— Исключено! — сухо отозвался Гайдрис. — Артан против вмешательства в природный ход времени на столь длительный срок. Именно поэтому даже самые сильные мои жрецы могут возвращаться в прошлое максимум на минуту и не злоупотребляют возможностью возвращать кому-то молодость. В основном делают последнее только для себя и других жрецов. Но и это весьма ценно. И могу тебе пообещать, что когда все закончится, ты обретешь такие же способности. Разве уже одно это не прельщает?

— Чем же? Жить долго и быть не вправе помочь даже самым близким, когда все вокруг будут стареть по-прежнему? — не согласилась я.

— Ты можешь убедить и их стать моими жрецами, — вкрадчиво проговорил Повелитель Теней. — Правда, не раньше чем через пять лет. Это наш с тобой испытательный срок, так сказать, — он недовольно скривился.

— Даже если я обрету такую способность, использовать ее не стану, — тихо, но твердо сказала. — Среди тех, кто станет вашими жрецами, обязательно найдутся нечистые на руку. Те, кто захочет упрочить влияние, предоставляя свои услуги человеческим правителям. А те смогут использовать их в качестве оружия против конкурентов. Начнутся хаос и борьба за власть, которые ни к чему хорошему не приведут.

— Ты все еще считаешь, что эта девочка тебе не подходит? — раздался словно из ниоткуда голос Артана, заставляя нас обоих вздрогнуть от неожиданности. — Как по мне, она куда достойнее тех, кого ты делал своими избранниками раньше. И с ней у тебя и правда есть шанс справиться с испытанием.

Старик стал видимым и внимательно оглядел нас обоих. Ошарашенный Гайдрис же молчал.

— Может, все-таки расскажете, в чем суть испытания и зачем оно вообще? — вздохнула, обратившись теперь уже к Артану.

По мере того как слушала, неприязнь к могущественному гаду, стоящему рядом, все крепла. И помогать ему не очень-то и хотелось. Но и хладнокровно отправить на развоплощение тоже не могла. Как-то это не по-людски. А что если и правда сможет исправиться? Ведь Артан же не зря дал ему шанс. Значит, есть в нем что-то хорошее. Просто заигрался, считая себя круче всех.

Да и, честно говоря, лишаться шанса на новую жизнь не хотелось. Конечно, я могла отправиться на перевоплощение, как мне, ничего не скрывая, объяснил Артан. Но тогда, оказавшись в теле ребенка, ничего не буду помнить. А так сохраню всю память о прежней жизни. Останусь собой. И это чертовски соблазнительно! К тому же, если ничего не получится, итог будет тем же. Гайдриса развоплотят, а я продолжу прерванный путь к тому удивительному свету. Так почему хотя бы не попробовать? Доказать, что не зря жила такая девушка как Тамара Степанова, в которую дед вложил столько сил и заботы. Он бы наверняка хотел, чтобы я использовала этот шанс и жила дальше.

Ощутила, как защипало глаза. Хотя наверняка это всего лишь иллюзия — тело ведь все еще нематериально. Вскинула голову и решительно сказала:

— Я согласна!

Когда я открыла глаза и уставилась в белый, явно больничный потолок, накатило неудержимое желание расхохотаться. Сон! Все это оказалось не более чем чудовищно реальным, но бредовым сном! Наверное, во время аварии от удара в висок я отключилась. Вот и причудилось всякое! Но теперь все в порядке. Я в больнице. Жива и… хм, а вот по поводу того, что здорова, пока выводы делать рано.

Перевела взгляд с потолка на собственное тело, накрытое больничным покрывалом до пояса, и перебинтованную руку. Из вены торчали какие-то тонкие проводки, тянущиеся к устройству, которое нетрудно было опознать как капельницу. Что-то в этом зрелище смутило, но мозг сейчас соображал туго, и я пока решила его не напрягать. Осторожно пошевелила пальцами — подчиняются, хотя и чувствуется слабость. Ноги тоже успешно прошли испытание. Да и вообще какого-либо дискомфорта, кроме ноющих ощущений в руке и незначительной головной боли, не было. Что даже несколько удивило. Похоже, легко отделалась.

Так, стоп! Все это время ускользающая мысль, наконец, оформилась. Почему перевязана рука, если ударилась я головой? Нет, допускаю, конечно, что от удара могла повредить кости и заработать себе перелом. Но тогда, наверное, мне наложили бы гипс, а не обычные бинты. Да и не похожи ощущения на те, что чувствуешь после перелома. Помню, когда-то на тренировке в спортивной секции, куда ходила после школы, повредила ногу. Так вот. Чувствовала явно не то, что сейчас.

Свободной от капельницы рукой потянулась к повязке на второй и чуть сдвинула. В ступоре замерла, увидев шрам от глубокого пореза. Нет, ну такое точно не укладывается в картину аварии! Если бы меня даже поранило осколками разбитого от удара стекла, то порез был бы не один.

Жаром окатила догадка, заставляя судорожно втянуть воздух и внимательнее всмотреться в то, что окружало. На первый взгляд, палата ничем не отличалась от моих представлений о больницах. Но только на первый. Нет, конечно, в клиниках для богачей мне бывать не приходилось. Может, у них все так же чистенько и стерильно. Свежий ремонт, добротная функциональная обстановка. Еще и большой телевизор на одной из стен. В палате лишь одна кровать, на которой я лежала. Очень удобная, с чистым бельем. Рядом — столик и у стены пара стульев и стеллажи с какими-то медицинскими приборами непонятного назначения.

Но вот логотип на телевизоре — заключенная во что-то вроде вихря большая буква «Б» в знакомые мне реалии не вписывался. Да и пульт — а ничем иным эта непонятная штука на столике рядом со мной быть не могла — тоже необычный. Треугольный, всего с тремя кнопками: красной, зеленой и синей.

Мне все еще хотелось верить, что встреча с двумя непонятными существами была лишь бредом. Но с каждой секундой, пока голова начинала соображать все лучше, убеждалась — все реально. Я на самом деле в другом мире, в другом теле!

Вот и руки, как бы ни пыталась убеждать себя, что зрение играет со мной после болезни злую шутку, точно не мои. Более худые и тонкие, с длинными пальцами. Такие, кажется, еще называют аристократичными. Девица, в тело которой я попала, явно не имела никакого представления о тяжелой работе. Уж слишком нежная и чистая кожа и ухоженные ногти. Я, например, никогда не уделяла этому много внимания. Предпочитала сходить в тренажерный зал и позаниматься, чем проводить кучу времени во всяких салонах красоты. У этой же девчонки приоритеты, судя по всему, были иные.

Так, где бы зеркало взять? Вроде бы видела неприметную дверь в дальнем углу палаты. Наверняка уборная. Кстати, посетить ее не мешало бы. Организм, словно только того и ждал, напомнил о себе мощными позывами мочевого пузыря. В сомнении оглядела столик, ожидая увидеть какую-нибудь кнопку вызова медперсонала. Но там был только этот непонятный треугольный пульт с таким же логотипом, что и на телевизоре.

Ладно, придется самой справляться. Неизвестно, дозовусь кого-то или нет, если стану кричать. Да и знаю ли я местный язык, еще большой вопрос! Последняя мысль вообще не порадовала и усугубила и так не самое радужное настроение. Я уже начала сомневаться в правильности того, что согласилась на эту авантюру. Но решительно отогнала упаднические мысли. Раз уж приняла решение, будь добра разгребай последствия!

Ничего, прорвемся! — пробормотала, подбадривая саму себя, и осторожно вытащила из вены катетер, отсоединяя себя от капельницы. Никакого противного писка приборов не раздалось, и я никого не всполошила. Посидела немного на кровати, пережидая головокружение. От слабости слегка пошатывало, но в остальном все было нормально.

Оглядела голые ноги — длинные и стройные, с высоким подъемом и маленькими ступнями. А ничего так! Покрасивее моих родных будут! Найдя хоть в чем-то позитив, усмехнулась. Из одежды на мне, кстати, только непонятная светло-голубая хламида, доходящая до середины бедер. Белья, по ощущениям, тоже нет. И от этого было неуютно. Чувствовала себя беззащитной какой-то.

Пока все, что могла сказать из того, что видела — хозяйка моего нового тела получила удар ножом или чем-то еще, что могло оставить такой шрам, и оказалась в больнице. Никаких посторонних мыслей в голове не наблюдалось — значит, не стоит опасаться того, что нас теперь двое. Надо будет, когда немного адаптируюсь, осторожненько расспросить окружающих, что произошло.