– Я знала, знала, что ты жива, что с тобой все хорошо!
– Авалина… Авалина… сестренка…
Две сестры обнимались под взглядами сотен и сотен глаз, под гудящий шепот и возгласы, не переставая восклицать:
– Ты жива! Как я рада! Это невозможно… столько лет… что произошло?
Авалина говорила, не переставая, ее было слишком много для натянутой как струна Лэа, поэтому девушка поехала вперед, к воротам замка, оставив позади радостных сестер.
Ворота замка были сделаны из чистого золота, отлитого затейливыми кружевными узорами. Створки их были приветливо распахнуты, как бы приглашая всех зайти внутрь. Посреди внутреннего двора стояла статуя Эаллон такой великолепной работы, что, казалось, это живая, невероятной красоты девушка, стоит, молитвенно сложив руки и опустив глаза.
Лэа спешилась. Не стоило обижать эльфов, свято чтущих богиню. Она склонилась в поклоне и приложила ладонь сначала к губам, затем к сердцу.
И ступила внутрь.
Ее уже ждали.
На ступенях к дворцу стояли одиннадцать стражников в серебряных кольчугах и с большими остролистовыми луками.
Лэа быстро вдохнула и выдохнула ки-ар, и сразу почувствовала спокойствие. Не страшно. Главное правильно подвести королеву к тому, что ей нужно.
Толпа затихла. Лэа подняла глаза. Стража расступилась. Сзади Лэа эльфы становились на колени.
Лэа сразу поняла, почему королеву эльфов сравнивают с луной. Казалось, Алэтана была сделана из чистого серебра. У нее была светлая, почти прозрачная, с ноткой серебристого оттенка, кожа. Светло-пепельные волосы были унизаны серебристыми каплями, соединенными в нитки, наподобие жемчуга, и увенчаны авильоансавой короной. Огромные раскосые глаза с длинными черными ресницами, подведенные серебряной краской, были чистейшего льдисто-голубого цвета и маленькие, красиво обрисованные губы, покрыты светло-розовой краской и подведены серебром. Изящную шею обвивал переливающийся жемчуг. Одета она была в легкое серебрящееся платье, за которым тянулся длинный, сверкающий серебром и бриллиантами, шлейф. На руках прозрачные перчатки, на пальцах сияют бриллианты в серебряной оправе, ногти покрыты светло-серебристой краской.
При одном взгляде на королеву становилось как-то не по себе, хотелось упасть на колени и молиться. Казалось, она излучала какое-то неземное сияние.
Лэа потихоньку вынула из ножен серебристо зазвеневший меч и, отсалютовав им королеве, встала на одно колено, оперевшись на гарду.
– Встань, дитя мое… – услышала Лэа прохладный и чистый, как весенний ручей, голос.
Она подняла глаза. Королева мягко улыбнулась, и у Лэа сразу пропало ощущение неземного происхождения Алэтаны.
Лэа глубоко вдохнула ки-ар, что не укрылось от глаз королевы, и начала свою речь:
– Да осияет Вас лунный свет, великая матерь всех эльфов. Я пришла издалека, объездила полмира, дабы исполнить великую миссию, которую сама на себя когда-то возложила. И пришла просить милости у Ее Высочества, помощи всех эльфов, ибо сил моих недостаточно для исполнения миссии…
Алэтана протянула Лэа руку.
– Ты устала и напряжена. Тебе надо отдохнуть. Мы еще успеем поговорить.
Королева улыбнулась теплой, не соответствующей ее холодному облику улыбкой.
– Я слышала о тебе, Лэа ун Лайт, дитя Логи. И наблюдала за тобой уже давно, по просьбе масэтра Кэнда…
– Масэтр Кэнд? – изумлению Лэа не было предела. – Он следит за мной?!
Алэтана склонила голову и щелкнула пальцами.
Тот час рядом появились три молоденькие эльфки со светло-каштановыми волосами и глазами, подведенными светло-золотистой краской.
– Проводите наших гостей в их покои. Я побеседую с каждым из них. Позже. Сегодня у эльфов великий праздник. День летнего солнцестояния в первое новолуние Ийсутэля. Вы чужеземцы, но я приглашаю вас на наш праздник.
– Ваше величество…
– Да, дитя мое?
Лэа подозвала кивком стоявшую позади Акфилэ.
Та робко приблизилась.
– Это Акфилэ…
– Я знаю.
Королева протянула эльфке руку.
– Акфилэ Хилиэйанс Истимарьон Зиэстур Варианьор, дочь Хороса Шаэривэдда Диэстунэра Варианьора. Она считалась погибшей, мы спели по ней прощальную песню, но Эаллон оказалась милостивой к нам. Акфилэ жива… мы благодарим тебя, Лэа ун Лайт, за нашу сестру. Что ты хочешь в благодарность?..
Красивое лицо Алэтаны не отражало ничего, оставаясь бесстрастным.
Лэа слегка склонилась в поклоне.
– Благодарю вас за милость, Ваше Величество, но если бы вы дали мне возможность выбрать после того, как я изложу вам суть дела, по которому прибыла сюда.
Королева улыбнулась краем рта.
– Да будет так…
Она знаком велела слугам отвести их в отведенные им покои и поднялась на крыльцо.
– Ступайте…
И скрылась за спинами стражей.
К Лэа подошла миниатюрная худенькая эльфка. Ее светло-каштановые волосы были заплетены во множество мелких косичек.
– Пойдемте, ми-сади. Я покажу вам ваши покои.
Лэа оглянулась на своих спутников.
– Увидимся позже.
Служанка провела Лэа через главные витражные ворота и несколько богато убранных зал, вывела в боковую галерею, ведущую, по-видимому, в неиспользуемые комнаты.
Еще несколько коридоров вперед – и Лэа очутилась в светлой галерее, устланной пушистым мягким ковром, стены ее были украшены гобеленами великолепной работы.
Служанка остановилась у одной из дверей. Лэа подошла ближе. Дверь ее покоев из красного дерева была расписана чудесным цветочным узором.
Лэа толкнула дверь и та бесшумно повернулась в петлях.
Такой роскошной комнаты у Лэа не было никогда в жизни.
Посреди нее стояла огромная кровать на резных ножках, накрытая бледно-розовым покрывалом с вышитыми рунами. Ее накрывал балдахин из нежнейшей полупрозрачной ткани, отделанной золотом и кружевами.
По обе стороны от кровати стояли две статуи смеющейся Эаллон, раскинувшей руки, в которых крепились подсвечники. Пол был устлан шелковой пеленой и усыпан лепестками роз. Слева от окна во всю стену находилось большое, ростом с Лэа, зеркало, в золотой раме. Его окружала тонкая перегородка, позволяющая быстро и легко переодеться.
Справа от него находился маленький столик, на котором стояла изящной работы ваза, полная свежих, только что срезанных алых роз.
Лэа вскинула голову. Потолок был расписан изображениями сцен из жизни Эаллон.
– Что-нибудь прикажете, ми-сади?
Лэа вздрогнула. Она совсем забыла о служанке.
– Как тебя зовут?
– Виллиан, ми-сади…
– Виллиан, я хочу побыть одна. Зайди позже.
Виллиан поклонилась и вышла.
Лэа присела на краешек кровати и провела рукой по струящейся прохладной на ощупь ткани. Как она сюда попала? Неужели ее месть занесла ее прямиком к эльфьей королеве?
Не прошло и часа, как в комнате Лэа появилась Алэтана. Она была одета в легкие льняные шаровары и такую же воздушную накидку. Светлые волосы заплетены в косу и обвиты несколько раз вокруг головы. На поясе были закреплены ножны с легким фальчионом, совсем простым и, видно, часто вынимаемым из ножен.
– Я весьма наслышана о тебе, Лэа ун Лайт, – сказала Алэтана и глаза ее сверкнули весело и хитро. – Ты снискала славу лучшей ученицы Логи Анджа, победившей в схватке даже масэтра Кэнда, раздобывшая себе лавового дракона, закончившая обучение за три года. Слухи слухами, но я бы хотела проверить твое мастерство на деле.
Лэа несколько шокировал такой резкий переход от высокомерной утонченной аристократки к стремительной и прямолинейной воительнице.
– Ваше Величество…
Алэтана махнула рукой.
– Величество я только на церемониях и при ком-то, наедине же может звать меня просто Алэ.
– Да, Алэ.
– Ты не представляешь, как сложно здесь найти себе достойного противника. Все либо поддаются, либо не умеют сражаться. Пойдем же!
Алэтана потянула Лэа за руку к окну, распахнула его и выпрыгнула прямо в растущие внизу розовые кусты. Лэа последовала за ней, мягко приземлилась на полусогнутых ногах в траву.
