– Ну, как настроение? – пока он пил воду, не понимая, о чем шепчут ополченцы, те успели честно ему признаться, что вообще-то страшно.

Им показался странно-пугающим ответ Антона:

– Ничего, дальше будет веселее!

Спустившись снова в подвал, Антон прошел по нему в другую часть дома и, выбравшись в последний подъезд, зашел в квартиру на первом этаже. Боясь выходить из подъезда на улицу со стороны девятиэтажки, он просто спрыгнул на другой стороне из окна первого этажа. Теперь он должен был добраться либо до штаба на фабрику, либо до вставшего в активную оборону по сигналу ракет безопасного квартала, что представлял из себя практически крепость за счет слишком близко стоящих домов.

Стоя на земле, он понял, что слух возвращается к нему, когда услышал буквально недалеко от себя рев непонятной машины. Надо было его видеть в тот момент, когда он оказался на дорожке между домами прямо на пути, несущегося на всем ходу бронетранспортера. А уж когда БТР, наверное с перепугу, открыл огонь из автоматической пушки и тяжелые полуснаряды несколько раз проревели рядом с ним, Антон мысленно простился и с Алиной, и с Ханиным. Одно маленькое движение в сторону – и бронетранспортер, который не смог пристрелить человека на пути, решил его сбить и пронесся в нескольких сантиметрах от Антона. Еще он не пришел в себя, как уже безразличный к упущенной цели БТР обогнул дом и покатил в сторону девятиэтажки.

Антон хотел что-то сказать самому себе по поводу происшедшего, но ничего, кроме дурацкого «Прикольно!», в голову не лезло.

Собрав остатки сил, он заставил себя бежать. О том, чтобы прорваться мимо снайперов на девятиэтажках и гоняющих бэтээров к Ханину на фабрику, и речи быть не могло. Поэтому Антон, когда пригибаясь, когда в полный рост, бежал в сторону единственного, на его взгляд, спасения. К забаррикадированному на въездах кварталу.

Антон четко помнил, что в него не единожды стреляли. Единственное, он не всегда понимал, кто стреляет по нему: свои с перепугу или все-таки враги. Но десять минут спустя он уже карабкался на завал из ржавых автомобилей, надеясь, что его не подстрелят в последние мгновения. На другой стороне баррикады он даже не остановился, чтобы поприветствовать ополченцев.

Только оказавшись около рации, он сказал связисту сообщить Ханину, что «Рухлов выбрался».

– Вам просили передать… Хм. Что вы кретин и вам надо было тихо сидеть там, где вы и были. Отвечать будете? Или сами поговорите.

– Не буду, – почти весело ответил Антон. – Есть что попить? Все пересохло от бега.

– Теплая вода есть. Вон в кастрюльке. Это мы чай делали.

Антон жадно прилип к кастрюле и пил тепловатую воду, не надеясь напиться. Потом он прошелся по квартире, которую отдали связистам, и, найдя диван, нагло завалился на него с обутыми ногами.

– Не смотрите на меня, – сказал он обернувшимся на него. – Две минуты полежу. Устал, честно. Сегодня первый раз после ранения бегал и прыгал как сайгак. Даже забыл, что у меня нога болит. Вот что значит жажда жизни. А еще меня сегодня чуть не задавили бэтээром. В обычный день мне этих впечатлений бы хватило на неделю вперед. А что еще будет сегодня?

Народ в комнате невольно улыбался и больше не обращал на Рухлова никакого внимания. А он лежал, слушая эфирные переговоры по зашифрованным каналам, в уме благодаря Дантеса, который смог поставить им на службу спецтехнику. Слушая о тяжелых боях в районе западного направления, он в уме прикидывал, сколько еще смогут продержаться спрятанные ранее там засады. Получалось, что недолго. Часа через два-три бандиты уже пойдут на штурм этой крепости из хрущевок.

Склонившись над картой, Ринат улыбался. Нет, ему далеко не было весело. Это была все-таки злая улыбка. Он понял, что его бойцы увязли почти везде, кроме западной части города, которую защитники сдавали почти без боя. Начальник штаба, указывая карандашом по карте, о чем-то говорил, но Ринат, погруженный в свои мысли, только изредка понимал его пространные выражения. Несколько раз подошел штабной офицер и отметил на карте новые обнаруженные баррикады.

– Выяснили, где у них КП? – спросил Ринат в очередной раз у наставника, что находился рядом со связистами.

Начальник штаба, поняв, что его не слушают, тоже замолчал и посмотрел на наставника Рината. А тот в полушутливой манере ответил:

– Почти! Осталось не больше четверти города проверить. Если бы у нас было оборудование для пеленгации, нашли бы быстрее. Они пользуются рациями.

– Так сложно найти? – зло спросил Ринат.

Ему не ответили.

Обращаясь к начальнику штаба, он сказал:

– Пусть резервные взводы зайдут вот сюда и уже там ждут команд. – Ринат указал на район ближайшей школы и, когда начштаба отдал распоряжение связисту и вернулся к столу, сказал: – Если до ночи не управимся, надо будет еду к каждому отделению подвезти. О снабжении подумали уже?

Увидев кивок, Ринат опять склонился над картой. Если бы сейчас было раннее утро и ему только предстояло послать людей в город, он бы любому сказал, что это безумие. Но тогда утром все казалось таким простым и понятным. Сначала городские хотели сдаться. Когда им сказали выйти, они испугались расправы и попрятались. Весь город почти всю ночь со вкусом утюжили минометами. Грех не входить и не зачищать… И он послал людей.

Ринат не боялся ответственности. Да, по голове, если он не возьмет город, Улем его не погладит, но вот если он потеряет всех людей, доверят ли ему снова?

– Наставник! – позвал Ринат бывшего учителя. Когда тот повернулся к нему, Ринат попросил: – Выйти надо.

Они спустились по железной лесенке грузовика и спрыгнули в глинистое месиво, залитое водой непрерывно льющего дождя.

Два бойца охраны, что прятались от дождя под навесом ближайшей палатки, поднялись с корточек и смотрели в ожидании на командиров. Прикрывая глаза от заливающего лицо дождя, Ринат сказал наставнику:

– Пошли в палатку. Там потрещим.

Они зашли в палатку Рината и, стряхнув с одежды воду, сели на походные матрасы, разложенные на полу.

– Чего хотел-то? – с интересом спросил наставник.

Ринат зло признался:

– Кажется, я накосячил. Нельзя было лезть туда.

Наставник, который уже привык, что его бывший ученик обращается с ним как со злой необходимостью, казалось, удивился такому признанию. Он помолчал какое-то время, выдерживая паузу, и сказал наконец:

– И? Сейчас ничего не изменить. – Помолчав и видя, что Ринат довольно удручен происходящим, наставник сказал: – Максимум, что можно сделать, это потихоньку вывести людей. Но это бредовая идея. Пока они стоят в обороне, их сложнее уничтожить. Только они двинуться поодиночке и группами, их будут отстреливать как в тире. Есть шанс ночью, но не забывай, что бойцы города практически не знают. Дождь… наверняка засады. Короче, не выйдут. У нас нет выбора. Теперь кто кого измором возьмет.

За стенами палатки раздалось мощное, перекрывающее шум дождя рычание «Урала». Привыкшие, что без надобности машины не гоняют, экономя топливо, Ринат и его наставник поднялись и вышли из палатки под дождь.

Машина была не их. И бойцы в камуфляже, что повыскакивали из кузова и становились в строй, не обращая внимания на грязь и воду, тоже были незнакомы командирам. Не мешкая, Ринат и его наставник направились к этим новичкам и, заметив старшего, потребовали представиться.

– Командир отдельного взвода разведки. Мы авангард колонны. Через полчаса подойдут остальные.

– Какой колонны?

– Мы южнее вас зачищали район… вчера поступил приказ выдвинуться к вам для поддержки.

Ринат усмехнулся и только головой покачал. А наставник, оценив такую удачу, быстро стал расспрашивать:

– Снаряды к минометам сто двадцаткам есть? Патроны? Гранаты?

– Ну да. Мы вообще не тратили за все время похода. Найдется все, что нужно.

– Сколько у вас людей? – спросил наставник, уже сияя от удовольствия.