Он через вечность пронесет ненависть ко всему, связанному с Магами.

Пэнтер дрейфовал между сном и реальностью, пойманный в ловушку чувственного тумана. Вспоминая… она протянула ему руку, девушка неземной красоты с короткими, темными волосами и мягкими глазами цвета летнего неба.

Глаза, в которых горела страсть, пока она вела его за здание Маркета, через парковку и вверх по крутому, заросшему холму вглубь Голубого Хребта Западной Вирджинии. Он даже не знал её имя. Скрывшись от посторонних глаз, он притянул и поцеловал её, в порыве страсти прижимая к ближайшему дереву, отчаянно желая оказаться внутри неё.

Глухой звук, движущегося грузовика послышался в дали. Она целовала его так неистово, словно у них мало было времени. От ощущения ее рук на его молнии, кровь Пэнтера забурлила. Его сердце практически остановилось, когда она пальцами провела по его обнаженной плоти. Нежность и осторожность, будь они прокляты, он нуждался в ней. Засунув руку ей под платье, Пэнтер обнаружил, что на девушке не было белья, и она была готова для него.

Он толкался пальцем глубже, заставляя стонать от силы желания. Задрав ее платье до талии, Пэнтер поднял ее, располагая напротив своей длины. Когда она обхватила его талию ногами, он толкнулся в нее, заполняя одним идеальным толчком. Рай.

Ничто в его жизни не ощущалось таким правильным. Через несколько секунд с криком она кончила, ее внутренние мышцы плотно сжимались вокруг него, подводя Пэнтера к краю.

— Посмотри на меня, — со слезами на глазах, попросила она его. И когда Пэнтер посмотрел в ее глаза, то увидел сияющие медные кольца в них. Глаза Мага.　

Пэнтер с трудом прорывался к сознанию, словно мужчина, который прорубал путь себе в охваченных туманом джунглях. Понемногу он разрывал туманные чары, сковывающие его разум, образами, врезающимися в его чувства.

Холодный, грубый камень впился в его спину, пока он лежал с задранными руками над головой. Он размял мышцы и попытался пошевелиться, но в его запястье врезался металл, и послышалось, как цепи бьются о скалу. Пульс Пэнтера участился, когда леденящий ужас неверия когтями вцепился в разум. Он был прикован. Голый. Наконец-то, наконец-то ему удалось прорваться через завесу магии. Пэнтер резко открыл глаза, и попытался оглядеться кругом на его, не обещающий ничего хорошего вид. Он был один. В пещере. Высоко над головой из потолка торчали десятки острых сталактитов. Вокруг них парили небольшие пузыри, в которых было заключено пламя. И это зрелище, которое внушило ужас, Пэн не видел со времени плена у Анкриты.

Маг огня.

Силясь вспомнить, что произошло, Пэн неистово дергал оковы.

Красотка. С невинными и мудрыми глазами цвета летнего неба. Он был внутри нее, разбудил страсть, самую сильную и невероятную, чем все, что ему доводилось вкушать прежде. Пока в момент совершенства, она не явила себя Магом, и Пэн ощутил, как разум сплетает паутиной заклинания. От всплывших воспоминаний у Пэнтера перехватило дыхание и скрутило живот. Второй раз в его жизни он схвачен Магом-ведьмой.

Ярость сотрясала тело, в голове звучал рев опровержения, пока Пэн изо всех сил пытался освободиться.

Этого не может быть! Он не мог вновь попасть в ловушку Мага! Он и в первый раз едва выжил. Богиня, ему нужно выбраться. Он пристально изучил клетку, примерно пятнадцать на пятнадцать футов, со стальной дверью, оставленной открытой. Сквозь проем он увидел каменные стены, что добавляло вероятности к тому, что он находился в одной из пещер Голубого Хребта. Воздух был влажным и холодным, но Пэн едва чувствовал холод сквозь бушевавшую внутри ярость.

Казалось, плита под ним находилась высоко над землей, но все же каким-то образом, являла собой природную своеобразную полку в горе. Стена как раз защищала от минеральных вод, стекающих по сталактитам и собирающихся в лужицы на полу.

Чуть повернув голову, Пэн увидел позади себя странные насадки для душа, торчащие из стены. Сантехника? Значит, это на самом деле цитадель Мага, а не просто тюрьма.

Он повернул голову в другую сторону и замер. На деревянных крючках в стене висели три бесформенных платья с длинными рукавами, которые Пэн узнал. Она.

Ярость ударила в голову, при воспоминании, как он скользил рукой под подол этого платья, касаясь теплой кожи и влажного жара, который так манил к себе. И Пэн понял, что всю оставшуюся жизнь будет об этом сожалеть. Он лишь гадал, осталось ли ему долго или нет.

Лёд сковал сердце. Он пришел в эти горы с единственной целью — найти Вайпера. Несколько недель назад во время ритуала, что-то случилось с его другом. Их всех, в том числе и Вайпера, порезали кинжалом Димена, но в отличие от остальных, Вайпер изменился. Кто-то из диких посчитал, что зло, таившееся в кинжале, похитило его душу.

Пэнтер отказывался в это верить. Он должен спасти Вайпера, как когда-то он спас Пэна. Но для начала его нужно найти. Но вот плен в логово ведьмы никак этому не поможет.

Он изо всех имеющихся сил извивался в оковах, пытаясь выбраться, но безуспешно. Все тело стало мокрым от пота, а запястья кровоточили.

Его прочно сковали; руки высоко над головой, ноги разведены и связаны.

«Ах, Богиня, если бы ты только меня остановила».

Судьбы хуже не придумаешь, и Пен продал бы душу, лишь бы избежать таковой.

«Небеса помогите».

Вероятно, именно его душа и нужна ведьме, чтобы закончить то, что начала Анкрита: разделить дух зверя и человека.

— Уходите! Бегите! — Скай хлопнула в ладоши на стадо оленей, собравшееся вокруг нее. Вложив желание в слова, она заставила их броситься наутек, подергивая белыми хвостами. — Я — смерть! — крикнула она, когда олени разбрелись по лесу. — Для вас я не что иное, как смерть!

Но когда прекрасные создания исчезли, Скай знала, они вернуться, как и всегда. Они тянулись к ней так же, как и она к ним. От слез защипало в глазах. Не впервые, она горько сожалела о том, что родилась с этой тягой к созданиям Земли. Дар, который должен был стать счастьем, превратил ее жизнь в кошмар.

Скай откинулась на ствол дерева, ее сердце колотилось от волнения, а в животе тяжестью лежала вина.

— Дорогая мама, — молилась она. — Забери Бирика и пусть он горит в аду!

Но мать никогда ее не слышала. Сколько еще Скай сидеть пойманной в этой тьме, прикованной к горе, как и захваченный ею воин, пусть и путы ее невидимы? Два дня назад ее послали захватить одного из Элитных Воинов — перевертыша. Одного из самых редких существ в мире и, без сомнения, самый красивый. Он показал ей такую необычайную нежность, такую яркую страсть, а Скай отплатила предательством.

Но у нее не было выбора. Если бы только она могла положить конец этому кошмару. Если бы только могла сбежать от Бирика и этой горы! Ощутив толчок в бедро, Скай опустилась на колени, чтобы обнять олениху, вернувшуюся к ней.

— Как всегда, предана, да, Вера? — Скай больше всего любила белохвостую олениху с меткой на ухе. Она была ее другом, которую она никогда не приводила в пещеры.

Олениха ткнулась носом в щеку Скай и уставилась на нее своими огромными карими глазами, предлагая ту единственную верность, которую Скай знала на протяжении многих лет. От горя навернулись слезы, а страх скрутил внутренности. Хотя Бирик уверял, что не намеревался убивать Дикого, Скай ему не верила. Скай крепче обняла Веру, уткнувшись в теплый коричневый мех, мечтая о чуде, которое спасло бы их всех. Но она уже давно перестала верить в чудеса.

Медленно, начали возвращаться другие олени, вместе с десятком других лесных тварей. Каждый из них тянулся к ней, к ее радости… и горести.

Попрощавшись с Верой, Скай отослала ее прочь и выбрала другую олениху в сопровождающие к пещере, вместе с более мелкими существами. Как бы она не боялась гнева, который, как она знала, будет гореть в темных глазах дикого, который лишь недавно смотрел на нее с такой нежностью, ей нужно к нему вернуться.