- Урод, - сказала Марта и кинула бифштекс на пол. Метко плюнула на мясо и слегка придавила ногой.

- Креветки, - просипел Ылк, увидевший, событие дня. – Всучите им креветки! Вам, что премиальные не нужны? Марта! Прекрати терзать мясо! Это не гениталии Сэнда, а заказ со второго стола! Прости Бренд, не хотел тебя обидеть!

Самодовольная улыбка кота, съевшего воробья, чуть не испортила дело всей жизни. Опомнился в самый последний момент. Сменил три лучших улыбки на лице, прячась за масками счастья, и явную катастрофу удалось скрыть. Миллионерша не обратила внимание на столь скользкий момент в истории, погруженная в свои мысли. Забитая или забытая? Брошенная или униженная? В неизлечимой депрессии из-за возраста или просто растоптанная судьбой? А может, переживает утрату – смерть мужа? Какие явные плюсы! Как же повезло с объектом! «Действуй! Вперед! Ты же мастер пикапа! Что зря курсы заканчивал?» Вспомнил о заплаченных деньгах за лекции и почувствовал, как быстрое замешательство улетучилось.

- Разрешите представиться, госпожа? Граф Сэнд Гоулд, - многозначительно сказал обер-стюард. Полуулыбка затаилась в его подведенных краешках глаз. Женщина ожила. Встрепенулась. Даже глаза чуть расширились. Интересный разрез. Пожалуй, глаза в ней красивее всего.

- Из тех самых Гоулдов?

- Из тех самых.

Женщина могла расхохотаться в лицо, знай, она Гоулдов или, не дай Бог, сама являясь членом семьи, и тогда бы представление выглядело, как забавная шутка в стиле карнавала. Чем еще заниматься в открытом космосе на пассажирском лайнере? Одно и остается – устраивать розыгрыши, праздники и карнавалы.

- Обожаю аристократов старой фамилии. Тянутся они ко мне. Словно магнитики. Имею к ним слабость. Интересные мужчинки, но не везет с ними.  Пулькос Джониференцф, - ответила без улыбки богатая штучка и, Сэнд холодея, пожал узкую ладошку. В голове крутилось: «Как она сказала? Пулька Джонифер? Джониферф? Джонифо? Катастрофа! Я пропал! Что же это за женское имя? Хотел бы я увидеть родителей, давшее такое имя дочери! Всё безнадежно плохо. Умру на кухне! Состарюсь среди кастрюль! До последних дней стану «наслаждаться» обществом Бренда и Марты. Идиота и шикарной задницы. Что ж! Не так уж и плохо». Сэнд кивнул, соглашаясь с последней мыслью.

- А можно называть вас, Джо?

- Нет, – холодно сказала  миллионерша. – Никаких «Джо».

- Простите, богиня. – Сэнд сдался. Пора к кастрюлям. Время уходить. Задержался. Напрасные лекции. Деньги потраченные без пользы.

 Женщина подняла бровь, явно ожидая продолжения.

- Я ведь могу называть вас просто - богиня?

- Чувствую какую-то насмешку. Аристократический юмор? Знакомое ощущение. Ладно, остановимся на Джо. Так звали меня друзья…

Обер-стюард расслабился, откинулся в кресле, вежливо поинтересовался:

- А где они, ваши, друзья? – и щелкнул пальцами. На зов прибежал Бренд. Красавчик. Почтительно склонил голову, ожидая заказа. Какой театрал умирает.

Миллионерша не ответила на вопрос, крутила тонкими пальцами фужер, смотрела сквозь людей и предметы, отдаваясь воспоминаниям. Ушла в себя. Подождали.

- Может, сделаете заказ и поужинаете? Мне, кажется, вам стоит подкрепиться, Джо, - тихо сказал Сэнд, краешком глаза наблюдая за реакцией Бренда. Старина присел! Женщина встрепенулась, отпила из фужера, сказала:

- Да, вы правы. В последнее время я только пью и мало ем. Не люблю, есть одна. Не составите мне компанию?

- Почту за честь, госпожа.

- Тогда закажите что-нибудь на свой вкус. Вы лучше знаете местную кухню. Да. И принесите моему другу фужер.

«Знаете местную кухню»? Это был удар ниже пояса! Сэнд впал в замешательство и начал говорить пространственную речь ни о чем, собираясь с мыслями. Минут через пять слова стали складываться по смыслу в витиеватые фразы. Сэнд сам многое не понимал из того, что он говорит, но видел результат: женщина размякла, стала пластилиновая и, готовая к лепке. Бренд накрывал на стол. Поверхность зарастала тарелками. Как маг, стюард зажег из пальца свечу и богатая штучка, тая, и слушая стихи старых поэтов, удачно вставленных в монолог, смотрела увлажненными глазами  на трепыхающийся огонек, мирно улыбаясь интересному брюнету.

На Сэнда напало вдохновение. Временами он не обращал внимание на женщину, сам, погружаясь в омут своих слов. Машинально пил шампанское, делая маленькие глотки, такие спасительные и благотворные для сухого горла. Она постепенно втягивалась в разговор, проявляла заинтересованность. Он с деланным почтением, а иногда и с удовольствием слушал её мнение потому или иному вопросу, кивал головой. Откидывал свои пряди длинных волос, спадающих на глаза, назад. Улыбался. Таинственно и нежно. И неожиданно для себя Джо стала нести какую-то чепуху. Слишком бледным, неинтересным выглядел бы сейчас эпизод из её  жизни, который дал шанс встретиться с таким обаятельными привлекательным молодым человеком. Джо оживала. Драматическое прошлое, слезное воспоминание, горький вкус отравленной жизни уплывал назад, в глубину мозговых клеточек. Просыпались новые звуки. Появился вкус в еде – креветки казались необычайно волшебные и, как нельзя лучше подходили к такому вечеру. Непонятная еда взрывалась фейерверком во рту, и даже газированная вода вдруг стала изысканным шампанским. И открытие ударило в голову, разливаясь по телу теплом. Сколько она знакома с Сэндом? Два часа? Нет, невозможно. Она знала его всё время. Всю жизнь ждала именно этой встречи. Вынашивала под сердцем долгое время и вспомнила только сегодня.

Не уже ли – это он?

Когда Сэнд тронул её за руку, перебивая с мальчишеским задором в глазах и взахлеб высказывая своё мнение, Джо почувствовала, взорвавшееся толчком, тепло внизу живота. « Что-что? Я полетела? Не может быть» - женщина покачнулась телом  и откинулась в глубокое кресло, не справляясь с волнением.

- О! Мы много выпили, - сказал Сэнд, глядя, как Бренд ставит на стол пятую бутылку, - как вы относитесь к классическим латинским танцам, Джо?

- Когда я успела об этом сказать?

- О чем?

- О своей слабости, - прошептала женщина, не веря. Впервые, мужчина с ней сам первым заговорил о танцах.

- Не слышу?!

- Дуновение времен… Потрясающее наваждение, тесно переплетенное восторгом. Сказка. Танцы – это моя слабость!!

Сэнд улыбался, выслушивая тираду. Он такой внимательный, чуткий. Всё понимает!

- И что же ты больше любишь самбу или румбу? Мне так больше аргентинское танго нравится. Танец настоящих мужчин!

- Румба, конечно. – Кивнула головой Джо, пряча легкую улыбку в фужере. Сэнд поманил к себе Бренда указательным пальцем. Прошептал что-то на ухо. Стюард кивнул и исчез.

- Пошли, - властно сказал Сэнд, поднимаясь, и переходя на «ты». Он протянул руку через весь стол.

- Куда? – робко ответила Джо, так же поднимаясь, и вкладывая в холеную ладонь свою маленькую ручку.

- Наш выход. Румба!

Увидев в полном здравии Гая, Костров удивился  и на мгновение замер в проеме разгермотизированой двери. Потом, так никем и не замеченный, неспешно вошел в изолятор - помещение, где обычно отдыхали после задания, приняв душ. На скамейке, возле стены, сидел испуганный Андрюшка. Тело его скрючилось и мелко подрагивало. Потеряв прежний задор и холеность, теперь он напоминал затравленного зверька.  Возле Гая стояли Гном и рядовой Син в походном скафандре без шлемофона. Он терпеливо объяснял нервному заключенному функции резинного балахона. Короткие инструкции из трех –пяти слов, никак не хотели закрепиться в голове бывшего преподавателя. Теребя в руках ремешки (Гай был одет наполовину, ноги в штанинах), Гном держал кусок передней защиты снизу и советовал ее уже начать одевать. Громила первым насторожился, сгруппировался, чуя изменения в помещении, и расслабился - обрадовано посмотрел на пришедших под конвоем. Оставил Гая полностью на попечение пехотинца, шагнул навстречу, раскрывая руки для объятия, взволновано бася: