Взгляд ее прирос к руке Верды, перебирающей невидимый сгусток магии. Элган и сам не мог отвести взгляда от этой жуткой руки. От родинки в форме звездочки, которая выделялась на сухой и дряблой коже почти как бородавка.

Надо вывести девушку из оцепенения. Только она может сейчас спасти их.

— Юля… пой. Прошу тебя.

И тут она запела. Из горла сирены полилась мелодия, проницая пространство и останавливая время. Верда вскрикнула и уронила руку. Глаза Элгана торжествующе сверкнули. Но ненадолго.

По телу пробежала дрожь. Что-то шло не так. Мелодия была неправильной. Она не влилась в его сгусток, усиливая для последнего удара. Она предназначалась для чего-то иного. Что Юлия сделала?

Девушка смолкла, и Элган смотрел в ее мертвенно-бледное лицо. Она по-прежнему не сводила глаз с ведьмы.

— Нет… — прошептала она. — Этого не может быть. Мама…

Федар тянул меня за руку вперед. Юграт замыкал нашу короткую вереницу, командуя, куда идти. Мы бежали по коридору, как вдруг в воздухе разверзлась дыра. Из нее выпрыгнул Элган и тут же схватился с Федаром.

Я даже не успела понять, что они сделали друг другу. Элган с размаху ударил Федара в лицо. Тот упал ничком. Тут же невидимым ударом тряхнуло Юграта. Элган схватил меня точь-в-точь как Федар до этого, и мы побежали в обратную сторону.

Элган что-то говорил мне. Что-то про заклятия, ведьму, мелодию… Я уже ничего не соображала. Мне хотелось рухнуть ему на руки, забыть о творившемся вокруг ужасе и отключиться.

Федар и хранители называли его врагом. Но сейчас рядом с ним я чувствовала себя куда более защищенной, чем с Федаром. Глубоко внутри сидела уверенность, что он не позволит причинить мне вред.

Слова, сказанные Югратом, я приняла легко. Потому что в душе сама чувствовала — Элган испытывает ко мне нечто особенное. Он не обидит и не даст в обиду. Поэтому я чуть не растеклась кетчупом, оказавшись в его руках.

Он вывел меня на улицу и усадил в селаир. Сейчас мы улетим. У меня не было сомнений. Он справится. Выведет меня из этой мясорубки, из этого ада.

Но подлинный ад поджидал впереди. Селаир не взлетел, а рассыпался на части. И я увидела ее. Чудовище в обличье старой женщины.

Я не была магом. Но каким-то образом уловила непереносимые эманации поля этой… этого существа. Язык не поворачивался назвать ее женщиной и даже старухой. Только монстром или сущностью.

Ее сила подавляла, уничтожала. Я почувствовала — это конец. Даже Элган не защитит меня от этого. С ее языка слетел смертный приговор ему… и мне, хоть и не высказанный.

А затем она подняла руку. Длинный рукав ниспал, открывая уродливую, похожую на куриную лапу, кисть. И я оцепенела.

На запястье чудовища красовалась родинка. Один в один родинка из моих детских воспоминаний. И сна, где теплые руки матери обхватили меня, защищая от всех врагов и напастей.

Что это за шутка судьбы? Мало сходства мамы и Дайны Вальдер. Теперь это. Как такое возможно?

Элган кричал что-то про мелодию. Ошеломленная и раздавленная увиденным, я не понимала толком, чего он хочет. Мелодия… Изнутри пришел мотив. Он разоблачит истинную суть человека или предмета. Раскроет мне истину о нем.

Я запела. Монстр с родинкой моей мамы неподвижно замер. А из глубин сознания пришел ответ. Это она. Мама. И она — Дайна Вальдер. И она — чудовище Верда. Один и тот же человек.

— Нет… — прошептала я. — Этого не может быть. Мама…

Я смотрела в лицо, испещренное — нет, не морщинами. Злом, которое она творила и собиралась сотворить. Искала в нем отголоски того, что я помнила. И о чем рассказывал отец. Нежные ласковые руки. Забота, любовь. Ведь это была она, та, кто выносила, вскормила, дала мне жизнь? Где все это в ней?

Она тоже смотрела на меня. Кривая ухмылка искорежила и без того уродливое лицо.

— Ты. Я могла бы догадаться сразу. Таких совпадений не бывает. Откуда еще могла взяться сирена в немагическом мире. Только если родилась у пришельца из Веравина. Жаль, в свое время я слишком старалась забыть прошлое. Ведь ему предстояло однажды сравняться с будущим… И вот этот час настал.

— О чем ты? — хрипло вырвалось из груди.

— Твое прошлое, дорогая, это мое будущее. Однажды родившись Дайной Вальдер, я дважды прошла через хейос. И очутилась в Веравине за сотни лет до собственного рождения. В плену демонов. Знаешь, что такое демоны? Знаешь, что они делают с людьми? Не сладкоголосыми сиренами, которые могут увлечь и зачаровать. С простыми женщинами, не имеющими никакой защиты?

Она метнула на меня пылающий взгляд, в котором сквозила… зависть.

— Я ведь, в отличие от тебя, не смогла активировать в себе дар сирен — как ни пыталась. Наверно, жизнь в немагическом мире пошла тебе на пользу. Или просто гены пробудились в тебе, минуя меня. Но я отвлеклась. Речь о демонах. Знаешь, почему глупых Кей Ла Мо отдают им на корм? Меня должны были сожрать дважды. Но… — Она расхохоталась безумным смехом. — Хейос оставляет свою отметину. Они признали меня за свою. И просто решили слегка меня подправить. Вытравить нелепую, бесполезную и бессмысленную человечность. Сделать подобной себе. У них получилось. Сначала они воспитывали меня. Потом я служила им. Ну а потом… Потом уже только себе самой. Когда освободилась и от прошлого и от настоящего. Стала истинной хозяйкой времени. Замкнула круг. Создала все, что привело меня туда, где я есть сейчас. Создала Кей Ла Мо. Посадила на трон своих ставленников. Создала Магический надзор. Спровоцировала глупцов называть себя Кей Ла Мо и травила их. Травила себя саму, зная, к чему это приведет.

Вторая волна хохота. Этот смех разрывал изнутри мою голову. Я не верила во все, что она говорит. Не верила в то, что творится вокруг. Это не могло быть правдой. Но мелодия сирены раскрыла истинную суть. Мелодия не могла ошибаться.

— Почему ты бросила нас с папой? — прошептала я. — Почему ушла?

Нелепый вопрос. Она хочет меня убить. Возложить на алтарь и вскрыть вены, чтобы заполучить силу хейоса. Родная мать. А я спрашиваю, почему она когда-то бросила меня. Для нее с тех пор прошли сотни лет.

Старческие губы скривились.

— Ты не поверишь. Я не собиралась вас бросать. Я любила тебя нелепой, смешной человеческой любовью. Но в Веравине у меня осталась другая дочь. Ее я тоже любила. Глупые человеческие самки привязаны к своим детенышам. Ради них готовы рискнуть всем.

Она презрительно фыркнула:

— Вот и я была такой же. Я искала путь к дочери в Веравин. Пыталась выстроить обратный портал. Время от времени я приходила в старое заброшенное здание… Кажется, оно называлось «завод». Когда ты была грудным младенцем — прямо с тобой. Потом одна, когда в полтора года тебя отдали в ясли.

Я слушала, похолодев и затаив дыхание. Моя мать. Она говорит обо мне маленькой, о моем младенчестве. Те слова, которые я столько раз мечтала услышать однажды из ее собственных уст. И вот мечта сбылась. Бойтесь своих желаний.

Она продолжала:

— Я пробовала, вспоминала заклятия, которые сохранила моя память. Взывала к первой крови — ведь мой род Райтанов происходил от хозяек Гемайской долины. Даже кровь сирен туда затесалась. Я не теряла надежду… И однажды у меня получилось. Я не ждала этого. Не собиралась уходить сразу. Надеялась найти способ сохранить обеих дочерей. Глупая, наивная человеческая девчонка. Хейос решил за меня. Портал открылся вопреки моим детским усилиям. И втянул меня на шестьсот лет до моего рождения.

— Папа до сих пор тебя не забыл. Он тоскует. И я… тосковала.

Слова просто сорвались с языка. Я ни капли не надеялась, что они смягчат сердце той, кто когда-то родила меня… а потом утратила человеческую сущность.

— Тосковать — нелепое человеческое занятие. Мне оно неведомо. Да, когда-то я была привязана к твоему отцу. И к тебе. И к твоей сестре в Веравине. Но не думай, что это остановит меня. Я все равно исполню все, что задумала. Мне нужна сила хейоса. И если ее принесет твоя смерть — так тому и быть!