-  Без глупостей, - вкрадчиво напомнил голос, словно читая мысли, - теперь ты мне живым не нужен. Понял? Дай мне повод тебя убить. Ну?! Дернись и ты – труп. Молодец. Правильно, не в этот раз. Не сейчас. Потяни время. А теперь так же четко продолжай выполнять мои команды. Медленно подними руки вверх. Так.

Руки заломили назад и одели наручники. Теперь не церемонились. Схватили за шею, заставили подняться, развернули, ткнули в лицо удостоверение со значком. Успел на пластике прочитать … «внутреннее расследование». В этом не сомневался. Другие бы убили, не приближаясь к кровати. Зачем рисковать? Лицо сотрудника приблизилось вплотную. Хотел отшатнуться, но квадратная челюсть вновь овладела всем обзором. Цепкие пальцы схватили за редкие волосы на голове, а дуло палера ткнулось в щеку так, что из верхней десны пошла кровь, вмиг наполняя рот.

-  Тихо, тихо. Не дергайся. Костров Виталий? - спросила «квадратная челюсть», двигаясь ходуном при произношении каждого слова.

Проглотил соленную вязкую массу крови, произнес:

-  А, если нет? Вы меня с кем-то путаете!! Ребята, да я свой. Вы посмотрите мои документы. Я же тоже из разведки. Только из дальней.

Дуло палера засверлило в щеке скважину, закручивая кожу в штопор. Челюсть человека поехала вниз и теперь большие маслины глаз рассматривали в упор, пытаясь заглянуть душу. А пальцы сжались так сильно, что волосы затрещали и голова резко наклонилась назад.

-  Вы обвиняетесь в девяти… десяти преднамеренных убийствах, в крупном хищении государственного имущества и сопротивлению при аресте.

- Стоп, стоп. Какие убийства? Какое хищение?! И разве вы не спокойно заковали меня в наручники?

-  С чего ты взял? - удивился сотрудник Второго отдела и освободил волосы, вырывая их из головы. Крик потонул в зажатом рте. Маслины глаз прищурились усмехаясь, и стали отдаляться. Постепенно вырисовывалось лицо. Дуло палера отвалилось от щеки. Сейчас он бросится в атаку! И начнет их всех рвать. Виталик вздохнул, но выпустить из легких воздух не успел - пах пронзила молния боли. Давясь кислородом, рефлекторно сложился вдвое, остро понимая, что этого делать не стоит. Мелькнул чужой кованый ботинок, и показалось, что на лицо упал холодный айсберг, величиной с дом.

Резко разогнувшись, оторвался от пола и свалился кулем у стены. Наручники, сдирая кожу, вонзились в поясницу, но разве это была боль?

-  Что он сделал с Иваном? - раздался где-то картавый голос на страшном диалекте. Беспокоился человек правильно. Возможно настоящий напарник. Наверное, их связывала не только дружба, но было бы лучше, если по службе парни ходили парой и были напарниками, а в свободное время встречались бы семьями на пикниках.

Виталик захрипел и закашлялся, выплевывая на невидимую поверхность пола кровь и обломки зубов. В мутных глазах пронеслась, не задерживаясь, резкость. Человек пять стояли, склонившись над кроватью, рассматривая тело убитого. «Я труп! Я теперь труп!» А еще Костров клял себя за то, что стал рассматривать чужого троюродного брата. Не потеряй он эти секунды и всё могло быть по-другому.

-  А, что с ним? - прошамкал разбитый рот и горло захрипело, выдавливая сатанинский смех.  Завалился на бок. Голова больно ударилась об пол. Шея больше её не держала.

Пять человек медленно повернулись на голос.

Ухо, прижатое к раскаленному полу, услышало громыхающие звуки. Как будто двадцатитомные столбы, обрываясь с гидравлики, падали на поверхность и земля под ними пружинила, прогибалась, гулко стонала.

Шаги великанов приближались. Искаженные голоса, тянули слоги и, кажется, решали его судьбу.

-  Что он сказал?

-  А, что, если мы выполним приказ частично? Доставим его не живым, а мертвым.

- Или почти мертвым.

- Или почти живым.

- Я согласен.

- Дайте, я в него выстрелю! - загорячился напарник Ивана, дергая оружием и угрожающе наклоняясь.

-  Стой, - остановил прыткого друга «зоотехника» голос старшего. Он смотрел на голое тело Кострова, и в больших маслинах глаз ничего не читалось. - И так слишком много крови. Наследили, как первогодки… Не смог я удержаться - отомстил за Ивана. Вот, что парни. Сломаем-ка ему хребет. Да поживее. Медали нам не нужны.

- Точно!!

-  А, если выживет? – усомнился кто-то.

- Сделаем так, чтоб не выжил.

-  Повезет.

Дверь в спальню открылась, тихо скрипнув. Все разом обернулись, вытягивая на тень палеры. На пороге стоял немощный старик. Длинные трусы свисали до колен худых ног в сложной сетке расширенных вен.

-  Тебе сюда нельзя, старик! - крикнул один из офицеров.

-  Ну, вот, - пробормотал старший группы, - теперь точно наследили…

-  Что здесь происходит? Я вызвал полицию! - визжащим голосом спросил старик, поддаваясь всем телом вперед, и, вытягивая указательный палец в сторону голого тела Кострова.

-  Уходи дядя Виикь, - зловещим шепотом, сказал напарник Ивана и единственный из сотрудников не опустил палер. Конечно, ни каждый день убивают близких друзей. В прорези мушки прицела четко вырисовывалась впалая грудь.

-  Где моя дочь?!

- Твоя шлюха пьяна и она продолжает спать. - спокойным голосом сказал старший группы, - с ней ничего не случилось, не считая того, что она потеряла жениха. Будем надеяться, что он, - кивок на Кострова, - не последний.

-  Не смей оскорблять мою дочь! - закричал старик фальцетом и, шатаясь, пошел на оперов. - Убирайтесь вон из моего дома!!

Сотрудники Второго отдела попятились.

-  Старик, не мешай работать. Просто уйди.

-  Вон!!! - Скрюченный палец указывал на дверь. - Живо!

Старший кивнул. Начнешь убивать гражданских и потом не сможешь остановиться. Знакомая ситуация. Закон не был на их стороне. Оперативное решение было принято быстро и только частично согласовано. Тем более перед ними стоял заслуженный ветеран, на сторону которого могли встать с десяток общественных организаций – случись старику выжить. Двое оперов наклонились над Костровым, схватили за руки, потащили к выходу. Старший задержался при выходе.

- Вслед за полицией прибудут чистильщики. Они приберутся и вы не узнаете свой дом. Еще и благодарите потом будете.

Старик, не глядя на опера, неторопливо ткнул пальцем в дверь. В темном проходе исчезла последняя тень товарища…

-  Будь здоров, дед.

Когда последний незваный гость покинул спальню дочери, отец заметался из угла в угол, не зная, что предпринять. Вспомнив о Джо, он бросился к кровати и замер у спинки, увидев распростертое тело с кортиком в горле.  В нос ударил запах свежий крови. Рассудок помутнел. Когда дядя Виикь узнал племянника.

В спальню юркнули два опера, не глядя на хозяина, подхватили Ивана за конечности и унесли тело.

 Так уж принято – своих не бросаем.

Старик начал щупать грудь, судорожно сжимая пальцами кожу. Горячая ладонь легла на холодное сердце, пытаясь его растереть. Пальцы больно терзали седые волосы. Внезапно воздух в комнате показался сильно спертым, и не пригодным для дыхания. Свет в глазах стал меркнуть, и появилась первая оранжевая вспышка. Несколько секунд он жадно ловил ртом воздух, не понимая, что же случилось, а потом упал на пол как подкошенный.

Часто во сне летаешь…

Виталик падал.

Его окружили солдаты с алебардами и саблями. Солнце выбивало искры на метале. Суровые бородатые лица приближались, и от кого-то сильно пахнуло острым чесноком. Они теснили его к краю поляны, и, он знал, что та обрывается пропастью, бездной, окруженной сплошными камнями цвета векового кирпича.

Но всё равно отступал.

Пятился назад, спиной чувствуя холодный ветер, который трепыхал цветастые шаровары солдат и выбивал из их глаз слезы.

Делая последний шаг в никуда, зависая над темной дырой, посильнее оттолкнулся ногами от мохнатой травы, уверенный, что запарит, широко раскинув руки. Оставив в дураках восковых солдат. И будет лежать в осязаемом воздухе, глядя на солнце, и, смеясь над полоумными идиотами. Какой это будет смех! Что может быть радостней, когда видишь чужую боль, досаду и разочарование. А эти парни вдвойне заслуживали колкого смеха.