— Ян, помоги опустить перископ, — попросил я. — Не могу поднять руку.

Я чувствовал, как бежит кровь из простреленного бока. Боль то усиливалась, то вообще пропадала. Глаза закрывались, стоило отвлечься хоть на мгновение, и я куда-то проваливался, но не засыпал. Хотя и реальностью это не назвать. Это воспоминание, но такое ясное, будто всё происходит прямо сейчас.

— Марк, слушай, — сказал Анри. — Если сегодня я случайно сдохну, то первым пилотом будешь ты. Так что пообещай, что…

— Да ты задолбал, — я фыркнул от смеха. — Ты так перед каждым боем говоришь. Ты ещё на мои похороны придёшь, я уверен.

— Хватит хмыкать, ты так выглядишь умнее, а тебе это не идёт, — Анри засмеялся. — Просто помни, что если вести риггу будешь ты, то жизнь всего нашего экипажа…

Нет, я не там. Я в ригге, сидел в кресле пилота и дрожал от холода. Ян опустил мне перископ, потому что правую руку я поднять не мог, а левая была изранена. Я припал к оптике. Ригга забытого дома Клайдер медленно шла прямо на нас. Избушки, стоящие на её пути, разлетались на куски, брёвна разбивались в щепки, пехота разбегалась по сторонам, но пилота это не заботило.

По нам не стреляли, хотят отобрать риггу целой. Но это только пока, игниумовое копьё почти готово к стрельбе. Едва ли у нас есть хотя бы минута.

У них какая-то совсем дремучая модель ригги, чуть ли не ровесница нашего Старого Герберта, а может, ещё более древняя. Но пушек и ракет очень много. Я посмотрел в другой глазок оптики, чтобы увидеть то, что творится под ногами.

Пехота врага вела бой с наши, но пока из укрытий, подойти боятся. Ждут, когда союзная ригга доберётся поближе, и уже тогда они взорвут все люки в нашей машине, чтобы начать штурм.

Кэлвин уже вернулся и ковырялся в электрокамере. Рядом с ним лежали распакованные коробочки каких-то приборов, которые студент уверенно менял. Хорошо, что он умеет это делать, в моём состоянии я бы даже лампочку не смог вкрутить.

— Ян, — шепнул я. — Как только мы заведём риггу, сразу нацеливай левую платформу на их шагоход, и дай залп из всего, что есть. Только не пали из трёхсотмилиметровки. Сделай всё сразу, не спрашивай. Понял? У тебя не будет времени на раздумье, просто стреляй.

— Да, Марк. Ты как вообще, держишься?

— Держусь, — соврал я. — Обо мне не беспокойся.

Понятия не имею, через сколько я вырублюсь. Но надо если не уничтожить вражескую риггу, то хотя бы обездвижить. Можно, конечно, попробовать убежать, катафракт очень быстрый, но игниумовые копья поджарят нам задницы.

— И ещё, — добавил я. — Как только двигатели заведутся… в средней части корпуса есть огнемёты. Не целься, просто пали из них, нам не нужна точность. Отогнать тех ублюдков внизу, а то они испортят нам магистрали. А я тем временем начну двигаться. Всё понятно?

— Да.

Ригга противника подобралась ещё ближе. Дистанция метров пятьдесят, а может, и меньше. Игниумовое копьё готово к бою, но сама ригга выжидает. Слишком велик соблазн получить целую машину. А может, им просто нечем чинить повреждённого шагохода? Откуда у них в пустыне возьмутся запчасти?

— Марк! — крикнул Кэлвин. — Почти закончил. Цепь восстановлена. Ублюдки не сильно всё испортили, просто пару реле стащили и один переключатель.

— Запуск через десять секунд, — шепнул я. — Ян, помнишь, что надо сделать?

— Да, помню…

Я тоже помнил.

— Выведи нас отсюда, — кричал Патрик, наш канонир. — Мы сейчас все сдохнем из-за тебя!

— Марк, живо за пульт! — Деметр, старший механик, насильно подвёл меня к креслу первого пилота.

В нём лежало то, что всего пару минут назад было Анри, моим наставником и лучшим другом, до того как в нас прилетел заряд из игниумового копья. А я замер, не зная, что делать дальше.

— Ты же обещал, помнишь? — спросил Деметр. — Ты обещал ему, Марк, я слышал.

— Я помню, — прошептал я. — Я вас отсюда выведу, это в моих силах.

Я открыл глаза и нажал кнопку запуска. Сработало, кресло подо мной задрожало, но звуки двигателя я почти не слышал из-за пульсирующего гула в ушах.

— Ян! — простонал я. — Огонь!

Можно было не напоминать, Ян уже выполнил приказ. В кабине слышно лишь слабое шипение вылетающих ракет и выстрелы вспомогательных пушек, но снаружи должен твориться ад. В перископ не видно ничего, кроме взрывов и дыма. Вряд ли какие-то дома уцелели.

Я зажал педаль синхропривода, выкрутил рычаг поворота и пошёл в сторону на максимальных позициях двигателя. Каждый шаг отдавался болью во мне самом. Болело всё тело, кроме головы. Она была настолько тяжёлой, будто я вот-вот усну.

— Он выстрелил из копья! — доложил Кэлвин. — Промазал, заряжает ещё раз.

— Янек, готовь правую руку, — промычал я. — Из всех орудий, не целясь, прямо по нему. Кэлвин, включи автозарядку левой. И пусти ещё огнемёты, подсветим его.

Катафракт не был настолько бронирован, как паладин. Вражеская ригга тоже палила по нам из всех орудий, и внутри чувствовалось каждое попадание. Будто тысячи кувалд молотили по броне, а гулкие звуки отдавались где-то внутри меня самого.

Я всё ещё отходил в лес, как можно дальше от деревни. Ригга врага стоит посреди горящих домов и её отлично видно, а мы в темноте. Не сказать, что это поможет, но хотя бы помешает врагу выцелить нам что-нибудь важное. Да и дым будет заслонять им обзор.

Готов поспорить на что угодно, что у них нет приборов ночного видения. У нас их тоже не было. Но противник догадался выпустить в небо с десяток осветительных ракет. Правда, почти сразу после этого он опять скрылся в дыму и огне, когда Ян выпалил по нему из всех орудий правой руки.

Но радоваться рано, неприцельная стрельба никогда не выводит риггу из строя. Бой двух ригги — это монотонная работа, пока кто-нибудь не сломает врагу ноги. Или не убьёт пилота из игниумового копья.

— Вот же жопа! У них два лучевых копья! — крикнул Кэлвин прямо мне в ухо. — Второе начало светится!

Хорошо, что он это разглядел. У меня от слабости уже темнело в глазах, я мог полагаться только на спутников и своё чувство направления. Я начал обходить врага большим полукругом, сметая деревья на пути. Можно только надеяться, что не попаду в какой-нибудь овраг.

— Марк, он стреляет! — Ян кричал мне в другое ухо. — Сейчас выстрелит.

По ригге били снаряды и ракеты, от звуков постоянных попаданий звенело в ушах. Я закрыл глаза и потянул рычаг на себя. Катафракт остановился, сильно качнувшись.

— Мимо! — обрадовался Кэлвин. — Он стрельнул на опережение.

— Я знаю, — прошептал я. — Что орудия?

— Заряжены обе руки.

— По моей команде залп из всего, что есть.

Мы двинулись дальше. Ригга врага не настолько манёвренная, и поспеть за ними не может. Но он всё равно достаточно быстро поворачивался. Если бы получилось зайти ему за спину, он покойник. Но это будет непросто.

— Ян, приготовься…

Договорить я не успел. По кабине прилетело что-то настолько мощное, что я чуть не вывалился из кресла. Снаружи что-то взорвалось. Было слышно звук стонущего металла, лампочки на пульте замигали красными. Свет наверху погас. В глазах двоилось, и я не понимал, что именно у нас сломалось. Но в любом случае дело дрянь.

— Правая рука отваливается, мать её! — Ян ударил себя по колену.

— Кэлвин, срочно перекрой пневмомагистраль! Янек! Дай залп с левой, не давай ублюдку прицелиться.

Парни принялись выполнять приказания, а я вёл риггу так, чтобы врагу приходилось топтаться на месте. Всё как в тот раз, как в том бою. И как меня учил Анри до того, как умер.

— Левая орудийная платформа, минут двадцать градусов, — приказал я. Надеюсь, меня услышат.