императором срок. Родители были полны решимости проводить меня до самого конца. Правитель не стал возражать. Так как время для моего возвращения поджимало, если уже не поздно, было решено, что обратно к Брамеру я отправлюсь как и прибыл, порталом. Для этого властитель взял с собой Главного Императорского Мага, наверное, единственного во всей империи, обладающего даром пространственной магии и достаточными силами, чтобы открыть портал на такое расстояние. Точкой отправления была выбрана граница государства, куда я недавно прибыл из Эромайского Королевства.

Маги летать не могли, как и мои родители, да и опять же, время. Потому было решено перенестись портативным порталом к пограничному городку, там немного пройтись и уже прощаться.

И вот сейчас стою на некотором удалении от маленького города, увиденного мною несколько дней назад. Противоречивые чувства бушевали в душе: надежда, страх, грусть. Впереди было неизвестное будущее. Мне предстояло вернуться в логово врага, где я пережил самые страшные события своей жизни, но там же была Элла, о которой я думал постоянно, и чем больше проходило времени, тем невыносимее становилась тоска по ней.

И пусть возвращение домой принесло много неприятных открытий и оказалось не таким радужным, как в мечтах, покидать родные края было тяжело. С родными прощаться и вовсе было больно. Увижу ли я их ещё? Уверенности не было. Потому я старался запомнить все чёрточки дорогих сердцу лиц.

— Кайлен, Империя и лично я верим в тебя, — так напутствовал меня император.

— Родной мой, сыночек, — всхлипывала мама, — я тебя безумно люблю. Мне невыносима сама мысль снова потерять тебя. Возвращайся, прошу тебя.

— Мы ждём тебя, сын, — произнёс отец. — Всегда.

Несколько мгновений молчаливого прощания, которые нарушил маг, обронив одно-единственное слово:

— Пора.

Мужчина был заметно напряжён. На лбу выступил пот. Ни грамма той лёгкости, с которой открывал портал сиэрнар с помощью сил Эллы. Несколько секунд он что-то шептал с закрытыми глазами, после чего наконец передо мной распахнулась воронка портала. Сделав глубокий вдох, крепче сжав в руке узел с памятными мелочами, ассоциирующимися с дорогими людьми, я шагнул навстречу туманному будущему.

АНИЭЛЛА

Эта ночь выдалась непростой. Все попытки заснуть летели в тартарары. Мысли, тяжёлые и тоскливые, не давали покоя, причиняли боль. Я прощалась с Каем. Со своей так и несбывшейся любовью. И здравый смысл, требующий гнать все мысли о нём прочь, не помогал. В итоге заснула я только под утро и сейчас встала совершенно разбитая. Всё, чего мне страстно хотелось, — это послать всё к чёрту и спать, спать, спать.

Увы, не всегда наши желания сбываются или мы можем позволить себе им следовать. Сегодня был не просто важный день, я бы назвала его переломным. Именно сегодняшним вечером мы собирались воплотить в жизнь план «Убить Кая». Вызывать подозрения у окружающих категорически нельзя, потому я обязана явиться в Университет и делать вид, словно всё как обычно, а после под прицелом большого количества глаз удалиться с парнями в сторону дома Эслана. Но сначала надо заставить себя хотя бы чуть-чуть ожить.

Душ немного взбодрил, на очереди был завтрак. Оглядев скудный запас продуктов, невесело хмыкнула. Я никогда не была фанатом кухни, но дома всё же занималась готовкой. Здесь и сейчас у меня просто не было на это времени, да и желания тоже. Оттого я перебивалась всякой сухомяткой или заказывала еду на дом.

Невольно снова вспомнила Кая. Когда он жил тут, проблем с пропитанием не было. Многие мужчины и женщины считают, будто кулинария не мужское занятие, но ашрианец никогда не гнушался подобным. Да и готовил куда лучше меня, что в моих глазах было его очередным плюсом. Так, хватит думать о нём. И так всю ночь душу травила. Решительно, но не очень продуктивно старалась гнать мысли о любимом прочь, остервенело вгрызаясь в бутерброд. Вкуса я не чувствовала, но есть надо независимо от желания.

Звонок в дверь прервал мою неказистую трапезу. Интересно, это Эслан или Лурен решили взять меня в оборот с самого утра? Я всегда знала, когда человеку плохо, оставаться в одиночестве и накручивать себя ещё сильнее — последнее дело. И пусть разум твердил, что общество людей мне сейчас просто необходимо, чтобы перестать дальше сходить в ума, но душа была против. Бывает такое желание скрыться от всего мира и с наслаждением заядлого мазохиста страдать. Только права на это у меня нет, да и ребят подводить не хотелось.

Кстати, чудовищный звонок я наконец-то сменила. Теперь вместо безобразной какофонии звуков по дому разносилось классическое «дин-дон». Доплетясь до двери и распахнув её, я ощутила, как мир перед глазами качнулся, ноги ослабели, сердце заколотилось как сумасшедшее. Вакханалию, воцарившуюся в чувствах и душе, описать невозможно. А всё потому, что за порогом стоял мужчина, которым бредила последние дни и болела все эти месяцы. Там стоял Кай.