Крышу у него снесло окончательно, и он с трудом соображал, что вообще делает и говорит. Тем горше было осознать смысл ее слов, четко и ясно дающих понять, как именно она воспринимает его внимание. Для Елены Михаил ничуть не лучше Порицкого. Так же неприятен и назойлив.

А впрочем, в чем-то она права. Разве он думал о том, чего хочет сама девушка, когда шел сюда вслед за ней? Более того, так же, как и Порицкий, желал целиком и безраздельно владеть ею. И все равно сравнение показалось ему оскорбительным. Порицкий был ему неприятен. Михаил слышал о нескольких неприятных историях, связанных с этим наследничком великого рода. Про то, как зверски тот обходится с людьми, что ниже по положению. Забил какого-то парня до смерти только за то, что тот в неудачный момент подвернулся под руку. Разумеется, благодаря родителям отделался лишь штрафом, и то дело замяли. Была еще и пара инцидентов с изнасилованиями простолюдинок.

Михаил относился к подобным злоупотреблениям властью крайне негативно. Да и отец учил его, что власть императора вовсе не что-то незыблемое. Нужно всегда помнить, что есть еще народ, который может быть лучшей опорой трону. Если аристократы в любой момент готовы укусить исподтишка, и власть над ними у императора не абсолютна, то поддержка народа — тот столп, который позволит устоять в шаткие времена. В истории уже были такие примеры, когда в периоды смуты, когда аристократы выдирали друг у друга право на верховную власть, именно тот, кого поддержала большая часть простых людей, сумел одержать победу.

Времена меняются, как и нивелируется разница между аристократами и плебсом. Если раньше магия была силой, с которой не поспоришь, то теперь появилось оружие, которое позволяет простым людям держаться чуть ли не на равных с одаренными. Популярному в народе правителю простят многое. И даже аристократам труднее будет пошатнуть его позиции. Так что еще и поэтому отец учил Михаила не зарываться в осознании своей вседозволенности. Ведь последнее далеко не очевидно. К сожалению, такие выродки, как Порицкий, смотрят на мир иначе, как делали их предки столетиями. Для них простые люди что грязь под ногами и они не считают зазорным это показывать. Благодаря таким идиотам рано или поздно назреет ситуация, о которой император тоже не раз предостерегал. Терпение народа не бесконечно. Вон и равномирцы набирают все больше очков в глазах обывателей, несмотря на все старания Службы Безопасности и полиции.

Посторонние мысли улетучились, а в памяти снова возникли аквамариновые глаза, в которых столько всего было намешано, что у Михаила голова шла кругом. Он не мог ошибиться — она не осталась к нему равнодушна. Но вот стиль поведения Михаил выбрал в корне неправильный. Девушка едва вырвалась из лап одного аристократа, мечтавшего прибрать ее к рукам, как на горизонте появляется еще более могущественный. А ведь она только недавно в больницу попала из-за некрасивой ситуации на этой почве.

Откинувшись на спинку сиденья автохода, везущего его домой, Михаил невидящим взглядом смотрел в окно. Как же безумно тянуло вернуться к этой девушке и попытаться объяснить, что не намерен добиваться ее расположения силой! Вот только поверит ли? Да и репутация у него, скажем прямо, не ахти. Наверняка она считает, что он всего лишь желает с ней позабавиться. А что на самом деле? Михаил сам не понимал, чего хочет. Тяга к Елене ведь и правда может пройти, стоит утолить голод плоти. Да и ничего серьезного он предложить ей просто не сможет. Лучше всего было бы и правда оставить девушку в покое. Но только как быть с тем, что его продолжает просто безумно к ней тянуть? И добровольно отказаться от возможности быть с Еленой он не в состоянии!

Так, ладно, на днях они всей семьей улетают на морское побережье. За это время его эмоции несколько поутихнут. Да и Елена придет в себя и, возможно, к моменту возвращения Михаила уже не будет так остро реагировать на попытки мужчин приблизиться к ней. Они смогут встретиться в Академии, куда Антипов намерен ее пристроить. Михаил поймал себя на мысли, что уже сейчас жаждет, чтобы этот момент поскорее настал. Наваждение какое-то!

Он тяжело вздохнул. Ну вот за что ему это? И похоже, теперь, наконец, начал понимать отца. Если он испытывал к матери Михаила нечто похожее, то это и правда больше похоже на одержимость или болезнь, от которой невозможно излечиться.

Михаил специально приказал везти себя в усадьбу, а не на квартиру. Обращаться и бегать в обличье волка по городу — не самая лучшая идея. Вокруг же усадьбы просторный парк, да и в окрестностях давно привыкли к зрелищу проносящихся мимо метаморфов. Среди орнов, живущих в поселении неподалеку от императорской усадьбы, тоже были такие же, как Михаил. Иногда он даже приглашал компанию, когда желал развеяться.

Рядом лес, где запрещалось охотиться чужакам. И дикого зверья там хватало. В погоне за добычей пар выпускался просто замечательно! Но сегодня никакого желания звать с собой кого-то не было.

Михаил в полном молчании вылез из автохода, остановившегося во дворе, и проследовал к себе. Отрицательно мотнул головой на вопрос дворецкого, не нужно ли чего-то кронпринцу. В своих покоях полностью разделся и стремительной темной тенью выскользнул в окно. Благо, его комнаты, как и апартаменты отца, находились на первом этаже. Никого не удивляло, если метаморфы покидали дом в звериной ипостаси и так же возвращались.

Михаил дал почти полную свободу волку, и его захлестнули инстинкты. Мир стал восприниматься иначе. Проще и вместе с тем ярче. Запахи ощущались еще сильнее, а слух улавливал теперь каждый шорох. Сильные лапы легко несли мощное тело вперед, едва касаясь земли. Гонка была какой-то безумной, и Михаила все сильнее захлестывало упоение свободой.

Мало-помалу все плохие мысли улетучивались. Разум обволакивал покой. О Елене он старался не думать, сосредоточившись лишь на беге и всем том, что ощущал вокруг. Слияние с природой всегда действовало на него пьяняще и позволяло прогнать постороннее и ненужное, что мешало достигнуть равновесия.

Уловив запах пробегающего мимо мелкого зверька, волк сделал стойку и понесся за ним. Включились инстинкты охотника, окончательно заглушившие все, что не имело отношения к моменту здесь и сейчас…

Возвращался в усадьбу Михаил уже вполне спокойный и умиротворенный. Несся вперед не так стремительно, а просто наслаждаясь прогулкой. Добрался до парка, окружающего усадьбу, и уверенно понесся по аллеям, когда ощутил запахи людей. Само по себе это не было странным — многие домочадцы в свободное время прогуливались здесь. Но вот конкретно эти два запаха в сочетании друг с другом заставили Михаила насторожиться. Он крался к ним теперь уже медленно и осторожно. Отгонял нахлынувшие нехорошие подозрения, желая вначале выяснить все точно.

Первый запах принадлежал Бригитте — тонкий аромат, чем-то напоминающий смесь сирени и туберозы. Второй же — намного более резкий и неприятный конкретно для него. Запах чужого метаморфа, притом из кошачьих. Михаил скривился, поняв, кто это. Родич Бригитты, приехавший из Нирда в качестве наставника для Александра.

Гюстав Хендрель. Сильный маг-водник и метаморф. Дар у Сашки проявился меньше года назад и унаследовал особенности только материнской родни. Воздух и вода. Еще один повод для отца быть недовольным младшим сыном. Саша не унаследовал ни одной стихии, характерной для рода Волоховых, как и способности обращаться в волка.

Бригитта уговорила императора выбрать в качестве наставника кого-то из ее родни, кто смог бы лучше раскрыть потенциал мальчика. Отказываться было бы глупо. Вдруг обучат сына каким-нибудь родовым секретам. И эти секреты станут неотъемлемой частью и наследия Волоховых. Так в кругу семьи появился этот белобрысый верзила, которого Михаил на дух не переваривал.

Несмотря на то, что Гюстав держался безукоризненно вежливо и оказался неплохим наставником, кронпринц инстинктивно испытывал к нему неприязнь. Причем не только из-за того, что тот был из кошачьих метаморфов. Не заметить особого интереса нирдца к Бригитте трудно. У него менялся запах, когда находился рядом с императрицей, а в глазах появлялся особый блеск. Обычные люди, может, и не заметили бы, но для метаморфа эти признаки скрыть трудно. На месте отца Михаил прогнал бы нирдца взашей, но тот оставался спокоен.