В телефоне уйма непрочитанных сообщений и звонков. Последнее от Алекса - напоминает, что в среду, послезавтра, у меня по плану участие в презентации какой-то там книги. Понятия не имею, как там оказалась, но смутно припоминаю, что Алекс подсовывал какую-то анкету с дурацкими вопросами, и еще я участвовала в целой заказной фотосессии.

И да, теперь я не боюсь фотографов и не комплексую позировать в купальнике, хоть и делаю это на пляже, а не в фотостудии. Я больше не звезда подиума. Я - модный художник с доходами, которые превышают гонорар топовой модели. А все потому, что теперь просто не представляю жизни без карандаша и альбома для скетчей.

В аэропорту меня встречает Марго: Нана со всем семейством укатила куда-то отдыхать, но завалила меня сообщениями с поздравлениями в очередном успехе. Увы, меня совершенно не радует, что этим грандиозным успехом стала именно «Бабочка». Стоило намекнуть Алексу, что я хочу узнать, кто ее купил, как он тут же напомнил о том, что покупатели под маской инкогнито не просто так скрывают свое имя, и если я не хочу в дальнейшем лишиться таких щедрых ценителей искусства, то лучше не совать нос куда не следует. И даже вездесущий поисковик ничего не дал, кроме кучи хвалебных статей в адрес прекрасного художественного исполнения и «скрытого смысла».

— Я пирожки с яблоками испекла, - говорит Марго, намекая, что не примет возражения, если я откажусь от приглашения в гости.

Да я и не против.

У меня все та же небольшая квартирка, потому что вдруг оказалось, что в моей новой реальности не так уж много жизненно необходимых вещей. И все они прекрасно умещаются даже о «однушку». Из всех «грандиозных» покупок - только новая машина, да и та надежная и не то, чтобы очень красивая. Совсем не девчачья.

А рисовать я хожу в студию, которую снимаю в трех кварталах от дома. Там много света и свободного пространства, и даже есть кофейный автомат и ванная, потому что я иногда зависаю в работе на несколько суток.

— Снова твой поклонник, - говорит Марго немного раздраженно, когда мы выходим из здания аэропорта.

У меня есть только один постоянный «поклонник» - Шэ’ар, и Марго, к моему большому облегчению, до сих пор не знает, какую роковую роль этот мужчина сыграл в моей жизни. Для нее он просто богатый роскошный мужчина, который безуспешно добивается моей руки. А я его отшиваю. И для Марго это уже признак того, что парень не стоит ничего, кроме раздражения.

— Подожди меня в машине, - предлагаю сестре, а сама останавливаюсь в ожидании.

Марго явно не рада, но теперь она больше не лезет с советами в мою жизнь, хоть всегда держит руку на пульсе, готова я в любой момент протянуть руку помощи.

Шэ’ар отрывает задницу от капота роскошного дорого автомобиля, сверкающего, как черное золото, и идет мне навстречу, привычно поправляя запонки. Наклоняется для поцелуя, но я сдерживаю его, упираясь ладонью в грудь. Он смотрит сперва на меня, потом на мою вытянутую руку и сокрушенно качает головой.

— Что ты как маленькая? - говорит беззлобно, просто еще раз подчеркивая, что мои попытки избавиться от его настойчивого внимания смешат и не выглядят серьезными. - Может, хватит уже?

— Я тоже думаю, что хватит, - отвечаю бесцветным голосом, стараясь не пускать в голову болезненные воспоминания. - Уже и не знаю, на каком языке донести до тебя эту мысль.

— Аврора, послушай. - Он вдруг становится странно серьезным. - Кончились шутки.

— Давно, - рассеянно отвечаю я.

— Мы оба натворили дел в прошлом, но уже сколько времени прошло. Забыли и зарыли. Такое мое предложение. И чтобы ты не думала, что я разбрасываюсь словами…

Я знаю, что будет дальше до того, как Шэ’ар делает следующий шаг. Так банально: бархатная коробочка из кармана пиджака. Шэ’ар открывает ее с видом фокусника, который показывает старый и всем известный фокус и всерьез рассчитывает на бурные овации. Внутри красивое кольцо с огромным, как солнце, бриллиантом. Такой, наверное, и руку к земле тянуть будет.

— Выходи за меня замуж, Рора. Я и на детей согласен.

Он согласен на детей. Я едва ли пытаюсь сдержать горькую усмешку.

— Ты согласен… В этом-то и проблема, Шэ’ар. Всегда ты, ты и снова ты. Везде и во всем - ты. А я так - придаток, очередная красивая игрушка, которая не хочет соглашаться исполнять кульбит по щелчку пальцев.

— Я без тебя с ума схожу. - А вот теперь он говорит совершенно искренне. - Ты у меня как кол в сердце. Хватит друг от друга бегать, Рора. Ну хотя бы попробуем начать все заново.

Он вынимает кольцо и берет меня за руку. Замирает, с недоумением и злостью глядя на «занятый» палец. Я настойчиво высвобождаю руку.

— У меня уже есть жених, - говорю, с нежностью разглядывая подаренное Ма’ну кольцо.

Я не снимаю его ни на минуту, и это давным-давно стало главной интригой социальных сетей и дешевых скандальных журнальчиков. Известный футболит внезапно исчезает с горизонта, а его невеста отказывает делать официальные заявления, но продолжает носить кольцо. Мне предлагали сто тысяч за эксклюзивное интервью, в котором я раскрою правду о наших отношениях и о том, куда же подевался Ма’ну «Красный ворон» Эд’Шер.

Я бы никогда ничего не рассказала и за все сокровища пещеры Али Бабы. И дело вовсе не в том, что я и сама ничего не знаю. Дело в том, что одно его имя разрушает весь мой мир.

Потому что, чтобы понять, как сильно любишь, нужно потерять: раз и навсегда, безоговорочно, всего сразу и мгновенно, без возможности хотя бы попытаться что-то сказать.

— Это абсурд. - Шэ’ар с громким щелчком захлопывает коробочку и вертит ее в ладони, словно гранату, которая должна вот-вот взорваться.

— Вот и отлично, - с облегчением выдыхаю я. - Теперь мы знаем, что я неразумная, неблагодарная и недальновидная. И, извини, у меня все равно уже никогда не будет детей, так что ты немного опоздал с этим предложением.

Он оторопело смотрит на то, как я подхватываю ручку чемодана и иду к машине, прислушиваюсь к шуршанию колесиков. Взгляд Шэ’ара прожигает насквозь, даже хочется обернуться и еще раз попросить больше не вторгаться в мою жизнь со смешными предложениями. Но я знаю, что это очередная порция слов на ветер. Мы еще увидимся и очень скоро.

[1] Имеется в виду бабочка Мадагаскарская комета (кстати, потрясающе красивая бабочка, фотографии можно посмотреть у меня на странице от сегодняшнего числа (06.05.2018))

Я не могу уснуть в доме Марго.

Верчусь на кровати, как кошка, которая не может дождаться хозяина.

Здесь давно новые простыни, новое одеяло и подушки - Марго позаботилась, хоть делает вид, будто это никак не связано с тем, что Ма’ну был здесь. Но я все равно слышу его запах. Это какое-то наваждение, потому что я слышу этот аромат даже залепив нос ладонями.

Ма’ну здесь, хоть потрогать его невозможно и увидеть тоже. Разве что попытаться, если очень сильно напрячь зрение, поймать намек на тень в углу комнаты. Это лишь призрак, ретроспектива моих воспоминаний, вместе с которыми я физически ощущаю его поцелуи на своих шрамах, которые теперь скрыты за рисунком бабочки-кометы.

Самая сумасшедшая вещь в моей жизни, но я рада, что решилась на нее. Впрочем, от Марго досталось - будь здоров.

Я встаю с кровати, снимаю футболку и верчусь перед зеркалом, разглядывая рисунок крыльев на коже. Шрамов под ним теперь почти не видно, только если хорошо присматриваться. Но дело вовсе не в этом - я больше не стыжусь себя и считаю свои прошлые страхи просто смехотворными. Я просто захотела стать той, кем стала - сумасшедшей бабочкой, свободной от предрассудков и оторвавшейся от гири прошлого.

И мою жизнь можно было бы назвать идеальной, если бы не одно «но».

Рядом нет моего любимого психа, и я не знаю, где его искать и как достучаться. Я даже не знаю, жив ли он, и могу лишь надеяться, что отсутствие заявлений в прессе - это хороший знак. Сколько раз я ему звонила? Миллион, не меньше, а потом номер перестал отвечать. «Атлас» полностью перекрыт и уже несколько месяцев, как готовится к передаче в собственность города. Кажется невероятным, что в наше время человек может просто исчезнуть без следа, как стертый ластиком карандашный рисунок, но это именно так. Ма’ну просто нет, и иногда, в минуты самого черного отчаяния, мне начинает казаться, что и мои воспоминания о нас - лишь выдумка, которую я приняла за действительность.