- Что он сказал? – удивился Васильев. – «Всем очистить волну передачи?» Я правильно понял?

Лейтенант забарабанил пальцами по крышке стола. Секретарь поставил перед ним поднос с горячим какао. Врангель выслушал доклад своих подчиненных - рядовых Хун Ли и Сина. Снял наушник. Посмотрел на командира.

-  Сэр. Капсула на борту. Контейнер запаян в три оболочки. Порядок. Заключенные проходят санобработку. Ценные указания, сэр?

-  Указаний нет, сержант.

Врангель позволил себе мимику бровями: нет, так нет. Затем склонил над передатчиком и снова увлекся работой. Дюпену было противно смотреть на этот театр.

-  Сэр, визуальный сигнал из рубки, - сказал Васильев.

-  Ну, - проворчал Рой и нахмурился, предчувствуя гадость.

- Секунду, - Васильев поднял указательный палец, не сводя взгляда с экрана. Кивнул. - Сэр, нам дают пять минут. Потом произойдет расстыковка.

-  Козлы, - проворчал лейтенант и сделал скучное лицо. – Из-за них проиграл.

-  Значит ещё минус четыре, - спокойно изрек Врангель и обмяк в кресле. Глаза смотрели в донышко кружки. Странно, но почему-то ему никто какао не наливал.

***

Ёще рывок. Сил нет. Теперь уже каждая клеточка протестует против насилия над собой. Голос внутри замолк и вместе со здравым рассудком умирающе сипит. Так ему и надо. Полный злорадства. Зубы скалятся. На таком хорошем чувстве можно сделать следующий рывок.

-  Шеф! Мы дошли.

Шанс. Он появился неожиданно. Парни сумели не заблудиться! Они действительно шли по прямой. И дошли. Нельзя опускать тело. Злорадство может больше не прийти и тогда силы иссякнут. Адреналин не ударит фонтаном в кровь, спасение сначала отодвинется на метр, потом на второй план и, наконец, исчезнет со всем.

Напрягся. В глазах пошли оранжевые круги. Черный омут мыслей заколыхался, и наверх стало медленно подниматься сознание.

Рывок!

А там, где сознание, там и разум.

Хочется распрямиться и подняться. Встать с колен. Мышцы гудят.

Виталик падает рядом с телом Гнома. Кровь колотится в голове. Шея мокрая от пота. Нестерпимо саднит натертая рана на шеи. Кожа сбита до мяса.

-  Шеф! Где ты? Ответь!!

-  Шеф!!

-  Шеф!!

Два, слившихся вопля, привели в порядок нервную систему.

-  Что вы кричите? - Язык с трудом шевелится и слова звучат невнятно.

-  Шеф? Это ты?!

-  Что он сказал?!

-  А, я знаю, что он сказал?!

-  Не кричи на меня!!

-  А, что ты мне глупые вопросы задаешь?! Шеф. Мы дошли!!

-  Что вы видите вокруг себя? - Какая оказывается, чудовищная сила воли должна быть, чтобы заставить себя говорить.

-  Мы прошли два отсека. Стоим на лестничной площадке. Подниматься?

-  Нет. Обойдите её. С внутренней стороны должен быть люк. Лестница закрывает его от глаз. Теперь вы его увидели?

-  Да!

-  Открывайте.

Заключенные злобно переговаривались и дышали, как сто человек.

-  Есть!

 Прямоугольная панель с шипением поднялась вверх.

-  Мы под ступеньками.

***

-  Сэр, время вышло. Приготовиться к сборке переходника?

Рой отрешенно кивнул. Поджатые губы. Желваки. Жилка мирно пульсирует на лбу, отсчитывая время.

***

Ноги делают шаги машинально. Руки намертво цепляются за перила.

 Впереди мелькает спина Гнилого. Он с трудом тащит на контейнере поломанного при падении Гнома. Здоровяк тяжел. Костров знал. Подгонять никого не надо. Разве, что себя. «Только бы не упасть. Упаду. Не поднимусь. И никто меня не поднимет. Все ушли, одни мы остались на разбитой посудине. Страх одиночества гонит поскорее выбраться из мрачного места. А я не боюсь. Не боюсь».

Кажется, выполнил команду: закрыл люк и похлопал по серой обшивке, прощаясь с пережитым ужасом. А может жест был чисто машинальным, если бы кто-нибудь спросил, ввел бы в глубокое раздумье. Биологический мозг, наверняка бы сгорел, сжидился, вылился через ноздри, оголяя микросхемы, замыкая цепь. И тогда бы тело осталось навсегда в переходнике. А потом, те, кто не умер, смотрели бы сквозь маленький иллюминатор завороженными глазами, как он медленно парит в космосе в своем шикарном скафандре. Раскинув руки, пытаясь обнять звезды. Это было бы одинокое плаванье в бескрайнем море. Он бы мог стать героем или космическим мусором. О нем вспоминали бы в редкие минуты отдыха или…

Черт! Что за мысли?.. Вперед! Не хватало еще сдохнуть в трубе.

Да, биологический мозг не выдержал бы нагрузок, но человеческий? Жаль, что такая ерунда никого не интересует.

Обида придала сил, в свою очередь Син поддержал под руку, не давая распластаться после невесомости в переходном канале, под тяжестью искусственного притяжения в шлюзном отсеке, помог не свалиться, и не сдохнуть от усталости. Предметы вертелись перед глазами.

-  Хватит притворяться!! - прокричал в лицо Миг Ху и толкнул в дверь в след за остальными. Гнилой поддержал, не давая наступить на лежащего, на полу Гнома.

-  Что это? - испуганно спросил он, затравленно осматриваясь по сторонам.

Дверь закрылась, щелкнув замком. Костров оглянулся. Посмотрел на высокий порог. Вгляделся в обшитую резиной раму. Тусклый свет давал мало обзора. Отвесные стены, покрытые темным составом, играли бликами, напоминая рисунок из книги старых сказок о страшном подземелье векового замка.

Не услышал, почувствовал звук, идущий с потолка. Поднял голову. Сверху к ним неслась огромная прозрачная капля.

Ругательство вырвалось самопроизвольно.

Вода обрушилась, превращаясь в душ: сплошной ливень из нитей игл ударил со всех сторон и завертел тело. Первое желание было - укрыться, спрятаться за что-нибудь. Сбежать. Кто-то попытался головой протаранить законсервированную дверь. Отодвинулся, давая ему шанс попробовать. Капли, пузырясь, стекали по костюму горными речушками. Превращались в тропические водопады и, обрываясь с выступов замков и карманов, струились в дырчатый пол, уходя в сливные баки.

Не успела санобработка закончиться, как началась процедура сушки. Дверь открылась в секунду с секундой, когда закончилась последняя струя пара. Пехотинцы действовали отлажено: движения отточены, заучены, выверены временем. Ничего лишнего, никакого замедления. Рейнджеров с десяток. Все молоды, крепки. Син и Миг Ху сразу же зашли в освободившуюся кабину, пока другие раздевали, освобождали заключенных от костюма и снаряжения. Сняли и робу с ботинками. Сопротивляться не было сил.

В следующую душевую затолкали без Гнома. Пол обжигал холодом голые пятки. Помещение размерами превосходило предыдущее. Струи воды ударили под разными углами, с разных уровней, пересекаясь в замысловатую траекторию. «Воду» старался не глотать. Хотя, очень хотелось.   Все равно солоноватый раствор проник в полость рта.  Тут же мучительный кашель вывернул наизнанку и продолжался даже тогда, когда открылась вторая дверь, и в проёме появился капрал Васильев. Гнилой покосился назад – он точно помнил, что входили они не в эту дверь.

-  Сюда, сюда, - сказал инструктор и приглашающе улыбнулся.

Костров выходил из душевой последним, прикрывая рот кулаком, пытаясь сдержать кашель. Никак не удавалось! Легкие хрипели и тело мелко и методично сотрясалось от мучительных позывов.

-  Герой дня! - гордо сказал Васильев, указывая на Виталика.

-  Сэр?.. - неуверенно переспросил и посмотрел по сторонам. В каюте сидели за столами заключенные. Те, что первыми выбрались из ада. Одетые в чистые робы, они равнодушно поглядывали в его сторону и ели. Процесс их занимал. Чуть в сторонке стоял ещё один военный, долговязый молодой человек, который изо всех сил старался показаться всем старше - делал суровое лицо. Он часто хмурился и раздувал ноздри. В руках держал комплекты белья.

-  Вот видишь!! - вновь сказал Васильев, непонятно к кому обращаясь. Потом с разворота, коротко ударил кулаком в грудь. Кашель сразу пропал. Что-то треснуло. Мир стал нереальным, и Виталику показалось, что пришла смерть. «Так вот ты какая!»