Не сразу я обратил внимание на странный звук, раздражающий слух. Словно какой-то гул или эхо. Похоже на голос. Женский. Который слышится как из-под большой толщи воды. Хотелось, чтобы это прекратилось. Он доставлял дискомфорт, не давая вновь нырнуть в безразличие. Слов разобрать не удавалось. Сам не понимая, что делаю, на каком-то инстинкте направился обратно, в ту сторону, откуда пришёл. И это помогло. Скоро я стал различать слова.

— Вернись ко мне, Кай, — тихо звучал женский голос.

Такой знакомый голос… Где же я его слышал? Почему он отзывается странным теплом внутри? Кто эта девушка?

Накатило что-то похожее на панику. Почему я не могу ничего вспомнить? Кто взывает ко мне? Ведь это моё имя Кай? Да, я чувствую, оно моё. Родное. Как и голос, который я слышу, кажется невероятно дорогим. Да и монстр, свернувшийся клубком у кромки бушующего пламени, тоже не чужой. Он словно часть тела, меня самого.

Что же с моей памятью? Все попытки вспомнить что-либо проваливались. Словно некая завеса стояла между мной и моими воспоминаниями. Стало страшно. Может, ну его, голос этот, и вернуться туда, где не было никаких тревог? Просто отойти подальше, всё равно не помню, кто говорит. Только сделать это оказалось выше моих сил, и я замер на месте, продолжая слушать слова знакомой незнакомки.

— Это, наверное, глупо, — произнесла девушка, после чего послышался всхлип, — ты меня и не слышишь скорее всего, что бы ни говорил лекарь.

Девушка замолчала, я же продолжал ждать, заворожённый звучанием её голоса. Хотелось, чтобы она снова заговорила. И моё желание сбылось.

— Боже, как глупо! — с ощутимой тоской, отозвавшейся непонятной болью во мне, произнесла она. — Всё это глупо. Ну зачем ты это сделал, глупый? Ведь это в меня Марас целился, — а это имя отозвалось приступом злобы и ненависти. — Это я виновата во всём. Я заставила тебя сохранить жизнь этому ничтожеству. А теперь ты умираешь… Как мне жить с этим, Кай? Как мне жить на свете без тебя?

И столько горечи слышится в этом голосе! Невольно хочется сказать: «Всё будет хорошо», что я и делаю, но девушка меня явно не слышит.

— Чёрт возьми, ашрианец! — теперь в голосе слышалась истеричная злость напополам с отчаянием. — Ты не посмеешь умереть! Я же ещё так и не ответила ничего на твою исповедь. Потому ты обязан очнуться, перебороть эту мерзость, после чего мы поговорим.

И плач горький, надрывный, заставляющий выступать слёзы на собственных глазах. В огромном отдалении послышался другой голос. Мужской. Мне это совсем не понравилось. Во-первых, он отвлёк девушку, во-вторых, это какой-то мужик! Но ревнивая злость быстро улеглась. Не знаю, как объяснить, но я просто понял, кем бы ни был говорящий, он не опасен.

— Почему же ты не просыпаешься? — снова услышал я голос девушки. Сколько же времени я ждал? — Пожалуйста, Кай, очнись. Я не смогу без тебя. Прости меня, дуру, за недоверие и трусость. Мне не нужно времени, мне ты нужен. Я люблю тебя. Вернись ко мне, прошу тебя. Мы начнём всё сначала, только открой глаза…

Любовь… Признание девушки отозвалось мурашками по всему телу и волной восторга, а следом шквал образов и эмоций затопил меня, заставляя хватать ртом воздух. Одним разом я вспомнил всё. Всю свою жизнь. На какое-то время я оглох и ослеп от переполняющих меня чувств. Горечь и боль, разочарование и отчаяние, надежда и вера, радость и любовь, — всё это вернулось разом, сшибая с ног, лишая ориентиров в пространстве. А главное, я наконец смог опознать, чей же голос так меня загипнотизировал.

Элла.

Имя, высеченное на сердце. Та, кому я готов отдать всё, что только имею, включая жизнь. Как я мог забыть её?! Что это за кошмарное место, которое чуть не лишило меня всего: памяти, чувств и вообще личности?

Элла так простит меня вернуться. Очнуться. Но я же умер… Или нет? Значит, всё же я пока каким-то образом жив! Но надолго ли? Ведь слёзы, горечь и отчаяние в её голосе неподдельные, а значит, ей страшно. За меня боится. Плохо дело, видимо. Но как очнуться?

Взгляд против воли метнулся к сплошной стене чёрного пламени, от одного вида которого становилось жутко. И зверь, моя вторая ипостась, неотъемлемая часть и верный товарищ смотрел на меня с немым отчаянием. Больше не выл и не звал. Не верил, что непутёвый хозяин одумается.

Подошёл к самому краю, чудовищный жар обдал всё тело. Потрепал радостно встрепенувшегося зверя по чешуйчатой морде. Было страшно. Ужас внутри поднимался такой, что хотелось бежать без оглядки. Если я отступлю, то потеряю себя, и это станет концом. А если пойду вперёд, меня ожидают муки, какие и злейшему врагу не пожелаю. Вынесу ли я их? Должен. Ведь после я смогу уже наяву, глядя в любимые глаза, услышать от Эллы заветные слова: «Я тебя люблю». А это стоит того.

В последний раз оглянувшись на нереальную красоту этого места забвения, сделал шаг вперёд, чувствуя чешую зверя под ладонью. Он всегда со мной, до самого конца. Самый преданный друг, какого можно желать. А после всё вокруг затопила боль.

АДСКАЯ ЖГУЧАЯ БОЛЬ.

Дорогие читатели!

Знаю, виновата, долго главы не было и следующей, наверное, не будет ещё дольше. Ни вижу смысла оправдываться всякой ерундой, скажу проще — немного устала. Сюжет в голове есть, что писать знаю, а руки не желают печатать, да и мысли стремятся в сторону свалить. Так иногда бывает. Уже случалось. Потому я не могу сказать, когда выйдет следующая глава, знаю точно, что она будет, а историю обязательно допишу. Соберусь с силами для последнего рывка и закончу работу. Заранее спасибо за понимание. Люблю вас)))

Ваша Анна Максимова

АНИЭЛЛА

Это было невероятно страшно — видеть Кая таким беспомощным. Бледный, даже серый, он выглядел как покойник не первой свежести, только слабое хриплое дыхание говорило о том, что парень жив.

А ещё, несмотря на пугающую бледность, он был таким горячим, что, каждый раз прикасаясь, я боялась обжечься. Прикасаться к Каю мне приходилось часто. Целитель оставил мазь, которую следовало наносить на тело каждые шесть часов. Она обладала охлаждающим эффектом.

Самой себе я казалась больной извращенкой. Парень был болен и мог умереть в любой момент, а я любовалась им, втирая мазь в кожу. Даже такой, слабый и снедаемый колдовской болезнью, он был прекрасен. Словно боги этого мира лично приложили руку, создавая этот образчик мужской красоты. Наверное, будь он в сознании, я бы никогда не позволила себе так нагло и бесстыдно рассматривать его, но Кай ничего не видел, я могла созерцать его в первозданном, природном виде.

И это были единственные короткие мгновения, когда я отвлекалась от бесконечного отчаяния, пожирающего мою душу. Пусть мне самой казалось это откровенным бредом, но я говорила с Каем. Звала его обратно. Умоляла очнуться. Без цензуры и лжи признавалась в том, что чувствовала.

Это ужасно, но лишь понимая, что теряю его, я осознала, как он мне необходим. Что без него мне ничего не нужно и всё теряет значение. Кай стал смыслом моей жизни. Впитался в кровь. Забрал сердце и душу. Я не представляла себе жизни без него. Да на кой-чёрт мне пытаться спасать этот мир, если в нём не будет его? Малодушие? Пусть. Но иначе думать не получалось. Я люблю его так, что даже подумать о том, что его не станет, было невыносимо. Умрёт он — и мне незачем жить.

Осознание, что это я виновата в его нынешнем состоянии, разъедало мозг, как кислота железо. Ну зачем, зачем я влезла и не дала Каю прикончить это ничтожество? Если бы не мой проклятый пацифизм, Марас был бы мёртв, а ашрианцу ничего бы не угрожало. Да и заклинание смертельное мне предназначалось. Не повернись я спиной к этой подлой твари, ничего бы не случилось. Я бы смогла защититься, отразить атаку. А так… Как ни посмотри, всюду только моя вина. И если Кай не выживет, я не знаю, что со мной станет.

Поэтому я звала его. Звала голосом, молила вернуться сердцем и тянулась к его душе своей душой. Он ведь сильный. Он сможет. Очнётся, переболеет и выживет. И всё станет хорошо. Мы будем вместе. Я больше не стану городить между нами глупых дистанций и жить прошлыми обидами. Ведь жизнь так хрупка и коротка. Мы и так уже натворили глупостей и потеряли уйму времени.