Как связано одно с другим? Мой дар, если он есть, перешел ко мне от нее?

Я раздумывала, рассказать ли Федайре о портрете Дайны. О ней самой я пока не знала ничего. Она много поведала мне о целях Элгана. О своих — пока ни слова.

Она держала паузу, давая мне время переварить новость. Я решила воздержаться и не говорить о маме. Вместо этого спросила:

— Если я и правда сирена… Зачем я нужна Элгану? Он хочет сделать из меня Кей Ла Мо?

Федайра криво усмехнулась:

— Вы оптимистичны. В Кей Ла Мо не берут взрослых людей со сформировавшимися этическими ценностями. Только магически одаренных детей или подростков. Причем последних — если они уже проявили эгоизм и агрессию. Кей Ла Мо другие не нужны.

— Тогда зачем?

Спросила, а в груди захолонуло от недоброго предчувствия. Что могут сделать подобные личности с сиреной, если среди себе подобных она им не нужна?

Федайра промолвила:

— В древние времена голос сирены открывал врата хейоса. Не затем, чтобы выпустить оттуда демонов и уничтожить Веравин. Чтобы напитать его силой и благодатью хейоса. Когда-то в Веравине не было ни войн, ни болезней, ни катастроф — именно потому, что он был напрямую соединен с хейосом. Но три тысячи лет назад хейос закрылся для нашего мира. Лишь демоны прорываются из него. Тогда в Веравине зародились люди первой крови. Они обладали способностью запечатывать врата, открытые сиренами. А сирены, наоборот, начали вырождаться. Сейчас девушки с даром сирен могут самое большее — стать очень хорошими певицами. Магия их голоса почти не имеет силы. И уж подавно не может открыть врата. Ваш дар, Юлия, несравним по мощи с их голосами.

— Выходит, любой талантливый земной певец — сирена? Так решил Элган?

— Похоже на то, раз он расспрашивал о ваших коллегах. Действительно ли Земля изобилует сиренами, или это ваше исключительное свойство — никто не узнает, пока не попадет в ваш мир. Или пока в Веравин не попадет еще несколько ваших коллег.

Да уж. Никому не пожелала бы угодить в этот экстремальный мирок. А уж приводить Кей Ла Мо на Землю — и подавно… Как знать, чем они найдут у нас поживиться.

— Значит, сирена нужна Кей Ла Мо, чтобы открыть врата хейоса? — спросила я.

— Да. С этой же целью они затеяли отбор невест для наместника Гемайской долины. Род наместника восходит напрямую к багряным стражам Веравина. Верда, глава Кей Ла Мо, хочет сочетать его с женщиной, в которой сильнее всего кровь хозяек Гемайской долины. Их ребенок должен получить достаточно сильные гены первой крови, чтобы открыть врата хейоса. Верда хочет забрать его на воспитание в орден. А мать ребенка — победительница отбора и супруга наместника должна умереть при родах, влив в дитя всю свою жизненную силу.

На этот раз ничто во мне не шелохнулось. Я не замерла от шока, у меня не заледенели пальцы…

Чего-то подобного я и ждала.

— Элган знал?

— Разумеется. Он — правая рука Верды. Через него она устроила отбор.

— Но при чем тут я? Это я должна была победить, стать женой Леона, родить ребенка и умереть? Верда знала, что я появлюсь в Веравине и займу тело Рианны?

— Не думаю. Просто ваше появление открыло иную возможность. Более быструю. Зачать дитя первой крови, воспитать его, обучить, взрастить магическую силу… Пройдут десятилетия, прежде чем он сумеет открыть врата для Кей Ла Мо. А сирена может сделать это уже сейчас.

— Как? Спеть песенку перед этими самыми вратами?

И вновь горькая усмешка тангрийки.

— Если бы, Юлия. Увы, искусство «отмыкающего пения» давно утрачено в Веравине. Никто, даже Верда, не знает, что и как должна спеть сирена, чтобы отворить врата.

— Тогда как я могу им помочь?

— У Кей Ла Мо всегда есть универсальный безотказный выход. Жертвоприношение. Пролить кровь сирены на алтаре. Открыть путь ее болью, агонией и смертью. В древние времена так обычно поступали состарившиеся сирены — добровольно предлагали себя в жертву, когда их голос слабел и утрачивал магию. Они шли на это, потому что жизнь без дара становилась невыносима. И они желали принести благо Веравину в последний раз. За такое решение их почитали и превозносили. Но если кому-то не хватало духа — никто не принуждал насильно. Любая сирена могла дожить свой век в покое и умереть своей смертью. Но вам Кей Ла Мо не дали бы права выбора.

Как бы я ни была готова к такому, нестерпимая боль пронзила сердце. Как кинжал, которым Элган собирался меня поразить по приказу своей Верды.

Все это время он был так любезен со мной. Так заботлив. Я поверила, что не безразлична ему. Может, даже как женщина. Трепетала, как сопливая девчонка, от его прикосновений.

Все это время он готовился хладнокровно убить меня. Просил петь… и слушал со странным выражением в глазах, которое я никак не могла разобрать. Смертный приговор — вот что означал его загадочный взгляд.

Возможно, он получал особое извращенное удовольствие, наслаждаясь пением женщины, которую собирался убить? К чему его приучили в Кей Ла Мо? Насколько развратили и обесчеловечили?

— И если я до сих пор жива… лишь потому, что они надеялись найти больше сирен в моем мире?

Заговорив, я сама не узнала свой охрипший голос. Сейчас в нем не было ничего ни от сирены, ни даже от профессиональной вокалистки.

— Похоже на то, — кивнула Федайра. — Вместо одного жертвоприношения, вместо разового вливания силы — сотни или тысячи. Если в вашем мире действительно много сирен… то я страшусь даже вообразить могущество, которое смогут обрести Кей Ла Мо.

— Зачем? — воскликнула я. — Зачем им столько силы? Они и так правят всем Веравином, если вам верить.

Федайра раскрыла рот, чтобы ответить. Но я услышала вместо ее голоса другой. Мужской, раздавшийся у меня за спиной:

— Силы не бывает много, Юлия. И она не может стоять на месте. Горизонт всегда расширяется, всегда ставятся новые рубежи. Если силы хватает на одно королевство, следующий рубеж — соседние королевства. Если хватает на целый мир — нужно стремиться к новым мирам. Все живое стремится к расширению.

Обыскав весь дворец вместе с верным слугой, Элган вернулся в комнату, где держал Юлию. Первым делом он внимательнее исследовал магическую ауру над комнатой. Чужое вмешательство обнаружил не сразу. Оно было слабым, но Элган уловил в нем один поток… несовместимый с заклятием консервации, которое использовала Верда.

Мага охватило ликование. Юлия не в ее руках! Кто бы ни забрал девушку, это не ведьма. И не ее помощники — ни один ученик Верды не смог бы преодолеть барьер Элгана.

Задачу поиска это ему не облегчало. Но хотя бы принесло успокоение. Юлии не грозит немедленная смерть. Ни одно существо в Веравине не могло быть для нее опаснее Верды. Разве что демоны. Да и те под вопросом.

Элган приказал двум ученикам немедленно собрать новости у дворцовых шпионов обо всем, что происходило в последние дни. Даже самые мелкие, на первый взгляд незначительные события.

Ученики приступили к допросу шпионов, а Элган тем временем поставил себе новую задачу. Ведьма не должна узнать, что пленницу выкрали у него из-под носа. А это всплывет при первой же беседе через магическую сферу. Он все еще оставался ее учеником. Связь между ними крепка.

Элган напряженно перебирал варианты, как отсечь общение с колдуньей. Пять минут спустя он выстроил план. Исполнение мог доверить только Юграту — надежному, безгранично преданному слуге.

Растолковав ему, что нужно сделать, Элган вернулся к исследованию магических потоков, обнаруженных в комнате Юлии. Это не сильно помогло ему. Тот, кто сплел потоки, позаботился, чтобы они не привели к заклинателю.

Но маг все же сделал ментальные слепки и сохранил в памяти все детали до единой. Пусть они не смогут вывести его на хозяина. Если Элган застукает того за применением магии, сумеет опознать.

Затем он принялся обрабатывать поступившие доносы шпионов в пересказе учеников. А вперемежку штудировать книги с могущественными заклятиями, из которых хотел собрать комбинацию против Верды. Нельзя останавливаться. Придется решать все проблемы одновременно — пропажу Юлии и работу над комбинацией.