Но глаза Лэа не видели захватывающего дух пейзажа. Не видели кроваво-золотых облаков, плывших над головой, и солнца, медленно опускавшегося за горизонт. Они смотрели, не отрываясь, на одинокую темную фигуру, стоящую на самом краю площадки.

Она узнала бы эту фигуру из тысячи, слишком сильным и болезненным пятном отпечаталась она в ее памяти.

– Вот мы и встретились… – тихо сказала Лэа, и ее голос тут же подхватил ветер.

Джер медленно обернулся. Кривая усмешка исказила его тонкие жесткого изгиба губы.

– Я долго ждал этого дня…

Он был таким, каким она его запомнила семь лет назад. Те же колючие зеленые глаза, темные, частично скрытые под маской волосы, прочная кожаная куртка и высокие ботинки с пряжками. За спиной виднелся лук черного дерева и колчан из змеиной кожи, полный стрел с зазубренными наконечниками.

Джер медленно потянул маску вниз, открывая темные, жесткие, чуть вьющиеся волосы, слегка спадающие на лоб, затем ядовито-зеленые глаза, нос с горбинкой, резкий изгиб губ, твердо очерченный подбородок. Он был таким, каким она его представляла. Абсолютно. Но было что-то еще…

– Не знаком?

Лэа молчала.

– Приглядись…

Джер провел рукой по лицу, будто снимал с него налипшую паутину, и там, где коснулась его рука, менялись черты, расплавляясь и становясь лицом Райта.

– Нет, – Лэа резко отшатнулась назад. – Ты! И всегда был ты?!

– Я и не надеялся, что ты купишься на столь простой фокус. Но все сложилось как нельзя лучше…

Внутри Лэа будто что-то ломалось. Он не мог быть Райтом! Нет! Только не он!

Мысли и слова разбегались. Лэа так долго ждала этого момента, но сейчас не могла броситься на него.

– Зачем? – нужный вопрос пришел сам, до того, как она успела его обдумать.

– Я должен был быть ближе к тебе. Мне приказали разобраться в тебе и твоих мотивах. Не могу сказать, что мне это удалось до конца, но я преуспел в своем деле…

Руки Лэа задрожали от гнева. Перед ней стоял человек, убийца, который помимо всех причиненных ей горестей только что признался еще в одном грехе. Человек, которого она любила, никогда не существовал. Или никогда не был с ней знаком? Поэтому он ее не узнал? Она говорила с настоящим Райтом!

– Принц Дастан Харт Райт Крайген действительно существует, – подтвердил ее догадки Джер. – Пару лет назад я встретился с ним, пока он находился в бегах. Я счел неплохой возможностью прикинуться им, меня это позабавило. Правда, на свадьбе я чуть не испортил весь спектакль, ведь не успел тебя остановить. Ты ушла с настоящим Райтом в сад. Правда, сочла, что я, то есть он, лицемер. А Райт, на которого ты смотрела во время церемонии, возлагавший диадему на голову Малики, никогда не был с тобой знаком…

Голова у Лэа разламывалась от нахлынувших мыслей, но она избавилась от них усилием воли, глубоко вдохнув ки-ар и очистившись от злости.

– Зачем? – вновь спросила Лэа, но теперь ее вопрос носил куда более важный и глубокий смысл.

– Это неверный вопрос, моя милая. Ты начала не с того. До того, чтобы узнать, зачем я это сделал, спроси, как я там оказался и мог бы обойти стороной твою таверну? Ты, наверняка, не раз спрашивала себя об этом. Более того, я думаю, только это и имело для тебя значение.

– Ты убил Таир! Ты убил маленькую девочку, мою сестру!

– Я сделал это не из злобы. Стрела, что угодила в ребенка, предназначалась тебе. Ты винишь меня в смерти своей сестры? А винить следует саму себя. Малодушно уклонившись, ты подарила смерть ей, вместо того, чтобы гнить в земле самой.

– Не смей так говорить, – Лэа сделала шаг вперед и вынула меч из ножен.

Каратель издал чистый хрустальный звон, исполненный уверенности в праведности вершащейся мести.

Джер не двинулся с места. Он стоял, как скала, лишь губы искривились в усмешке.

– Убей меня. Убей прямо сейчас. И ты никогда не получишь ответов на все свои вопросы, потому что ты даже не подозреваешь, откуда надо начинать. Ты слишком слепо и глубоко веришь в преданность и честность людей, чтобы подозревать тех, кому ты доверяешь, во лжи. Но вот он стою я – а Райта нет. Все, что говорилось им, принадлежало мне. Руки, ласкавшие тебя во тьме эльфской рощи, были моими. Признаюсь, поворот был неожиданным, но весьма приятным. А как ты смотрела на меня, когда Алэтана проводила обряд. Можешь не беспокоится по поводу нерушимости уз. Ведь я никогда тебя не любил. Все это обман, Лэа! Всю твою жизнь тебя окружает лишь обман, и будь я на твоем месте, давно сошел бы с ума, узнав правду. Так каково будет твое решение, Лэа ун Лайт? Ты убьешь меня на месте, не дав права голоса, или предпочтешь выслушать?

– Ты трус, – выплюнула Лэа ему в лицо.

– Я не боюсь смерти, Лэа ун Лайт из Асента. – Смерть давно стала частью моей жизни, и, научившись отнимать ее у других, я давно принял как должное свою – когда-нибудь она настанет.

– Ты не покинешь эту башню! Ты умрешь здесь и сейчас!

Джер усмехнулся.

– Да будет так. А потом отправляйся в Логу Анджа, посмотри в глаза масэтрам острова, и потребуй от них честный ответ: что они знали обо мне и тебе на самом деле? А потом убей. Убей их всех. Умойся кровью всех, кто обманывал тебя. Залей реками крови Элатею, выплесни ее на алтари богини, может быть, тебе это принесет облегчение. Но вот правду… я знаю, что будет дальше, Лэа ун Лайт. Ты сойдешь с ума. Сойдешь с ума от того, что некому будет сказать тебе правду. И винить в этом останется только себя. Себя и никого более.

– Какую правду? – выкрикнула Лэа ему в лицо. – Правда в том, что ты убил их! Убил всех, кто был мне дорог!

– Правда? – усмехнулся Джер. – И Лейса тоже?

Лэа дернулась, как от удара.

– Откуда ты знаешь?..

– Я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить. Без ложной скромности могу сказать: я знаю о тебе все! Лейс погиб от твоей руки в снегах Дархарии, ты подарила ему смерть. Так что ты гораздо хуже меня, Лэа ун Лайт. Я никогда не убивал дорогих мне людей. Я не такое чудовище, как ты…

С каждым его словом внутри Лэа будто что-то ломалось. Он говорил то, чего она боялась больше всего. Никогда, никогда она не хотела быть похожей на Джера!

Человек в Волчьей Маске усмехнулся и отвернулся от Лэа, сложив руки на груди.

– Мне жаль тебя, бедная девочка. Не я решил выбрать именно тебя. Но должен признать, что выбор был сделан верно.

– Какой выбор? – внутри Лэа все холодело.

Она чувствовала себя двояко. С одной стороны, ей хотелось немедленно кинуться на этого человека и убить, убить немедленно и на месте, не дав возможности защититься. Но с другой стороны… Лэа чувствовала, даже нет, знала, что сейчас, вот именно сейчас, она узнает от него что-то очень важное. Что-то, что перевернет ее жизнь раз и навсегда.

– Мне придется начать с самого начала, Лэа ун Лайт. Позволь, наконец-то, открыть тебе свое истинное имя. Меня зовут Джеррах. Я родился в Соллосе. Я не виню тебя в том, что ты не помнишь меня. Потому что когда я был в Асенте, ты была еще слишком мала. Но я тебя прекрасно помнил, Лэа.

– Джеррах… не может быть… – в голове Лэа что-то щелкнуло, эхом пронеслись отголоски воспоминаний. – Джеррах…

– Быстрее, Лэа, не отставай!

Илона тянула ее за руку.

Они пробирались сквозь толпу народа, собравшегося на главной площади города поглазеть на воинов, приехавших славить свое мастерство.

Им удалось пробиться в самое начало, и глаза Лэа восторженно распахнулись, когда она увидела горделивого сидящего, согнув изящную шею, дракона.

– Ого! – восхищенно протянула Илона. – Какой он страшный!

– Нет… – прошептала Лэа. – Он прекрасный.

Дракон вел себя спокойно, будто и вовсе не замечая испуганных и оробевших людей. Его прозрачные кожистые крылья были сложены и чуть подрагивали, раздвоенный язык время от времени вырывался из пасти. Лэа слышала утробный низкий рокот, когда дракон вздыхал или поворачивал голову. Она была настолько заворожена увиденным, что даже не заметила человека, стоящего рядом с ним. Это был настоящий воин, с огромным мечом на поясе и луком за спиной, одет он был тоже по-воински, на руках были кожаные наручи.