А может, ничего еще не закончилось. Что, если он всего лишь усыпляет ее бдительность? А на самом деле стоит ей расслабиться, как трансформация уничтожит личность и тело вместе со всеми секретами, и помочь химере будет уже слишком поздно? Потусторонний вполне мог так поступить… Илиану зазнобило, она снова попыталась высвободиться и обхватила себя руками.

— Прекрати, — строго сказал Шессхар и притянул ее к себе, заставляя запрокинуть голову. — Я понимаю, что ты мне не веришь. Сам виноват, много чего наобещал, и… силенок не хватило, — он повторил недавнюю фразу Илианы, на миг болезненно поморщившись. — Но трансформация уже закончилась. Тебе ничего больше не угрожает.

Илиана смотрела, как в глубине его ореховых глаз медленно вспыхивают и гаснут крошечные искорки. Что-то неуловимо изменилось. Озноб ушел, страх тоже. Может быть, она окончательно поверила, что ничего страшного больше не случится, а рассказы о силе, которую дает трансформация — правда. Прикосновения Шессхара будоражили, как и его неприкрытый интерес. Еще не улеглось волнение после беготни по зданию правительства, встречи с Олером и попыток спастись от взбесившихся предметов. И это волнение хотелось где-то… погасить. Илиана перевела взгляд на изгиб губ Шессхара. Ей понравилось с ним целоваться. Понравилось быть в фокусе его внимания. И, что скрывать, понравилось даже ощущение опасности и ненадежности, которое рядом с ним не отпускало, но и не пугало всерьез.

— Ладно, — выдохнула она. — Ты ни в чем не виноват, я сама согласилась рискнуть. Не могла не согласиться…

— Любишь риск? — уголок губ собеседника дрогнул весело и понимающе.

— В умеренных количествах…

Илиана не заметила, кто первым начал поцелуй. Поняла только, что в следующий миг они уже целовались как одержимые, и руки Шессхара скользили по ее бедрам, а она ерошила ему волосы. Напряжение исчезло, осталось удовольствие. Илиана просто ловила момент и наслаждалась движениями мужского языка, настойчивыми ласками, чужим неровным дыханием, которое сливалось с ее собственным. Нет, она совершенно точно не превратилась в тень, и Шессхар тоже не был тенью. В низу живота сладко тянуло, когда бедра прижимались к бедрам. В ушах стучала кровь. Эти минуты хотелось продлить — пусть не до бесконечности, но подольше.

— Если нужно, — насмешливо прошептал Шессхар ей в губы, — я могу проконтролировать, чтобы ночью ты, хм, не превратилась в химеру.

И он снова с нажимом провел рукой по бедру Илианы, ясно давая понять, как именно собирается контролировать.

Она издала смешок. Соблазн был почти непреодолимым. Но Илиана все же заставила себя мыслить трезво. Она отступила, сделав над собой титаническое усилие. Сердцебиение медленно утихомиривалось. Реальность возвращалась.

— Спасибо за готовность помочь, но нет.

— Нет? — выжидающе переспросил Шессхар, приподняв брови.

— Нет. Не сейчас. Я хочу… побыть одна и свыкнуться со всем этим, — слова с трудом вырывались из горла. — Успокоиться. Отдохнуть. Написать лэю Меллеру…

— О, — брови Шессхара поползли еще выше. — Оригинально.

— Да не о тебе написать, а о том, что Аттэм Олер околачивался возле Иглы и убил псевдокнягиню, — фыркнула Илиана. — Он… В общем, он должен об этом узнать. Дай мне прийти в себя.

— Хорошо, — Шессхар глубоко вздохнул, на миг прикрыв глаза, и таинственно улыбнулся. — Тогда увидимся. Настоящая княгиня Мерит-Ман, полагаю, тоже за эти дни придет в себя, и император даст еще один бал. Не пропускай его.

— Обязательно, — пообещала Илиана, развернулась и направилась вверх по лестнице. — Как я понимаю, никаких намеков на союзников Гайтра во дворце у нас нет, а жаль.

— Намеков нет. Хотя я еще попробую расспросить кое-какие вещи. Зато у нас есть Аттэм Олер. Не трогайте пока его со своим лэем Меллером, — велел Шессхар, и в мягком голосе прорезалась сталь. — Он ничего не должен заподозрить. Он — единственная ниточка. Если узнаем, зачем его послали убить Гайтра и псевдокнягиню, поймем почти все.

— Он уже видел меня возле Иглы, — вздохнула Илиана.

— Тогда тем более не трогайте. И посмотрим, попробует ли он выйти с тобой на контакт. А если не он, то кто попробует, — зловеще заключил Шессхар. Илиана остановилась посреди лестницы и сердито повернулась к нему.

— Сначала делаешь из меня антенну, теперь наживку. Эти Потусторонние! — ядовито заметила она.

Лицо Шессхара было подчеркнуто невозмутимым. Он шагнул на ту ступеньку, где стояла Илиана, так что пришлось вжаться в перила. Откуда-то сверху доносились голоса слуг.

— Не сомневаюсь, что ты справишься, — сказал он, протянул руку и подхватил прядь волос, выбившуюся из косы Илианы. Потом заправил ей за ухо, заодно проведя большим пальцем по щеке.

— Нахал, — констатировала Илиана. — Потусторонние специально берут пример с самых наглых из людей?

— Не совсем. У нас есть и личные склонности, — хмыкнул Шессхар. Она отвернулась и продолжила путь, перескакивая через две ступеньки, чтобы оказаться хоть немного дальше. Иначе намерению провести остаток ночи наедине с собой не суждено было сбыться.

Безлюдные этажи вскоре сменились дворцовыми подвалами. Те полнились уже не призрачным эхом, а живыми звуками и шорохами. Где-то скреблась мышь, за стеной разговаривали какие-то мужчины, выше по лестнице кто-то громко топал и шлепало что-то, будто неизвестный тащил наверх мешок с мукой. Но голоса смолкли, шаги затихли, и стало ясно, что дворец успел уснуть. В мире людей стояла глубокая ночь.

Часы в холле показывали два. Илиана прислушалась к себе и поняла, что спать ей не хочется. Совершенно. Хотя она была на ногах с самого утра, а перед этим пережила похищение и долго бежала по этой проклятой лестнице, выбиваясь из сил.

— Наживке разрешается выйти к отделению телеграфа в городе? — на всякий случай спросила она возле порога холла.

— Наживке разрешается что угодно, — уверенно ответил Шессхар. — Аттэма Олера ты точно можешь не бояться. Ну а Феррен вряд ли нападет. Не сегодня.

Феррен. Отлично. Для идеального завершения ночи не хватало еще, чтобы на нее напал глава Тайной канцелярии. Илиана промолчала, а Шессхар продолжил:

— Не говори Меллеру о трансформации. Даже если доверяешь. И, да… ты теперь знаешь, где меня найти — заходи в гости.

Он кивнул Илиане и скрылся в другом выходе. Она молча смотрела вслед, пока шаги не стихли в ватном ночном безмолвии. Потом покачала головой и пробормотала:

— Самоуверенный нахал. Как будто эту дорогу можно запомнить с первого раза!

Илиана вернулась к себе. Сначала собиралась принять горячую ванну и лечь спать, но поняла, что не сможет. Отдыхать не хотелось. Ни капли. Мысль о бездеятельном сидении в воде вызывала отторжение. Интересно, это и есть трансформация? Другие стремления, другие желания, другие ценности?

Да, нежелание спать — явно признак того, что система ценностей перевернулась кверху дном. Потому что нормальный человек хочет спать всегда! Рассмеявшись, Илиана поспешно ополоснулась, смыла с себя копоть и пыль мира Потусторонних и переоделась в простое шерстяное платье чуть ниже колен. Потом села за стол, чтобы написать лэю Меллеру, но тут же вскочила. На месте не сиделось. Казалось, стоит замереть на мгновение, и случится что-то страшное. Пресловутое превращение в химеру или нечто похуже. Собственные покои напоминали тюрьму.

Да и письмо лэю Меллеру лучше не писать. Отправить телеграмму. Да, точно. Так будет лучше. И ни о чем не рассказывать, просто попросить срочно приехать. Он сам поймет.

Илиана прикрепила к поясу шкатулку с «Зеницей» и вышла. Немного постояла у двери, размышляя, в какую сторону идти, чтобы попасть на дорогу, ведущую к центру Коска. И неожиданно для себя отправилась в кафетерий.

Зимний сад в зале Непознаваемого невесомо шелестел листьями на несуществующем ветру. Точно собирался вот-вот взлететь. Илиана остановилась, посмотрела на покачивающиеся ветви и трепещущие лепестки цветов и снова попыталась разглядеть статую горбуна с косичкой. Напрасно.